Цви Найсберг - Про то, как враг народов войну выигрывал

И надо бы тут и про то сколь этак весьма скабрезно и желчно как-никак попросту ведь совсем мимоходом чисто так сходу разом заметить… а именно, что все те на свете до чего еще грандиозные поражения более чем неизменно оказывают САМЫЙ ТАК, ЧТО НИ НА ЕСТЬ истинно тяжелейший психологический эффект.

Да и вообще смело наступать, да и прямо в лоб до чего отчаянно же атаковать можно было лишь в том единственном случае, коли тебе и впрямь, про то как-никак во всем заранее полностью ведомо, а чего это вообще такое творится на вверенном тебе участке фронта.

Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость разве что только и хватит у главнокомандующего ума после трезвона телефона разом же встать во фрунт, да и послушно и жизнерадостно, что есть сил отрапортовать о том, что все давным-давно готово к тому самому до чего давно более чем весьма долгожданному широчайшему наступлению…

И оно и впрямь-таки действительно вскоре начнется, и будут бессмысленно гибнуть люди, поскольку без тщательно выверенных на карте точек удара всякое наступление до чего только незамедлительно превращается в простую свалку, причем картина всеобъемлющего хаоса сопровождала именно уж как-никак практически все большие наступления Красной армии.

А между тем всеми теми отчаянно бравыми кавалерскими наскоками можно было разве что только сгоряча своему врагу совсем этак невзначай и на скорую руку сколь до чего откровенно как-никак вполне всерьез во всем подсобить.

В самой великой спешке и близко никак необдуманно затеянное, а заодно и выражающее одно лишь то на редкость залихватское желание, куда поскорее надрать бы уши наглому агрессору может подчас разве что оказаться выгодным одному треклятому врагу, а особенно если он свое дело действительно уж твердо и до конца верно ведает.

21

А этак-то, кстати, совсем же недолго и свои собственные части морально во всем более чем безнадежно ослабить и разложить, причем как-никак явно совсем еще задолго до подхода живого противника, а именно всем тем донельзя тупым их изматыванием еще вот по пути к фронту пешком, да и сущей безостановочной бестолковщиной.

Ну а заодно и той, как и понятно, сколь несусветно и донельзя так зримой и беспрестанной совсем ведь нисколько несусветной неразберихой…

То есть, те самые гражданские люди, что были лишь разве что только вчера наспех позваны в армию из своего родного двора…

Все они пока живы-здоровы, да только заспаны и никак не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило только-то и отдать их на заклание фрицам, и ведь никого они не убьют и ничего не остановят, а попросту даром полягут все, как один…

Но отчетность есть отчетность, а потому и все те новоприбывшие войска совершенно же незамедлительно и вправду так сходу на деле следовало разом вот бросать на затыкание прорех в весьма, надо сказать, чрезвычайно протяженной линии фронта.

А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки совершенно уж вовсе бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень непросто, раз все подчас столь отчаянно перемешивалось во времена всякого до сущего сумасбродства попросту сумасшедшего натиска чудовищно массивного, словно бы слон в посудной лавке, необычайно массового наступления.

Ну, а потому те же танки порою, куда поболее своих солдат давили, нежели чем тех еще истинно лютых врагов.

Ну а в самом начале войны тем более сущая разноголосица иступленных криков, раздающихся откуда-то исключительно так вовсе разве что издалека, до чего совсем бесшабашно призывающих солдат умирать за родину, попросту подчас напрочь убивала в них саму веру в грядущую победу.

А между тем без тени сомнения, ум простого человека, он разве что и близко вовсе-то никак абсолютно не развит, но то уж явно и близко не значит, что он у него сколь принципиально так отсутствует совершенно так вообще.

И вот всему тому в подтверждение слова, взятые из дневника деда автора Спиртуса Бориса Давидовича.

«Помню такой характерный эпизод. Мне позвонили из облвоенкомата и попросили выступить на вокзальной площади перед бойцами четвертой армии, которые отступали от румынской границы в сторону Донбасса, но отбились от своих частей и попали в Крым. «Только учтите, – сказали мне, – когда будете читать лекцию, что, по их мнению, у нас ничего не осталось, и война фактически уже кончилась». Когда я увидел эту толпу небритых людей в потрепанных шинелях без поясов, то разозлился и стал говорить с большим подъемом, стараясь воздействовать на их души. Я доказывал им, что война только начинается, наши силы неисчислимы, и победа будет за нами. Сам был поражен, как эти люди преображались у меня на глазах. Я понял, что, несмотря на тяжелое положение, на пережитые беды, они способны творить чудеса, если их воодушевить и умело ими руководить. Когда кончилось мое выступление, они дружно прокричали «Ура!» и стали задавать мне вопросы. Один из них задал два каверзных вопроса.

1-й вопрос: «Почему мы все время отступаем, не принимая боя? Только займем новые позиции, начинаем окапываться, как получаем приказ отходить дальше».

2-й вопрос: «Почему мы не видим ни одного командира больше, чем с кубиками? Старшее начальство уезжает, оставляя нас на произвол судьбы».

22

А между тем все эти довольно частые передислокации происходили только потому, что умные командиры прекрасно понимали, что пользы от подобного рода позиций будет, ну совсем не ни на грош.

Ведь если враг уже где-то далеко сзади, его попросту незачем тут далее сдерживать, так только в окружение или, чего доброго, еще хуже, в плен к фрицам буквально сразу и попадешь.

Да и вообще, когда то самое безотлагательно спешное и заранее во всех его деталях и близко уж совсем этак нисколько никак не обдуманное наступление всею именно что своею кровью разом захлебывается, да и безо всякого промедления затем превращается в бешеный панический драп…

Причем при той самой сколь донельзя и впрямь попросту так на редкость весьма ведь злосчастной советской системе командования самыми первыми разом незамедлительно драпают именно те самые сурово насупленные отцы-командиры…

Причем как оно само собой и понятно, в конечном итоге, при подобном вот ходе всех дел армию ранее пуль врагов всенепременно до чего еще запросто так настигает именно то сугубо же чисто внутреннее «ржавое» разложение.

Ну, а заняли бы наши войска в 1941 году ту чисто оборонительную позицию совсем этак безо всяческих заранее обреченных на самое то сколь ведь неминуемое поражение отчаянно осатанелых контрнаступлений, авось и за два более легких года пятилетний план по разгрому фашистской Германии… и впрямь-то досрочно вот с великой честью как-нибудь обязательно выполнили…