Александр Севастьянов - Российское искусство новейшего времени

Основные идеи, постулаты и дефиниции Ортеги таковы 20 20 Цитаты даются по изданию: Хосе Ортега-и-Гассет. Восстание масс. Дегуманизация искусства. Бесхребетная Испания. – М., АСТ, 2008. Ссылка на страницы дается в конце цитаты в скобках. .

Что такое «восстание масс».Не стоит понимать этот термин в духе вульгарного марксизма буквально как революционное движение «эксплуатируемых против эксплуататоров», как проявление «классовой борьбы». Проблема глубже и тоньше.

«Происходит явление, – утверждает Ортега, – которое, к счастью или к несчастью, определяет современную европейскую жизнь. Этот феномен – полный захват массами общественной власти».

Что же такое «восстание масс», как определил его философ? В чем это восстание проявляется?

Прежде всего: «масса» есть понятие хоть и социологическое, но не только социальное, его нельзя свести к представлению о «низших общественных классах». Ортега предупреждает по этому поводу: «Общество всегда было подвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство – это совокупность лиц, выделенных особыми качествами; масса – не выделенных ничем. Речь, следовательно, идет не только и не столько о „рабочей массе“. Масса – это „средний человек“. Таким образом, чисто количественное определение – множество – переходит в качественное… Деление общества на массы и избранные меньшинства типологическое и не совпадает ни с делением на социальные классы, ни с их иерархией» (18—21).

Вся суть дела в том, что огромные людские контингенты, которые в прежние века были отлучены и от основных благ цивилизации, и от участия в процессах общественного развития и культурного мейнстрима, в XIX веке с огромной скоростью стали массово приобщаться к тому, другому и третьему. Крестьяне, рабочие, небогатые горожане, интеллигенция что попроще и даже люмпены – все, кого охватывает расхожее понятие «простые люди», или «средние люди», по Ортеге, не относящиеся к креативному и/или правящему меньшинству, – оказались, тем не менее, вовлечены в общественную жизнь в невиданных масштабах уже к концу XIX века. Причем как в качестве производителей, так и в качестве потребителей и заказчиков самых различных, в том числе духовных, продуктов.

Философ подчеркивает: «Роль массы изменилась. Все подтверждает, что она решила выйти на авансцену, занять места и получить удовольствия и блага, прежде адресованные немногим… Никто, надеюсь, не огорчится, что люди сегодня развлекаются с большим размахом и в большем числе, – пусть развлекаются, раз есть желание и средства. Беда в том, что эта решимость массы взять на себя функции меньшинства не ограничивается и не может ограничиться только сферой развлечений, но становится стержнем нашего времени» (21).

А в результате – «во-первых, сегодня массы достигли жизненного уровня, подобного тому, который прежде казался предназначенным лишь для немногих; во-вторых, массы вышли из повиновения, не подчиняются никакому меньшинству, не следуют за ним и не только не считаются с ним, но и вытесняют его и сами его замещают» (26).

Что такое «массы» и «человек массы», его свойства.Что же представляет собой масса, да еще восставшая? В каком-то смысле масса – это сумма личностей определенного сорта. Каков же этот «массовый человек» – или, лучше сказать, «человек массы»; из кого эти самые «массы» состоят? Ортега не скупится на характеристики данного психотипа, определяющего поведенческую сущность восставших масс:

– «В сущности, чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному-единственному человеку можно определить, масса это или нет. Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, „как и все“, и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью» (20);

– «Человек, хочет он того или нет, самой природой своей предназначен к поискам высшего начала. Кто находит его сам, тот избранный; кто не находит, тот получает его из чужих рук и становится массой» (104);

– «Массовый человек ощущает себя совершенным» (64);

– «Специфика нашего времени не в том, что посредственность полагает себя незаурядной, а в том, что она провозглашает и утверждает свое право на пошлость, или, другими словами, утверждает пошлость как право» (65—66);

– «Пора наметить первыми двумя штрихами психологический рисунок сегодняшнего массового человека: эти две черты – беспрепятственный рост жизненных запросов и, следовательно, безудержная экспансия собственной натуры и – второе – врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Обе черты рисуют весьма знакомый душевный склад – избалованного ребенка. И в общем можно уверенно прилагать их к массовой душе» (56);

– «Если прежде для рядового человека жить означало терпеть лишения, опасности, запреты и гнет, то сегодня он чувствует себя уверенно и независимо в распахнутом мире практически безграничных возможностей. На этом неизменном чувстве, как некогда на противоположном, основан его душевный склад… И если прежде он привычно твердил: «Жить – это чувствовать себя стесненным и потому считаться с тем, что стесняет», – то теперь он торжествует: «Жить – это не чувствовать никаких ограничений и потому смело полагаться на себя; все практически дозволено, ничто не грозит расплатой, и вообще никто никого не выше»…

Человек, о котором ведется речь, приучен не считаться ни с кем, помимо себя. Какой ни на есть, он доволен собой. И простодушно, без малейшего тщеславия, стремится утвердить и навязать себя – свои взгляды, вожделения, пристрастия, вкусы и все, что угодно. А почему бы и нет, если никто и ничто не вынуждает его увидеть собственную второсортность, узость и полную неспособность ни к созиданию, ни даже к сохранению уклада, давшего ему тот жизненный размах, который и позволил самообольщаться?» (58—60).

Итак, характер современного «массового человека» – это характер «избалованного ребенка», получающего в готовом виде все блага, какие и не снились его предкам, но не признающего ни благодарности, ни благоговения перед высшим, ни самого этого высшего (иерархии). Он живет иллюзией, что «все дозволено и ничто не обязательно».

Нелицеприятно и жестко, не правда ли? Но не станем пенять на философское зеркало Ортеги, оно, увы, правдиво отражает реальность – и нашего времени еще больше, чем своего.

Спрашивается: если таковы составляющие массу индивиды, то каковы качества самой массы как совокупности таковых? И как эти качества определяют ее поведение в новом, не без ее помощи изменившемся мире с конца XIX века?

Есть ответ и на это.

Важные свойства «массы»; чем чреват ее образ действий.Ортега рисует широкую картину, описывает явление глобального порядка.