Александр Севастьянов - Российское искусство новейшего времени

Но, несмотря на подобные исключения, все-таки общее правило состоит в том, что арт-рынок сегодня в большей степени формируют публика, критики и торговцы, нежели творцы искусства как таковые. Обидно – но факт.

Таким образом, происходит «встраивание производства произведений искусства в современный экономический процесс с его специфическими формами и системами отношений между субъектами экономического взаимодействия» (Глазкова). Функция сакрального служения, как указывалось выше, оказалась от искусства отстранена, но этого мало: она заменилась функцией поточного производства, едва ли не конвейера, над которою царят и правят уже не столько задачи высшего порядка и законы творчества, сколько законы рынка – менеджмента и маркетинга. Индустрия художественного (даже шире – духовного) производства – вот новая реальность наших дней. Со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами.

Итак, каковы предпосылки тех резких и необратимых изменений в искусстве, свидетелем которых стал ХХ век? Их всего четыре; перечислю их вкратце.

1.В течение девятнадцатого столетия принципиально изменился социальный контент – человеческая среда бытования и обращения предметов искусства. Оно перестало принадлежать узкому кругу избранных и стало доступно – если не персонально, то через выставки, показы, музеи, книги, прессу, кино, телевидение и интернет – практически всем людям, имеющим к тому мало-мальский интерес, т.е. всем желающим. Соответственно, все желающие получили право судить и рядить об искусстве, хвалить или осуждать его, приобретать артефакты если не в оригиналах, то в бесчисленных репродукциях. Возник негласный рейтинг произведений искусства, возникло явление и понятие бренда. Мнение «восставших масс» стало много значить, утверждая или ниспровергая статус художника и, что немаловажно, престиж коллекционера. И тем самым – стало влиять на рынок с его системой отбора фаворитов.

2.Перед сколько-нибудь честолюбивыми художниками встала очень трудная задача: сказать свое слово, новое и неповторимое, в условиях, когда все, казалось бы, уже сказано предшественниками, включая импрессионистов. Превзойти которых в традициях школы – немыслимо, а уподобиться им, повторять их – бессмысленно. Революционные изменения в философском дискурсе Запада усугубили положение художника, у которого из-под ног ушла привычная почва целеполагания и смысла его труда.

3.Эти трудности еще усугубились, с одной стороны, исчерпанностью технических и изобразительных средств традиционного искусства, а с другой – появлением оптико-механических способов воспроизведения действительности (сперва фотографии, а там и кино, и электроники), изменивших преставления о ремесленном мастерстве художника. Но при этом на помощь художнику шло появление новых материалов и технологий, позволявших по-новому решать даже старые задачи.

4.Сложился всеобъемлющий арт-рынок, на котором стали действовать и многое определять уже не законы эстетики и тайны ремесла, а именно специфические законы рынка, бизнеса, формирующие спрос и предложение. И зачастую не имеющие вовсе никакого отношения ни к эстетике, ни к ремеслу и его тайнам.

Все это вместе взятое и привело к тем радикальным изменениям, которые позволяют выделить искусство ХХ-XXI вв. в отдельный предмет изучения, во многом новый и непривычный с точки зрения всех прежних столетий. Все перечисленные выше исторические предпосылки, породившие революционные перемены в искусстве Новейшего времени, невозможно аннигилировать никоим образом. Они возникли естественно и закономерно, и потому они никуда не исчезнут, а будут продолжать работать. Обеспечивая крайне важное, основополагающее умозаключение:

– Возврата к прежнему не будет.

Констатация этого факта заставляет нас обратиться к главному, без чего понимание современного искусства невозможно: к рассмотрению новых факторов, принципов и критериев, появившихся у искусства с конца XIX века.

НОВЫЕ ФАКТОРЫ, ПРИНЦИПЫ И КРИТЕРИИ

МИРОВОГО ИСКУССТВА ХХ ВЕКА

2.1. Круговорот массового вкуса. Классицизм – романтизм – реализм

как гегелевская триада. Эра романтизма как антитезис эры классицизма: культ индивидуальности и индивидуализма.

Модерн в искусстве – дитя старой и предтеча новой эры.

В предыдущей главе мы рассмотрели основные предпосылки, которые с неизбежностью вели искусство к революционным преобразованиям. В чем выразились сами преобразования? Прежде всего – в смене творческих принципов и критериев различия между плохим и хорошим, важным и неважным, красивым и некрасивым, интересным и неинтересным в искусстве. Переходя к этой очень серьезной теме, чтобы детализировать сказанное, вначале обрисуем максимально широкий фон, на котором происходили изменения и который сам, в свою очередь, заметно менялся.

На первое место среди предпосылок изменений не случайно было поставлено «восстание масс». И рассказ об этой главной предпосылке не случайно был предварен рассуждением о массовом вкусе, выполняющем функцию отбора главных произведений и утверждения ведущего стиля эпохи.

Дело в том, что сколько существует искусство, оно развивается по определенному закону. Этот закон вполне доступен внимательному взгляду, поскольку развитие искусства строго циклично, и циклы эти прослеживаются для разных эпох, стран и цивилизаций очень отчетливо. Каждый цикл имеет строго определенные фазы, следующие одна за другой в не менее строгой последовательности, а с окончанием очередного цикла эта последовательность возобновляется вновь.

Характеристика циклов напрямую связана с воспринимающей аудиторией, всецело зависит от нее и от ее смены. Ни причуды индивидуального вкуса ценителей и знатоков, ни особенности индивидуального таланта художников не в силах перебить, переломить ту или иную тенденцию, если ее уже определил и утвердил массовый вкус. Подобное противодействие приведет лишь к появлению еще одного «непризнанного гения», «чудака», чье время, возможно, настанет, когда сменится фаза цикла или сам цикл уступит место другому. И тогда его «чудачества», быть может, окажутся в моде и взлетят в цене. Но пока действует мейнстрим, успех будет сопутствовать только тому, кто сам сопутствует мейнстриму.

Что же это за циклы и фазы, знание которых не просто полезно, а необходимо любому, кто хочет серьезно вникнуть в законы искусства? О них рассказывает уже знакомый нам по предыдущей главе филолог и искусствовед Филипп Боклерк 73 73 Филипп Боклерк. Избранники, или Мужество игры… – Здесь излагается не только указанный текст, но и авторская редакция второго издания (не опубликована). . Он преимущественно оперирует данными из истории русской литературы, которые здесь по мере необходимости дополняются примерами из истории искусства. Но вскрытая им закономерность легко прослеживается во всех других культурах и цивилизациях.