Александр Севастьянов - Российское искусство новейшего времени

Нужно сказать несколько слов о каждой категории участников арт-рынка.

* * *

Производители: художники, скульпторы, архитекторы, ювелиры и т. д. Конечно, каждый настоящий художник верит в себя и свое искусство. Однако факт остается фактом: из многих сотен тысяч, если не миллионов, действующих художников, во всем мире наберется лишь не более 3—4 десятков творцов, чьи работы привлекают внимание мировой денежной элиты и ставят ценовые рекорды на рынке. Значит ли это, что они и в самом деле лучшие, а все остальные – лишь удобрение, почва, на которой распускаются эти экзотические и пользующиеся бешеным спросом цветы? На этот вопрос можно будет ответить хорошо если лет этак через двести. А пока что, увы, мы свидетельствуем, вслед за Пирошкой Досси: «Цены стали символом репутации художника».

Прошли – и, похоже, навсегда – те времена, когда идеалом художника мог быть наш самоотверженный и погруженный в творчество Александр Иванов, творец не от мира сего. Полюбивший его Гоголь, подчеркнув, что Иванов не только не ищет «житейских выгод, но даже просто ничего не ищет, потому что давно умер для всего в мире, кроме работы», вынес завет любому художнику на все времена: «Если он так же, как Иванов, плюнул на все приличия и условия светские, надел простую куртку и, отогнавши от себя мысль не только об удовольствиях и пирушках, но даже мысль завестись когда-либо женой и семейством… ведет жизнь истинно монашескую, корпя день и ночь над своей работой… тогда нечего долго рассуждать, а нужно дать ему средства работать, незачем также торопить и подталкивать его – оставьте его в покое… Не давайте ему большого содержания; дайте ему бедное и нищенское даже, и не соблазняйте его соблазнами света. Есть люди, которые должны век оставаться нищими». Честно говоря, я не уверен, что этот завет был бы подхвачен теми, чьими картинами сегодня торгуют ведущие аукционные дома.

Впрочем, не приходится преувеличивать бессребреничество и неотмирничество даже Александра Иванова. В 1833 году, задумывая свой гигантский холст, Иванов поначалу надеялся, что московское купечество выкупит его для затевавшегося Храма Христа Спасителя, чтобы разместить напротив иконостаса. Впоследствии от этого плана он отказался, осознав исторический, а не религиозный характер своей работы. Но привезя в 1858 году картину в Петербург, он мечтал и пытался получить за нее с государя императора 30 тыс. рублей, и одновременно за эту же цену надеялся продать ее миллионеру Кокореву. Однако двор предлагал ему поначалу 10—12 тыс., а в итоге дал конечную цену в половину чаемой: 15 тыс. рублей (и даже тех денег он не увидал, безвременно умерев). Между тем, за 25 лет воплощения своего замысла Иванов успел получить под этим предлогом от разных благодетелей, включая Общество поощрения художеств, наследника цесаревича, императрицу и самого императора, не менее 9000 руб. ассигнациями, 1000 червонцев, 1500 руб. серебром и 6000 франков. Но до искусников ХХ века Иванову было очень, очень далеко.

Одним из первых титанов самомаркетинга, показавшим пример современникам и проложившим путь для потомков, стал в ХХ столетии Пабло Пикассо, остающийся и в наши дни «некоронованным королем художественного рынка». Ежегодно более тысячи его работ переходят через аукционы из рук в руки, обеспечивая дилерам оборот порядка 225 миллионов долларов. Каждый год! При жизни с ним соперничал в этом деле Сальвадор Дали, но сегодня Пикассо вне конкуренции, чему более всего способствует популярность у «восставших масс» (Дали всегда был гораздо более элитарен).

Помимо самомаркетинга (тут все стремятся подражать оному Пикассо, но с разным успехом), в ход идут и иные принципы и критерии нового искусства, в том числе самые экстравагантные, о которых речь впереди. В частности, неслучайно за столь «брендовым» и «топовым» художником, как Джефф Кунс, закрепилась слава «американского проказника от современного искусства». Но обо всем подобном поговорим ниже.

Потребители: коллекционеры, музеи, публика.Нью-йоркский художественный журнал Art-news ежегодно публикует список основных всемирно известных покупателей искусства, подобно тому, как Forbes обнародует рейтинги самых богатых людей мира (русский вариант журнала, соответственно, «Золотую сотню» России). Кстати, эти списки во много совпадают. Оказывается, таких наиболее серьезных коллекционеров во всем мире насчитывается порядка двухсот человек (в России счет пока лишь на единицы). Именно эти люди, в число которых входят и некоторые самые известные галеристы, формируют не только арт-рынок, но и художественный мейнстрим, указывают ему направление развития. Как поговаривают критики, историю современного искусства пишут миллиардеры.

За ними тянутся «просто миллионеры». «Кучка богатых собирателей, готовых выложить за художественное произведение больше 100 тысяч долларов, не отвечает и за 2 процента сделок, но составляет замкнутый круг, оказывающий колоссальное воздействие на остальной художественный рынок. Когда крупный коллекционер тратит миллионы, это становится сигналом для множества покупателей с куда менее тугой мошной» 64 64 Досси, Пирошка. Продано! Искусство и деньги… – С. 133. .

Чего хочет миллионер-миллиардер, покупающий искусство? Что им движет? Любовь к прекрасному, как завещал философ Платон? Иногда это действительно так. Известность получила германская собирательница Ингвильд Гётц, которая ежегодно тратит на произведения только новейшего искусства полмиллиона евро, ориентируясь на собственный вкус и поиск новизны… В результате на сегодня ее собрание приближается к отметке 3500 экспонатов, а хранилище всего этого превышает 5000 квадратных метров. Такой вот немецкий Третьяков в юбке…

Что ж, бесспорно: «художественные произведения обнаруживают глубокую связь с личностью и индивидуальностью хозяина. Они являются мерилом его богатства и вкуса, а также свидетельствуют о принадлежности к общественной элите» 65 65 Досси, Пирошка. Продано! Искусство и деньги… – С. 227. .

Но большинством коллекционеров-богачей движут соображения престижа. Как уверяет художественный критик Марк Шпиглер, миллионер хочет уверить себя и других в том, что он, приобретая искусство, становится не просто успешным и денежным дельцом, а современным Медичи, как минимум.

А между тем, с каждым десятилетием миллионеров становится все больше – в мире уже почти 8,5 миллионов таких состояний, которые исчисляются миллионами долларов. Лишь один из лидеров арт-рынка Ларри Гагосян, снабжающий искусством американских миллиардеров (Стивена Коэна, Илаю Брода и им подобных), имеет годовой оборот свыше 250 миллионов долларов, что же говорить о совокупном обороте рынка в целом! Одних только ворованных предметов искусства, по отчетам Интерпола, в год продается на сумму от 2 до 4,5 миллиардов долларов.