Сергей Чевгун - Спина с печатью. Записки поседевшего

А читатель знай себе, помалкивает, серийных писателей не жалует, только зря бумагу мнёт. Ходит этаким Гоголем по книжным выставкам и рубль в кармане холит. Он, может быть, что-нибудь и купил бы, но сам толком не знает, что. А главное, не может понять, чем нынешняя литературная продукция лучше, чем прошлогодняя.

Может, толще? Не толще. Бумага лучше? Не лучше. Краски больше? Не больше. И цена такая же.

А раз так, размышляет читатель, зачем брать, к чему деньги тратить? Пусть себе полежит. Не сезонный товар. Небось, не испортится, до следующей-то выставки. А то и подешевеет. Вот тогда и возьмём… кого-нибудь из классиков жанра. Только, чур, больше двух в одни руки не давать!

В общем, как-то так.

А серийные книги серийных авторов пусть сами издательства и читают.

А не написать ли мне, скажем, про чугунный утюг? Отличная тема! Особенно если подробно, да с лирическими отступлениями, да с экскурсом в прошлое, да… Короче, даёшь утюг! Пока выпишешь всё в подробностях, считай, целая книга уже готова. На двадцать, скажем, листов. Опубликовал – и сиди, стриги купоны. Чем плохо?

Нет, правда, отличная идея. Один писатель на днях уж очень её расхваливал. В бодром таком интервью. Уверен, так он говорил, что написать про керогаз для писателя не менее важно, чем про любовь. Про любовь, дескать, пишут все – от начинающих авторов до Шекспира, а про керогаз кроме меня, мол, никто не напишет.

Во как!

Тот, который из интервью, кстати, именно так и сделал. Собрал ворох старых вещей – и подробно, подробно о каждой такой чепухе… Целую книгу издал. Не иначе как в помощь начинающим старьевщикам.

Поди, плохо?

Да молодец, что там говорить? Без старых вещей нынче и в приличную компанию не пустят. И без знания технологии изготовления многоразовой зажигалки из одноразовой тоже дальше прихожей не сунешься. А рассказ про самодельные приспособления для подтягивания спущенных петель на капроновых чулках так вообще шедевр. Можно автору смело премию давать. Скажем, от какой-нибудь московской швейной фабрики.

Правда, пособие для старьевщика… виноват, книга о старых вещах очень уж «Чемодан» Сергея Довлатова напоминает. Но это только на первый взгляд. У Довлатова, если кто помнит, в чемодане семейные реликвии лежали, это не интересно. А здесь, извините, вся эпоха, как есть, со старьём под мышкой. Чувствуете масштаб?

Не иначе, как продолжение обязательно у книжки будет, а то и два. Нынче в мусорные контейнеры столько литературного материала выбрасывают! На пятитомник хватит.

Who is кто? Это надо листать биографии наших знаменитостей. В смысле, читать – и удивляться. У одного что ни предок, то дворянин с родословной аж от Владимира Красное Солнышко. У другого приятели сплошь брат министра и сват председателя правительства. А третий и вовсе при Брежневе из психушки не вылезал. Ну, герой, что тут скажешь?

Любят, любят иные писатели подправить свою биографию в соответствии с модой сегодняшнего дня! Так правду-матку и режут, аж прилагательные брызжут.

В подобных сочинениях особенно ребята от шоу-бизнеса преуспели. Ну, есть у тебя голос, так иди, пой! Блистай своим драматическим тенором, гуляй своим меццо-сопрано по октавам. Только не надо лепить из себя страдальца от Москонцерта по ставкам третьей категории. Ты лучше мне расскажи, где ты был, когда я на ударной стройке вместе с «химиками» электростанцию для страны строил?..

Или вот ещё одно модное поветрие – делать себе биографию из подручного материала. Кучка панков слегка покривлялась в храме Христа Спасителя, а отечественный шоу-бизнес уже тут как тут. И вот все они уже якобы в оппозиции: и Шевчук с гитарой, и Макаревич с Прошкиным. Разве только что публично под танки не бросаются.

Впрочем, это дело поправимое. Лет через двадцать, того и гляди, биографии иных шоуменов такими подробностями украсятся – никакому Хлестакову не снилось. Будут в тех биографиях и танки, и самолёты… Может, даже С-400 кто-нибудь себе отдельным абзацем присобачит. А почему бы и нет?

Изолгалось наше время, особенно в творческой своей ипостаси. Шёлковыми страницами зашелестело, фальшивыми нотами запело. Живую душу на коммерческую «фанеру» променяло. Откровенную выдумку за откровение выдаёт.

Впрочем, есть надежда, что позолота со свиной кожи когда-нибудь, да сотрётся, поскольку – не вечна.

Это не я сказал. Об этом ещё в XIX-м веке писал Ханс-Кристиан Андерсен. Сказочник. Из датчан.

Вот ему – можно верить.

Любопытные мысли подкинул читателям «Российской газеты» критик и обозреватель Павел Басинский: «А кто, кстати, определил, как писателю надо и не надо себя вести? Что прилично и что неприлично писать и говорить?»

Задал критик вопрос – и пошёл себе дальше, – обозревать тощие овсы текущей российской литературы. А мог бы и постоять, подождать, пока читатели умные мысли с утра начнут переваривать. Хотя можно и не ждать: здесь же, в статье, для ленивых – подсказка:

«…Всякий писатель имеет право на свой стиль поведения. И не всегда этот стиль может совпадать с общепринятыми нормами приличия. Он не всегда может совпадать с административным и даже уголовным правом».

Ну, вот всё и разъяснилось: явился столичный критик – и поделился соображениями насчёт стиля, который не совпадает. Да и касательно поведения – тоже не поскупился. Выдал, по сути, своеобразную индульгенцию каждому, кто считает себя писателем, либо числится таковым. Мол, веди себя так, как бог на душу положит, потому как имеешь право. Опять же, а судьи – кто?

Можно представить, какой ажиотаж поднялся в стане либеральных писателей. Они ведь такие… По всякому поводу готовы полиберальничать. И.. кого там только нет! И пьяный поэт, хам и скандалист, которому, по выражению Блока, мало конституций, ему непременно всемирный запой подавай. И архитрезвый прозаик, лихо заигрывающий с оппозицией, но не забывающий ездить за рубеж на казённый счёт. И пронырливый литературный чиновник, с перестройки «допиливающий» Литфонд…

Короче, не соскучишься.

Вот так прикроешь глаза – и видишь длинную очередь желающих иметь право на свой стиль поведения. Который, естественно, не всегда может совпадать «с административным и даже уголовным правом». Представляете натюрморт?

Поскандалил поэт принародно, кого повыше непечатно обозвал – и ничего, жив-здоров, потому как индульгенция.

Побуянил прозаик на Болотной – и опять тишь да гладь, хоть по новой выходи. Ну как же, стиль поведения отрабатывает!

А там уже и до Фёдора Михайловича недалеко. Как там Раскольников на этот счёт размышлял: «Тварь я дрожащая или право имею?»