Александр Севастьянов - Российское искусство новейшего времени

Для того, чтобы усмотреть цикличность в истории искусства, Боклерк – и это совершенно оправдано – обращается не к формальной, а исключительно к содержательной его стороне. В частности, к тому непреложному факту, что всякий большой стиль в литературе и искусстве всегда выражает некую основополагающую идею, утверждает некую философскую «истину века». Эти идеи, господствуя какое-то время в обществе, в значительной мере через посредство писателей и художников, затем нередко сменяются на свою противоположность. При этом содержание стиля всецело определяет его форму, что естественно.

Боклерк приводит очень выразительный пример: «Однажды Оноре Фрагонар, заходящая звезда стиля рококо, придя домой, почуял доносящийся из сада запах гари и обнаружил, что его юный сын – ученик и поклонник Луи Давида, восходящей звезды ампира, – сжигает на куче листьев отцовскую коллекцию гравюр, собиравшуюся всю жизнь. „Что ты делаешь, несчастный?!“ – возопил мэтр. „Я приношу жертву хорошему вкусу“, – высокомерно ответил сын».

Подобных случаев, когда, выражаясь библейски, люди сжигают то, чему поклонялись, и поклоняются тому, что сжигали, в истории искусства предостаточно. С чем же это связано? Идейная нетерпимость происходит оттого, что за большими идеями всегда стоят интересы огромных людских контингентов – в одном случае классов, в другом – этносов. А поскольку этнические войны и классовую борьбу создала сама жизнь, а не выдумали обществоведы, то общественный конфликт и выражается через конфликт идей. Вот он-то и стоит за сменой стилей в искусстве. Как это происходит?

Боклерк берет за основу хорошо изученные наукой художественные течения, равно и синхронно проявившиеся в русской литературе и русском искусстве, и выделяет для рассмотрения такой цикл: классицизм – романтизм – реализм. Это удобно и наглядно, поскольку именно на годы, когда развивались эти течения (стили), приходится время самого высокого авторитета и влияния на общество писателей и художников. Поистине, с конца XVIII и до конца XIX вв. они, как никто другой, могли претендовать на роль властителей умов и душ. Возможно, литераторы в большей мере, чем художники, чем и вызван акцент Боклерка. И вот, что он пишет:

« Классицизм – романтизм – реализм: тезис – антитезис – синтез.

Возьмем всем хорошо известную схему развития русской литературы ХVIII-ХIХ вв.: классицизм – сентиментализм – романтизм – реализм…

Вспомним, чем характеризуются упомянутые направления как в литературе, так и в искусстве. При этом не будем забывать, что любое направление отражает, в первую очередь, принципиальные основы мировоззрения своего времени, так сказать – философский базис эпохи.

Классицизм.Каковы основные постулаты, проводимые в общественное сознание этим направлением? Их ровно два: 1) долг и разум выше чувства 74 74 Собственно, почти вся поэзия классицизма есть не что иное, как философские или политические тезисы, положенные на размер и снабженные рифмой. «И мысли, как из лука стрелы, летят друг за другом во слог», – четко определил в XVIII веке Василий Петров значение и назначение творческого порыва поэта-классициста. А проза того времени! Она вся нашпигована всевозможными рацеями, вся пропитана убеждением в том, что читатель немедленно начнет строить жизнь по рецептам автора. Такое убеждение нельзя позаимствовать, нельзя сымитировать: это было живое чувство, вдохновлявшее писателей. – Прим. Ф. Боклерка. , 2) государство и общество выше личности.

Культ разума и долга влечет за собой всеохватную любовь к порядку, норме, мере, строю, расчету, регламенту, уставу. Строгие правила регулируют все: архитектурный ордер и искусство версификации, боевой порядок войск и придворный этикет, последовательность праздничных торжеств и сценарий любовного ухаживания. Герой должен являть собой эталон, образец, идеал во всем. В почете симметрия, гармония, четкий ритм, строгость форм, отсутствие «архитектурных излишеств», какой-либо вычурности, благородная простота во всем. Индивидуальность воспринимается как отклонение от нормы, а значит – неправильность, уродство.

Сентиментализм (он же предромантизм).На первом месте чувство. К разуму и долгу отношение скептическое. Государство и общество глубоко безразличны. Утомленный «порядком» глаз отдыхает от французских регулярных парков на вольной зелени английского пейзажа. Индивидуальность безусловно вызывает интерес и симпатию во всем: в личности, как и в декоре. Ценности классицизма наталкиваются на иронию, насмешку, но – без желчи. Это робкая пока еще, но вполне целенаправленная ревизия классицизма, достигающая своего апогея в романтизме.

Романтизм (сентиментализм, развившийся до логического предела).Классицизм наоборот. Тотальное отторжение, опровержение обоих самых главных приоритетов своего предшественника. Чувства – «слишком пресно»: нужны «страсти»; страсть, безусловно, ценность номер один. Долг и разум рядом с нею не стоят ничего (если только долг – не страсть сам по себе). В споре государства, общества с личностью симпатии авторов однозначно на стороне личности. Идеалы классицизма рассматриваются как враждебные, их носители – отрицательные персонажи, совершающие дурные, глупые, ложные поступки. Страсть ко всему индивидуальному переходит все границы; возникает культ «неправильного», «ненормального», «исключения из правил» – героем может стать урод, калека, как в «Соборе Парижской богоматери» Виктора Гюго. И даже калека нравственный – как Печорин в «Герое нашего времени». Особенный, необыкновенный герой в необыкновенных обстоятельствах: вот кредо романтика. В эстетической системе – стремление поразить, тяга к эпатажу, к экзотике, к буйной изощренной выдумке, отказ от проверенных принципов гармонии (симметрия, ритм и т.д.). Любой «порядок» – враждебен. Характерный девиз: «Если тебе дали тетрадь в линейку – пиши поперек!».

Реализм.Если представить классицизм как тезис, а сентиментализм и гиперболизирующий его романтизм как антитезис, то реализм – синтез. И чувство, и разум находят должное признание, а равно и долг обретает во благовременьи свою ценность. Конфликт между государством (обществом) и личностью разрешается по принципу «оба правы» (вариант: «оба неправы»). Художественное кредо: «Без крайностей!». Реалиста равно не устраивает, даже потешает и стремление классицистов к ранжиру, и тяга романтиков к экзотике, аномалии. «Жизнь богаче любого метода», – вот девиз реалиста. Но это равновесие неустойчиво и длится, как правило, недолго.

Эта схема, элементы которой как будто призваны проиллюстрировать гегелевскую триаду, обнаруживает поступательное движение, в котором каждая последующая фаза обусловлена предыдущей и не может быть заменена. Таков исторический факт.