Валентин Сидак - Зарубки на гриппозной сопатке. Размышления о нашем недавнем прошлом…

Вылилось в конечном итоге все это бодание, перетягивание каната и измерение длины конечностей у оппонентов в нигде не опубликованное полностью постановление ЦК КПСС «О творческих связях литературно-художественных журналов с практикой коммунистического строительства», содержание которого было все же приведено в изложении 30 июля 1982 года в газете «Правда» и 4 августа 1982 года в «Литературной газете». (58)

Достаточно показательными являются «отклики» на это очередное «историческое решение» всеведущей партии и ее мудрого ленинского руководства. Приведу лишь три наиболее характерных из них, приведенные в записке в Секретариат ЦК КПСС от 18 августа 1982 г. заместителя заведующего отделом культуры ЦК А. Беляева.

«Мы, писатели, всегда ощущаем, как высоко ценит наша партия труд литераторов, – сказал лауреат Государственной премии СССР поэт Р. Рождественский. – Нынешнее постановление ЦК КПСС – уважительное по тону, глубоко принципиальное по существу – имеет важнейшее методологическое значение как для литературы, так и для других видов искусства.»

А. Проханов, молодой прозаик: «Нас радует, что в документе ЦК КПСС вновь прозвучала забота о творческой молодежи. Именно через сотрудничество в журналах молодые литераторы могут теснее приобщиться к тому, чем сегодня живет страна. Очень хотелось бы ответить на заботу партии достойными произведениями о героике наших дней».

А. Дементьев, поэт, главный редактор журнала «Юность»: «Постановление ЦК КПСС – программный документ. Оно убедительно показывает, что определяющим качеством литератора является его социальная активность. Примером этого служат книги Л.И.Брежнева, в которых ярко показано, что личная судьба каждого советского человека неразрывна с судьбами Родины. Журналы обязаны повысить требовательность к публикуемым произведениям…". (59)

В Постановлении ЦК, в частности, отмечалось: «…события отечественной истории, социалистической революции, коллективизации изображены с серьезными отступлениями от жизненной правды. Отдельные публикации

содержат предвзятые, поверхностные суждения о современности… на страницах журналов появляются историко-литературные и литературно-критические работы, авторы которых… обнаруживают мировоззренческую путаницу, неумение рассматривать общественные явления исторически, с четких классовых позиций».

С четких классовых позиций, с подлинно пролетарской точки зрения… Вам не кажется, что нечто подобное мы уже неоднократно и по различным поводам слышали из уст ярых поборников идей пролетарского интернационализма и нерушимой дружбы народов, «тесно сплоченных вокруг коммунистической партии и ее мудрого ленинского руководства»? Вот только национальный состав этого самого «ленинского руководства» постоянно менялся отнюдь не «в первоначально задуманную сторону», а бывшие верные друзья и соратники, закадычные товарищи по тюрьмам, каторгам и ссылкам порой в одночасье становились врагами, ренегатами и отщепенцами…

оссии»РосРо

Как известно, внутренние разборки литераторов плавно перетекли в общественно-политическую плоскость. К началу горбачевской «перестройки» в результате настойчивых и целенаправленных усилий местной еврейской общины, активно поддержанных на самом верху партийно-государственной пирамиды известным борцом «против антиисторизма» А.Н.Яковлевым и группой его сторонников, литературный кружок (а, может быть, клуб) их заклятых идейных врагов-«почвенников» небезуспешно превратили в зловещий пропагандистский жупел. Точнее: в некое современное подобие черносотенщины – грязного сборища духовных наследников «Союза русского народа», «Союза Михаила Архангела» и прочих пропагандистских страшилок – под общим названием Народно-патриотический фронт «Память». Русскоязычная часть «Википедии» характеризует его не иначе, как «русская ультраправая антисемитская монархическая организация», а порой даже прямо называет ее откровенно «неонацистской».

В руководстве этим самым «фронтом» наряду с патриотически настроенными людьми постоянно мелькали какие-то темные личности и невнятные политические фигуры с характерными повадками матерых, опытных провокаторов. Тем не менее и невзирая ни на что, общество «Память» во времена Горбачева свою историческую задачу в целом не только выполнило, но и даже успешно перевыполнило!

Бедный потомственный пролетарий, наладчик вакуумного оборудования на заводе по выпуску элементов микроэлектроники при НИИ «Сапфир» К. Смирнов-Осташвили, так сурово пострадать в общем-то ни за что – просто оказался крайним в неурочное время и в ненужном месте…

Кстати, звучащие порой из уст отдельных «чекистских всезнаек» выдумки о том, что фронт «Память» – это некий хитроумный проект КГБ и его родное, любимое детище, являются полной, безусловной и далеко небезвредной чушью от начала и до конца. Даже при всём при том, что органы госбезопасности действительно держали в поле зрения и саму организацию, и отдельных ее членов, причем занимались всем этим очень плотно и практически повседневно.

Однако, вернемся к нашим кудрявым барашкам. В течение длительного периода времени никто из стражей Ипатьевского особняка, кроме Якова Юровского и явно свихнувшегося на теме цареубийства Петра Ермакова, которого первый официальный «партийный летописец» П. Быков явно не по своей инициативе определил в 1922 году на роль «главного цареубийцы», даже и не пытался каким-то образом выпятить «свою особо выдающуюся роль» в деле физической ликвидации членов царской семьи, и прежде всего – в убийстве бывшего императора Николая II.

В сравнительно узком кругу партийцев – «старых большевиков и политкаторжан» типа Моисеева, Чевардина, Вайнера, Жилинского – бывший комендант Дома особого назначения (ДОНа) долгое время по сути единолично нес на себе почетное бремя ликвидатора «кровавого душителя российского пролетариата», выразителя воли и решимости трудового народа в борьбе с классовыми врагами и контрреволюционерами.

И никто из окружающих его партфункционеров при этом даже как-то особо и не интересовался, кто же помогал Якову Юровскому или тому же Петру Ермакову в их столь многотрудном и исключительно ответственном деле в переломный момент истории советского государства? Отдельные персонажи типа Сыромолотова, Парамонова, Стрекотина и ряда других авторов крайне немногочисленных публикаций того периода только оттеняли монументальную историческую фигуру Якова Михайловича Юровского. И, одновременно, всячески гнобили, унижали и надсмехались над «русским пролетарием» Ермаковым, который от подобной несправедливости все более и более мрачнел, все глубже впадал в откровенный маразм и чисто визуально стал походить скорее на привычного пьянчугу из ближайшей подворотни, чем на заслуженного ветерана революции.