Сергей Чевгун - Спина с печатью. Записки поседевшего

«Нет у людей ни гвоздей, ни муки…» – кручинится один поэт. «Страшно мне, милая, страшно, родная», – всхлипывает другой. «Нынче взор мне печалит слеза», – готовится зарыдать третий… Список можно и множить, но кому от этого легче станет? Читателям, у которых своих проблем хватает? Или издателям, понявшим главное: сегодня на жалости прибыли не сделаешь?

Оптимизм читателям нужен, а много ли оптимизма из хронического плакальщика выжмешь? Оттого и не любят издатели поэтов, не жалуют их пухлыми сборниками. Не выгодно!

Одни поэты этого не понимают. Вот как начнут своей музой на жалость давить, так хоть святых выноси. Прямо ручьём стихи текут. Никаких платков не хватит.

Только вот утешать, право слово, не хочется. Не люблю, кто ревёт.

Особенно – в литературе.

В свежей «Литературке» – майский день, именины сердца. Писательского, разумеется. И ни без причины. В Волгограде, допустим, дождь, а у соседей из Астрахани, того и гляди, нарциссы сквозь асфальт полезут. Потому как для местных писателей вот-вот наступят благодатные времена. Что-то вроде олимпийских Сочи, только в области литературы.

А всего-то и надо было – пригласить на областное писательское собрание астраханского губернатора А. Жилкина. Пришел губернатор, и принёс с собой столько солнца, что у прозаиков и поэтов, похоже, до сих пор в глазах рябит. По словам автора публикации, пообещал губернатор:

а) памятник поэту Тридиаковскому в городе поставить;

б) орден в придачу к памятнику учредить;

в) финансовую поддержку местным изданиям обеспечить;

г) бюджетную подпитку центру художественного перевода и литературным студиям дать…

Вам мало? Тогда продолжим.

Как пишет автор публикации, губернатор

«…сказал, что с радостью увидит хорошие стихи и рассказы на тех полосах главных газет региона „Волга“ и „Комсомолец Каспия“, которые предназначены для освещения деятельности администрации области».

Теперь лишь остается предположить, что за неимением газетной площади чиновники будут вынуждены освещать свою деятельность… ну, скажем, в поэтических сборниках. Откроешь свежий выпуск какого-нибудь «Астраханского фонтана» (чур, не путать с Бахчисарайским, у них там свои коммунальные проблемы!), откроешь – и зачитаешься:

И вознесётся читательская душа от этих административно-лирических строк куда-нибудь далеко-далеко, в коммунальные эмпиреи…

Не далее как позавчера посочувствовал я одной барышне из литературных. Так прямо и заявил, мол, сочувствую от всей души. Может, ей это сочувствие и с приплатой не нужно, но мне всё равно приятно. Согрел, так сказать, бойца литературного фронта. Поддержал на тяжком поприще. А мог бы её письмо и в спам закатать.

Поприще у барышни и в самом деле нелёгкое. Она – литературный агент. Зарабатывает на популярных авторах – продвигает их в ряды ещё более популярных. Это где-то рядом с Б. Шлинком и Б. Вербером. Или между Х. Халедом и К. Маккарти. Знаете таких?

Ну, не важно.

И вот сидит она, бедняжка, и продвигает. Усиленно читает известных (популярных) авторов. А заодно и соображает, куда можно очередного популярного пристроить. В смысле, в какое издательство выгодно его предложить.

Непопулярных же литературная барышня презрительно не замечает. То есть почитывает иногда (надо думать, в промежутке между ванной и макияжем), но исключительно по предоплате.

Это сколько же надо рукописей перелопатить, чтоб на мармелад заработать в будний день?!

Говорят, у нас в России институт литературных агентов развит чрезвычайно слабо. И правильно говорят. А с чего институту развиваться? Популярных-то – раз, два и обчёлся! Какую критическую статью не откроешь, обязательно споткнешься о знакомые имена. Поневоле создаётся впечатление, что от Калининграда до Камчатки у нас всего два десятка прозаиков, романистов, беллетристов и прочих литераторов, остальные …ацать тысяч членов творческих союзов только тем и занимаются, что делят недвижимость, оставшуюся от Союза писателей СССР. Иначе чем объяснить столь трогательный интерес наших критиков к одним и тем же персоналиям?

Есть и другое мнение: критики – те же литературные агенты, только тщательно законспирированные. И что они тоже двигают. В смысле, продвигают. Этот критик – одного популярного к мировому литературному процессу пристраивает, тот – другого. На непопулярных у критиков времени нет. Да и желания, видимо, тоже.

На непопулярном не заработаешь. Ну, разве что по предоплате… А самостоятельно открывать новые имена критики давно уже разучились. Не модно, да и вообще… Нынче имена в литературе не открывают, а раскручивают. Не явления в литературе исследуют, а очередной конкурсный список обслуживают. Вошел автор в шорт-лист – вот тебе и популярность, как с куста. Остальное – дело техники.

Но надо спешить: популярность – товар скоропортящийся. Сегодня один автор популярен, завтра – другой. Вот и шуршит литагентша журнальными страницами – очередного популярного выискивает. Вот и мотается критик по литературным тусовкам – в расчёте найти и поставить на популярного бойкость своего пера.

Всё, что лежит вне их интересов, представляется делом невыгодным, а значит, не заслуживающим внимания. Что же касается читателей, то о них и разговора нет.

Читать просто так, для души нынче занятие непопулярное, сами знаете…

О том, что литература в кризисе, сегодня только глухонемой не говорит. И то лишь потому, что он всё на пальцах объясняет. А которые не глухонемые, те прямо криком кричат: ратуйте, люди добрые! Типа, караул. Книжек – тьма, а читателей – раз, два и обчёлся.

То ли дело раньше? Что ни новая книга, то хвост у прилавка. Опять же, ажиотаж. Разбирательство, кто за кем очередь занимал, кто «дурак», а кто «сама дура». Крики: «Больше двух Пикулей в руки не давать!» Блатные у служебного входа, не без того. И прочее, в том же роде.

Нынче – сплошь пастораль: ни рук, ни очередей. Прямо бери – не хочу. А читатель и не берёт: не хочет. Ходит себе по выставке, присматривается. На вес книгу пробует. Опять же, бумагу в пальцах мнёт. Может, сгодится, а может, и нет. Интеллигенция, одним словом.

А что вы хотите? Перепроизводство! Книжная масса растёт, а читательская – за ней явно не поспевает. И получается: на 1000 романов – 1 (один) покупатель, да и тот хоррор от love story не отличит. А нон-фикшн почему-то с фикцией путает.

Издательства – в панике, писатели – в трансе, книгопродавцы – в истерике. Ну, не берут! Не интересуются! Не читают! Прямо хоть на вес литературу продавай, скажем, рубль за кило. Или даже читателю приплачивай.