Алексей Меняйлов - Сталин: посвящение волхва

Оп ы тн ы е каюры прошлого говорили, что собаки могут многое, и бежать могут много б ы стрее, чем на сам ы х-рассам ы х соревнованиях, но им мешают. Мешают каюр ы . Они не в гармонии с природой.

Сталин, получается, собакам умел не мешать.

Б ы л в гармонии с природой Сталин. Что естественно для жреца гиперборейской школы шаманизма.

Людей обмануть можно, собак Севера — никогда.

Жидва аборигенам втюхивает, что Сталин б ы л деспот, не давал, дескать, душе развернуться.

Точно, развернуться мешал — но только душам жидов.

А вот настоящим людям Сталин, как и собакам, умел не мешать — и тому свидетельство само существование стахановского движения. И вообще массовый героизм Великой Отечественной, уровень которого прежде б ы л не достижим ни в каких войнах России. Да и вообще, вся сталинская эпоха — свидетельство свободы для душ благородных. Что удивляться, что жид ы и даже просто шкурники ту прекрасную героическую эпоху, чист ы й мир Сталина, вспоминают с ужасом.

А насчёт лаек упряжки Сталина — так о них можно получать сведений не только в музее Туруханска. Истина о лайках Сталина просто витает в воздухе. Никто из правителей России кроме Сталина не мог развернуть стахановского движения. Стахановское движение

— это в ы давливание из человека жида и в ы зволение героя, творческой натур ы . В самом деле: дал чет ы рнадцать дневн ы х норм за смену, получил орден, четырнадцатикратную зарплату, а через месяц-два эти чет ы рнадцать норм утвердили как одну. Хочешь не хочешь, а потей кажд ы й день. А зарплата прежняя. Ну, может, чуть в ы ше. Решиться пойти на бремя усиленного труда при той же зарплате может только человек, который в гармонии не просто с самим собой, но с духом рода, радеющего в преддверии Войн ы об индустриальном вооружённости Прародины. Проще говоря, стахановц ы и их бугор Сталин б ы ли в гармонии с природой.

Итак, духи предков-героев в ы водят Сталина на посвящение в условия Заполярья (за счёт жандармского управления), где передвижение возможно на упряжках или оленьих, или собачьих. Возить в те концы, куда путешествовал Сталин, «сидя» в Курейке, никто не будет. Надо только самому. Я вот тоже, гоняясь по Заполярью по следам Сталина, б ы л в ы нужден освоить снегоход. Болтаться пассажиром в кор ы те нарточек, котор ы е цепляют позади снегохода, мозги в ы шибить может на хрен — на торосах молотишься головой о дно, в ы ругаться даже не можешь, яз ы к откусишь. Я один раз так ездил, знаю, прочувствовал. Больше не хочу. Да и куда класть водителю груз, если в корыте гость головой о дно на торосах молотится? Так что всё самому. Наличие собачьей упряжки у Сталина, склонного передвигаться по священн ы м Бел ы м горам, самоочевидно даже без исторических свидетельств.

Полезно напомнить, в каких условиях Сталин с загадочной Анной Алексеевной Шадриной проходил «восьмёрку» и «девятку». Текст взят из «Время-не-ждёт» Джека Лондона:

«…Жизнь они вели простую и суровую. Позавтракав, они с первыми проблескам и тусклого рассвета они в ы ходили на работу, а когда темнело, стряпали, прибирали лагерь; потом курили и беседовали у костра, прежде чем улечься спать, завернувшись в заячий мех, а над ними пол ы хало северное сияние и звёзд ы плясали и кувыркались в ледяном небе. Пища б ы ла однообразная: лепёшки, сало, боб ы , иногда рис, приправленный горстью сушёных слив. Свежего мяса им не удавалось добыть. Кругом — ни намёка на дичь, лишь изредка попадались следы зайцев и горностаев. Казалось, всё живое бежало из этого края. Это б ы ло им не в новинку; каждому из них уже случалось видеть, как местность, где дичь так и кишела, через год или два превращалась в пустыню…

…Апрель б ы л на исходе, бурно наступала весна. Дни стали длиннее. Снег таял в лучах солнца, из-под него в ы бивались тонкие струйки воды. Сутками дул тёпл ы й и влажн ы й юго-западн ы й ветер, и за одни сутки снег оседал на цел ы й фут. К вечеру подтаявший снег замерзал, и по твёрдому насту можно б ы ло идти, не проваливаясь. С юга прилетела стая бел ы х пуночек и, поб ы в один день, опять улетала, держа путь на север. Однажды, ещё до вскр ы тия реки, в ы соко в небе с громким гоготом пронёсся на север клин диких гусей. На ивовом кусте у реки набухли почки…

…Только двадцатого мая Стюарт наконец вскр ы лся. Ледоход начался в пять часов утра; день уже сильно прибавился, и Харниш, приподнявшись, мог видеть, как идёт лёд. Но Элия уже ко всему б ы л безучастен; сознание едва теплилось в нём, и он лежал без движения. А лёд нёсся мимо, огромн ы е льдин ы наскакивали на берег, в ы ворачивая корни деревьев, отваливая сотни тонн земли. От этих чудовищной сил ы толчков всё кругом содрогалось и раскачивалось. Час спустя ледоход приостановился: где-то ниже по течению образовался затор. Тогда река стала вздуваться, всё в ы ше, пока он не приподнялся над берегом. Вода с верховьев всё приб ы вала, неся на себе всё новые и новые тонны льда. Громадные гл ы б ы с ужасающей сталкивались, лезли друг на друга, стремительно подскакивали вверх, словно арбузное семечко, зажатое ребёнком между большим и указательн ы м пальцем; вдоль обоих берегов в ы росла ледяная стена. Потом затор прорвало, и грохот сшибающихся и трущихся друг о друга льдин стал ещё оглушительней. С час продолжался ледоход. Вода в реке б ы стро уб ы вала. Но ледяная стена по-прежнему в ы силась над берегом…

… Герои об ы чно не склонн ы превозносить геройство, но даже пионеры этой молодой стран ы , несмотря на юн ы й возраст Элама Харниша, признавали право старшинства. Никто из них не ступал на эту землю до него; никто не совершал таких подвигов; никто, даже самые в ы нослив ы е, не мог тягаться с ним в в ы держке и стойкости. А сверх того он слыл человеком храбрым прямодушным и честн ы м.

…Золотоискатели Юкона ставили на карту свою жизнь ради золота, а, добыв его, проигр ы вали друг другу…

… Это б ы л мёртв ы й мир, мёртв ы й и сер ы й. Погода стояла ясная, сухая — ни тумана, ни мглистой; и всё же небо сер ы м полотном простиралось над головой. Не тучи омрачали его, не б ы ло солнечного света, и поэтому день казался ненастн ы м. Солнце поднималось к зениту далеко на юге, но между ним и скованным льдом Юконом изогнулся горб земного шара. Река б ы ла окутана вечерними тенями, и сам ы й свет дневной походил на долгие сумерки. Когда до полудня оставалось пятнадцать минут, в широком изгибе Юкона, где откр ы вался вид на юг, над горизонтом показ ы вался верхний край солнечного диска. Но солнце не поднималось отвесно, оно двигалось наискосок, и в двенадцать часов нижний край его едва оторвался от линии горизонта. Это б ы ло угрюмое солнце, тусклое, без блеска. Оно не излучало тепла, и можно б ы ло, не щурясь, глядеть на него. Едва достигнув зенита, оно снова начинало уходить по косой за горизонт, и уже с четверть первого Юкон и берега его снова оделись сумраком.