Валентин Сидак - Зарубки на гриппозной сопатке. Размышления о нашем недавнем прошлом…

Как Вы видите, факт смерти Николая II и всех членов его семьи и дату их гибели автор статьи подтверждает категорически!

Интересно, что в начале 1920 г. следы И. Левина обнаружились в Копенгагене (Дания) при очень интересных обстоятельствах, раскрытых в русскоязычной эмигрантской газете «Новая русская жизнь» со ссылкой на публикацию в финской газете «Ильталехти». Процитируем эту заметку.

«Незадолго до Рождества в Копенгагене находился американский корреспондент Левин, приехавший из Советской России и едущий в Нью-Йорк. Левин действовал весьма осторожно, но все-таки, благодаря некоторым слухам, стало известным, что он пытался продать интересные документы, которые, как предполагают, были тайным образом похищены из большевистского архива в Москве. Бумаги представляли из себя копии: 400 писем бывшей государыни к царю, из коих выясняется, что общественное мнение слишком строго и во многом несправедливо обвиняло государыню; Брест-Литовского договора (по записи стенографа); Дневника государыни, до дня ея убийства; Официальных документов, касающихся убийства царя (!); Пачки писем Вильгельма II к царю в период 1905 года; Писем государя ко многим частным лицам.

Каким образом Левин добыл эти копии – неизвестно. Он предлагал их некоторым копенгагенским книгоиздательствам и газетам. О результате его предложений сведений не имеется . (61).

Если даже предположить, что о беседах с Покровским и профессором Сторожевым И. Дон Левин все выдумал, то откуда у него взялись эти знаменитые четыре «письма офицеров-спасителей царской семьи», впоследствии (в 1964 году) разоблаченные как исторические фальшивки с авторством небезызвестного Войкова и чекиста Радзинского, содержание которых он все же опубликовал в своей родной «Чикаго Дейли Ньюс»?

Помимо этого было еще, оказывается, какое-то интервью Якова Юровского ирландскому военному корреспонденту Фрэнсису МакГаллаху, датированное 18 марта 1920 года, который в царском деле также «нарыл» много чего любопытного ( 62 ).

Появились на свет и воспоминания царского камердинера Т.И.Чемодурова, которые в 1919 году воспроизвел некий Франтишек Рихтер (?) в своей небольшой брошюре на чешском языке ( 63) . Однако все это были лишь отрывочные сведения, не основанные на материалах белогвардейского следствия. А вот дальше началось самое интересное.

В 1920 года в Великобритании была опубликована книга английского корреспондента Роберта Вильтона «The Last Days of the Romanovs» («Последние дни Романовых»). В 1922 году во Владивостоке генерал М.К.Дитерихс выпустил свою книгу под названием «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале». Весной 1924 года в парижском издательстве «Пайо» вышла книга колчаковского следователя Н. А. Соколова под названием: «Enquête judiciaire sur l’assassinat de la Famille Impériale Russe» («Расследование убийства Российской Императорской семьи»), которая стала единственным прижизненным изданием книги этого автора.

Что объединяло эти три публикации? Главным образом два основных обстоятельства.

Первое – все они базировались на строго документальной основе, на различных копиях материалов одного и того же белогвардейского следствия, в котором все три автора принимали самое непосредственное личное участие.

Н.А.Соколов по указанию адмирала Колчака продолжил следственные действия своих предшественников Сергеева, Намёткина и Кирсты, генерал М.К.Дитерихс был его официальным куратором, а журналист Р. Вильтон выполнял работу эксперта-документалиста и официального фотографа следственной группы.

Строго говоря, помимо этих трех очень значимых исторических персонажей прямой доступ к какой-то части документальных источников проведенного следствия также имели, согласно многочисленным свидетельствам, только Морис Жанэн – известный французский «генерал без чести», предавший адмирала А.В.Колчака, и бывший посол Российской империи в Италии, дуайен российского зарубежного корпуса дипломатов М.Н.Гирс.

Однако у них, в отличие от Вильтона, Дитерихса и Соколова, не было публикаций на основе именно документальных материалов следствия – скорее обычные мемуары о своей жизни и не более того.

Второе важное обстоятельство. И в книге Р. Вильтона и, особенно, в книге М.К.Дитерихса сквозной мыслью и открытым текстом прозвучала гипотеза о прямой причастности тогдашней большевистской верхушки, в значительной мере состоявшей из евреев, к намеренно «показательной» казни царской семьи. И о некоей мести этих руководящих кругов Советской России представителям династии Романовых, в период царствования которой на государственном уровне якобы культивировалась и последовательно проводилась в жизнь политика религиозно-этнической сегрегации, национального угнетения, бытового притеснения и ущемления прав еврейского населения, вылившаяся в ряде местностей Российской империи в кровавые погромы и иные массовые и индивидуальные действия уголовного характера.

Более того, ими был недвусмысленно сформулирован тезис о «ритуальном» характере убийства Николая II и членов его семьи, совершенного на религиозно-этнической основе с элементами национальной мистики и древних культовых обрядов, на что, по их мнению, указывали расчленение трупов погибших, использование злодеями больших количеств горючих материалов и кислоты для полного уничтожения трупов, обнаружение следствием в доме Ипатьева ряда загадочных надписей, знаков и символов на стенах расстрельной комнаты.

Дитерихс даже прямо выдвинул обвинение в адрес большевиков об отчленении ими трех голов убиенных (царя, царицы и наследника престола) с последующей их доставкой то ли Ф. Голощекиным, то ли Я. Юровским в Москву в качестве вещественного доказательства совершенной казни. В свою очередь Вильтон в своей книге значительное место уделил поиску смысла появления на стене таинственных надписей и попыткам их расшифровки специалистами соответствующего профиля.

В книге Н.А.Соколова мысль о ритуальном характере убийства прямо не звучала, но из контекста всей его публикации и главного вывода автора – трупы всех расстрелянных были без остатка уничтожены огнем и кислотой – она также могла очевидно проистекать. Тем более, что «еврейский след» в организации екатеринбургского злодеяния был им вполне отчетливо обозначен и очень даже выпукло прочерчен через подробную характеристику основных действующих лиц этой трагедии – начиная от Свердлова, Ленина, Зиновьева, Урицкого и заканчивая Белобородовым, Голощекиным, Войковым и Юровским.

Следует также принять во внимание то немаловажное обстоятельство, что за документами следствия и вещественными доказательствами, собранными Н.А.Соколовым и его коллегами, в 20-е годы ХХ века по всей Европе была устроена настоящая охота по линии только что созданного III-го Коминтерна, закончившаяся выполненным в откровенно уголовном стиле похищением в Берлине значительной части этих материалов с последующей их переправкой через Прагу в Москву. Подробно можете прочесть об этом здесь. ( 64 )