Евгений Петропавловский - Порт-Артур, Маньчжурия. Смертные поля…

Тем временем 10 апреля крейсера «Россия», «Рюрик» и «Громобой» в сопровождении двух миноносцев вышли из Владивостока и направились к побережью Кореи. Там в порту Вонсан находилась большая неприятельская эскадра, обеспечивавшая высадку японского десанта. По стечению обстоятельств как раз 10 апреля вице-адмирал Камимура вывел эту эскадру из порта и, взяв курс на север, разминулся с русскими кораблями. Последние объявились у Вонсана утром 12 апреля и потопили торпедой стоявший на рейде японский пароход «Гойо-Мару», днём пустили на дно каботажное судно «Хагинура-Мару» (предварительно сняв с него команду), а ночью в Сангарском проливе настигли военный транспорт «Кинсю-мару».

На борту транспорта, кроме семидесяти двух моряков, находилась пехотная рота японской армии, а также морской ревизор с сопровождавшей его командой из семнадцати человек, несколько купцов и семьдесят семь рабочих-кули. Все гражданские пассажиры «Кинсю-мару» были перевезены шлюпками на русские крейсера. А японские солдаты и офицеры не только отказались сдаваться, но внезапно открыли беспорядочную винтовочную пальбу по «России», ранив рулевого и кочегара. В ответ вражеский транспорт был обстрелян и получил в борт торпеду. После того как «Кинсю-мару» затонул, моряки «России», «Громобоя» и «Богатыря» выловили из воды ещё двести девять японцев.

Затем русские корабли взяли обратный курс и благополучно вернулись во Владивосток.

…А генерала Куроки торопили из императорской ставки с вторжением на территорию Маньчжурии. Наконец, собрав мощный кулак в шестьдесят тысяч бойцов (против девятнадцати тысяч русских, вдобавок рассредоточенных по всему фронту вдоль реки), он бросил свою армию в наступление. В ночь с 16 на 17 апреля и весь следующий день японцы под прикрытием артиллерии и при поддержке речной флотилии наводили понтонные мосты на речные острова Куюри, Осеки и Кинтеи, затем перебрасывали туда войска и артиллерийские орудия. Наутро 18 апреля они форсировали Ялу в районе города Тюренчен и, прорвав русскую оборону, стали охватывать левый фланг отряда Засулича. Навстречу неприятелю выдвинулся резервный 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, но скоро вокруг него сомкнулось кольцо окружения, из которого полк сумел вырваться, потеряв половину личного состава, в том числе и своего командира – полковника Н. А. Лайминга.

После этого генерал Засулич отдал приказ на отступление.

Путь в Маньчжурию для японской армии был открыт.

***

Владивостокский отряд крейсеров 2 мая 1904 года потерпел серьёзный урон: крейсер «Богатырь» налетел на скалы в заливе Славянка. В аварии обвинили контр-адмирала Иессена, приказавшего командиру крейсера капитану 1-го ранга А. Ф. Стемману двигаться на неоправданно большой скорости в сильном тумане… «Богатырь» позже сняли с камней и поставили в док, однако ремонт затянулся, и крейсер оставался небоеспособным до конца войны.

Контр-адмирала Иессена отрешили от должности.

Владивостокский отряд крейсеров возглавил вице-адмирал Пётр Алексеевич Безобразов. Правда, ненадолго. Спустя месяц Безобразова списали на берег, а на его место вернули К. П. Иессена.

Поразительная кадровая чехарда!

А командующим флотом на Тихом океане после гибели Степана Осиповича Макарова был назначен вице-адмирал Н. И. Скрыдлов. Приехав во Владивосток, он вступил в должность 9 мая 1904 года, однако не решился прорываться морем в осаждённый Порт-Артур. По всей видимости, пожилого Николая Илларионовича вполне устраивало необременительное времяпрепровождение на берегу.

Недоумевая по данному поводу, Павел Лассман оставил несколько записей в дневнике:

14 июня:

«…Об адмирале Скрыдлове нет никаких вестей, никто не знает, прибудет ли он к нам или нет. Назначение его командующим флотом было обрадовало всех, но он что-то не поторопился с выездом. И вот – нас отрезали. Миноносец „Лейтенант Бураков“ ходил уже несколько раз в Инкоу. Мы ожидали, что Скрыдлов прибудет на нём. В последнее время возникло сомнение – приедет ли он вообще к нам, стремится ли он сюда? Не верим, чтобы он не мог приехать, если бы у него было на то сильное желание. Говорят, что он не ладит с наместником, у них будто есть какие-то личные счёты. Это что-то ужасное, прямо преступное! Подводить в данное время личные счёты, когда интересы Отечества в величайшей опасности!..».

20 июня:

«…Сегодня утром прибыл миноносец „Лейтенант Бураков“, привёз с собой из Северной армии военного корреспондента Б. Л. Тагеева и адъютанта генерала Стесселя – князя Гантимурова, почту и несколько газет, в том числе „Вестник Маньчжурской армии“, издающийся в Ляояне. Адмирал Скрыдлов не прибыл, и нет вестей, чтобы он собирался пробраться к нам. Это неприятно. Значит, нечего на него и рассчитывать. Разве он явится сюда из Владивостока?»

В скором времени, осознав всю гротескность положения застрявшего во Владивостоке командующего флотом, император отозвал Н. И. Скрыдлова в Петербург.

Моряки адресовали своему бездарному руководству язвительный каламбур:

В Порт-Артуре тем временем нарастал конфликт между Стесселем и Смирновым. В апреле сторонники последнего подали наместнику жалобу на то, что генерал Стессель «вредит жизни и делам города», вмешиваясь в гражданские дела и внося в них «много недоразумений». Алексеев вызвал начальника своего полевого штаба генерал-лейтенанта Жилинского и кратко изложил тому суть вопроса.

– Боюсь, между нашими стратегами назревает изрядная склока, – выразил озабоченность адмирал.

– До меня тоже доходят слухи, – признался Жилинский. – Интригуют.

– Скажу по совести, Яков Григорьевич, в мирную пору я предпочёл бы не впутываться в дрязги, но сейчас нам эти тайны мадридского двора вовсе не ко времени.

– Что же делать, – развёл руками начальник штаба. – Стессель ведь не какой-нибудь поручик, коему вот так, запросто, можно надавать по афедрону. Да и Смирнов, положа руку на сердце, пребывает здесь в своём праве. Назначения обоих высочайше согласованы. Два медведя в одной берлоге.

– Если бы только два, а то ведь за каждым, похоже, образовалась целая свита клевретов. Нельзя далее смотреть на это сквозь пальцы. В противном случае мы рискуем во время военных действий получить ещё и внутреннюю усобицу, которая положительно погубит Артур.

И Алексеев поручил Жилинскому подготовить приказ, который разграничивал бы полномочия коменданта крепости и начальника Квантунского укрепрайона. А тот не нашёл ничего лучшего, как обратиться с исполнением к Смирнову. В итоге общими усилиями они составили приказ №339 от 14 апреля, согласно которому высшая гражданская власть в крепости должна принадлежать исключительно коменданту.