Евгений Петропавловский - Порт-Артур, Маньчжурия. Смертные поля…

Стессель был взбешён:

– Константин Николаевич со своими происками переходит всякие границы! Ведёт себя как последний канцелярский штафирка! Пусть эта подковёрная возня останется на его совести, но за спину наместника ему по каждому моему чиху не спрятаться! Уж когда дойдёт до дела, я спуску не дам! А в случае надобности и Куропаткин меня поддержит!

С этого дня Анатолий Михайлович Стессель зачислил коменданта Смирнова в свои злейшие враги, и ничто более не могло их примирить.

***

Трижды японцы пытались блокировать брандерами 19 19 Брандер – судно, гружённое камнями, цементом, легковоспламеняющимися веществами и предназначенное для затопления в фарватере, чтобы загородить вход в порт. выход из гавани Порт-Артура, чтобы запереть внутри русскую эскадру.

В первый раз атаку отбил стоявший на внутреннем рейде «Ретвизан» при поддержке береговых батарей (капитана «Ретвизана» Эдварда Щенсновича за этот бой наградили орденом Св. Георгия четвёртой степени).

Вторая атака снова оказалась безуспешной: несмотря на огневую поддержку японской эскадры, брандеры были затоплены слишком далеко от входа в гавань.

Третья, наиболее хорошо подготовленная и массированная попытка, состоялась 20 апреля. Чтобы дать читателю представление об этой атаке с моря, вновь предоставлю слово Михаилу Ивановичу Лилье:

«…Около часу ночи наши батареи открыли стрельбу, как потом оказалось, по японским миноносцам, появившимся перед крепостью.

Приблизительно через час стрельба прекратилась. Но не прошло и нескольких минут, как она возобновилась с новой силой и уже не прекращалась вплоть до 4 часов утра. Такой канонады в крепости ещё никогда не слыхали.

Канонерские лодки «Гиляк», «Отважный» и «Гремящий» не отставали от батареи и осыпали новое наступление японских брандеров тучей снарядов, даже крейсер «Аскольд», стоявший против прохода, стрелял через головы остальных судов.

Это был целый ад огня и рёва орудий. Количество выпущенных снарядов надо было считать тысячами.

Знали наверное, что 10-дюймовые пушки батареи Электрического утёса выпустили 54 снаряда, а 57-миллиметровые пушки той же батареи до 300 снарядов.

Утром я сам видел гору гильз от выпущенных снарядов на батареях.

Когда артиллерийская стрельба начала уже стихать, послышались ружейные залпы и трескотня пулемётов.

Над моим домом просвистало несколько пуль, а в окно соседнего дома залетел осколок снаряда.

К утру выяснилось, что вслед за появившимися ночью 5 японскими миноносцами ко входу в гавань направились 10 брандеров, но не все сразу, а партиями по 2 или 4 судна.

Но и на этот раз попытка японцев запереть доступ в гавань окончилась полной неудачей.

Так, четыре брандера взорвались на минном нашем заграждении. Два других, сильно расстрелянные, наскочили на наши потопленные пароходы и затонули около них.

Из остальных четырёх три взяли неверный курс, причём один из них выкинулся на берег под самым Электрическим утёсом.

Два же других вовремя заметили свою ошибку и, дав задний ход, пошли к нашему проходу под адским огнём всей крепости, но и они не дошли до прохода и были расстреляны.

Кроме брандеров, по словам многих моряков, было потоплено ещё 2 миноносца.

Команды японцев на брандерах вели себя более чем геройски.

Так, на мачте одного из затонувших уже брандеров долго ещё держался один из его матросов и сигнализировал фонариком следующим идущим за ним брандерам, указывая им верное направление их пути.

Несчастного мы расстреливали из скорострелок и пулемётов. Трудно себе представить, сколько пуль и снарядов было выпущено по этому герою.

Каким героизмом и хладнокровием обладал этот японец, видно из того, что, приговорённый к смерти, расстреливаемый со всех сторон, он до последней минуты исполнял долг своей службы…

Часть японцев с брандеров пыталась спастись на шлюпках, но почти все шлюпки были расстреляны и пущены ко дну. Люди же в безумном фанатизме бросались в море, плыли неизвестно куда и тонули.

Один японский унтер-офицер, сильно раненный, выплыл и уцепился за камень под Электрическим утёсом, где холодные волны постоянно обдавали его с ног до головы. Когда же его захотели взять в плен, он вынул револьвер и сделал три выстрела, но промахнулся. Залп трёх наших стрелков покончил с ним.

Всего японцев погибло до 200 человек.

Взято в плен только двенадцать. Все пленники были сильно пьяны и от долгого пребывания в воде имели очень жалкий вид. Их обогрели и положили спать.

Один же из японцев, снятый с бонного заграждения, был настолько пьян, что даже холодная ванна его не отрезвила.

Только на другой день он очнулся и, заметив, что попал в плен, быстро схватился за тоненький шнурок, находившийся у него на шее; ещё минута – и японец задушил бы себя собственными руками, но подоспевшие солдатики перерезали шнурок и этим спасли фанатику жизнь.

Во время самого разгара боя с судна, где находился наместник генерал-адъютант Алексеев, дважды был дан в рупор приказ о выходе миноносцам в море для атаки брандеров, но миноносцы почему-то из порта не вышли.

Во время атаки брандерами нашего прохода масса начальствующих лиц находилась на батарее Электрического утёса.

Некоторые из начальствующих лиц приняли даже активное участие в отражении этой атаки брандеров. Так, например, генерал-лейтенант Стессель и генерал-майор Белый лично стреляли из ружей по спасавшимся в море японцам.

В 4 часа утра наместник был на канонерской лодке «Гиляк» и пожаловал команде шесть Георгиевских крестов».

Таким образом, выход из гавани Порт-Артура для русской эскадры остался открытым. Но флот вёл себя пассивно и не стал препятствовать высадке японского десанта, начавшейся на следующий день возле городка Бицзыво, на севере Ляодунского полуострова.

Наместник Алексеев спешно выехал в Мукден, оставив командовать эскадрой контр-адмирала Вильгельма Карловича Витгефта. Однако тот, стараясь не брать на себя ответственность, предпочитал принимать решения коллегиальным образом – путём голосования на собраниях командиров отрядов и кораблей.

Стессель тоже пальцем не пошевелил, чтобы воспрепятствовать японцам расширять занятый плацдарм под Бицзыво.

***

Вместе с Алексеевым из Порт-Артура выехал поездом великий князь Борис Владимирович 20 20 Великий Князь Борис Владимирович – третий сын великого князя Владимира Александровича и великой княгини Марии Павловны, внук императора Александра II. . Путь был недалёкий, и 27 апреля они прибыли в Ляоян. Великий князь в звании поручика состоял при наместнике в неопределённом положении и повсюду таскался за ним, несказанно обременяя.