Сергей Чевгун - Спина с печатью. Записки поседевшего

И ещё ходят слухи «…о намерении председателя СПР В. Ганичева передать свои полномочия И. Переверзину – главному виновнику смуты, охватившей наши ряды», – продолжают встревоженные авторы письма. И я их опять же понимаю. Писатели – люди слабые, их смутой охватить – раз плюнуть. Вот и ходят они, хронически охваченные. Преимущественно, рядами. До Переделкино и обратно. Вот так придут, посмотрят на остатки писательского имущества – и уйдут. Или даже уедут, пока электрички ходят.

Ситуация сложная, но отнюдь не безнадёжная. В качестве экстренной меры авторы письма предлагают «немедленно развернуть в литературной печати дискуссию «Какой союз нам нужен?». Отличная идея! А главное, своевременная. Чуток промедлишь – и всё, глотай валокордин горстями: того и гляди, последние остатки унесут. Вокруг чего тогда свару устраивать, смутой ряды охватывать?

В общем, самое время насчёт союза дискуссию развернуть.

Только не надо смешивать патриотизм с имуществом. А то дискуссия вряд ли получится. Опять начнётся какая-нибудь многолетняя свара, которая рассорит – и разведёт.

И тогда вдруг окажется, что имущество для СПР важней, чем «выполнение долга перед писателями и обществом».

И что писатель – не писатель вовсе.

Не соратник. И не патриот. А всего лишь банальный рантье от бывшего советского имущества.

Это – что? Хорошо?

Писателям бы романы сочинять, а они сидят и думают. В смысле, соображают. Не то, чтобы СП на ладан дышит, но толку от него меньше, чем от козла молока. Вот недовольство и зреет. Причём на почве исключительно материальной: не кормит Союз писателей творческих чад своих! Только взносы регулярно собирает.

Нет бы, как в старые добрые времена, перо к кайлу приравнять и трудовую книжку писателю выдать. Да щас! Типа, много вас здесь, таких… кайло на перо променявших. Лучше бы наоборот: больше бы толку было.

В «ЛГ», так целую дискуссию развернули на тему: как нам обустроить Союз писателей России? В смысле, что такое нужно сделать, чтобы мастерам культуры снова стало жить хорошо?

Одни говорят: почистить СП от примазавшихся к светлому литературному лику, да и дело с концом. Другие возражают: мол, одних почистишь – тут же другие набегут. Прямо на чистке разориться можно. Надо новый СП создавать. Сарынь, на кичку!

А третьи давно уже в государство целят. Точнее, в его карман. Типа, бери, государство, нас со всеми потрохами и лелей, холи и содержи, как при дремучем застое. Да так, чтобы Литфонда было от пуза, а публикаций – бери, не хочу. Плюс пенсия по выслуге лет на строчечном фронте. А уж мы-то, облелеянные да обхоленные, такое… такое сотворим!.. Лев Толстой, извините, и тот в книжном шкафу от зависти перевернётся.

Вот если честно, совершенно не представляю, что именно современный писатель на государственном иждивении сможет в литературе изобразить. Ладно, социализм: там всё понятно. «Как закалялась сталь», например. Человек человеку друг, товарищ, брат. И не захочешь, а что-нибудь для души напишешь, вроде «Царь-рыбы» или «Территории».

А нынче о чём писать, да ещё так, чтобы и государству было приятно, и читателю уютно? О том, как закаляется сталь в «Северстали» предпринимателя Мордашова? Или про царь-рыбу из «Русского Икорного Дома» опять же предпринимателя Новикова? Вот в чём вопрос!

Здесь хорошо, хорошо подумать надо…

В Московском «Доме с писателями» горе: упал Гоголь. Не сам, конечно, а его гипсовый барельеф, но… всё равно душа ноет.

Жалко Гоголя: хороший был барельеф. При многих писателях на фронтоне висел. А при нынешних взял – и свалился. Хотя, казалось бы, классик, одна «Шинель» чего стоит, из которой сначала Достоевский вышел, а потом остальных за собой потянул. И вдруг бац! – и нет классика. Одна «Шинель» и осталась. А толку-то? Всё равно из неё выводить некого.

Ладно бы, кто-нибудь из малозначительной публики с высоты навернулся, всё не так обидно. Тем более, что на фронтоне одних только муз десятка четыре приделано, не считая лепнины. Хоть каждый день по три штуки падай, голова не болит. Музой больше на «Доме с писателями», музой меньше… Какая разница? Всё равно эти музы у писателей в безработных ходят. Нынче только расчёт и калькулятор шедевры создают.

Теперь, я так думаю, в «Доме с писателями» объявят трёхдневный траур. Типа, шапки долой. Всё как положено: речи, венки. Заплаканный дворник, которому сверхурочно пришлось асфальт подметать. Печальные делегации из региональных писательских союзов. А почему бы и нет? В эпоху мизерных тиражей лишний раз перед литературным истеблишментом мелькнуть – для провинциала многого стоит.

Правда, на фронтоне кроме муз ещё Пушкин с Толстым остались, но это слабое утешение. Если «Дом с писателями» завтра же не отремонтируют, придётся и этих классиков в скором времени с асфальта подметать.

Только не надо говорить, что у писателей на ремонт денег нет. Могли бы и скинуться наши букероносцы да большекнижники, кто сколько может, хотя бы на реставратора средней руки. А то ведь как место поближе к премиальной кассе занимать, так с утра очередь выстраивается. А на реставрацию гения сатиры и юмора, получается, и денег нет? Прямо хоть на Тверскую улицу с шапкой выходи?

То-то, я погляжу, с юмором у писателей нынче проблематично. Тяжело жить без Гоголя, господа!

Пелевина не читали? Роман «Generation «П»? Вот и я этот литературный продукт из вида выпустил. Спасибо критику Павлу Басинскому – вдохновил. В смысле, прилюдно обмолвился об этом романе. Если конкретно – на литературных вечерах «Этим летом в Иркутске», имевшим место быть в иркутском драмтеатре им. Н. П. Охлопкова в конце июня с.г..

«В своем романе «Generation «П» Пелевин вывел такого критика – Бесинского, с которым очень жестоко расправился, – поделился Басинский со сцены. – Я на него нисколько не обижаюсь. Кстати, мне по-настоящему нравится только один его роман, и это как раз «Generation «П»…

Ну как после такого откровения роман не прочитать?

«В кадре – дверь деревенского сортира. Жужжат мухи. Дверь медленно открывается, и мы видим сидящего над дырой худенького мужичка с похмельным лицом, украшенным усиками подковой. На экране титр: «Литературный обозреватель Павел Бисинский». Мужичок поднимает взгляд в камеру и, как бы продолжая давно начатую беседу, говорит:

– Спор о том, является ли Россия частью Европы, очень стар. В принципе настоящий профессионал без труда может сказать, что думал по этому поводу Пушкин в любой период своей жизни, с точностью до нескольких месяцев. Например, в 1833 году в письме князю Вяземскому он писал…

В этот момент раздается громкий треск, доски под мужичком подламываются, и он обрушивается в яму. Слышен громкий всплеск…»