ПИОНЕР - Пионер, 1939 Октябрь 10

На двадцатый день пути подошли к «вершине вершин» здешних гор.

- Вот он, перевал, - указал на обледенелую горку Борисов. - На приступ, ребята!…

С вершины Яблонового хребта открывался величественный вид. Точно застыли, закаменели волны необъятного моря, превратившись в горы. И теперь, спустя тысячелетия, насколько хватает глаз, стоят эти горы-волны правильными заснеженными рядами. Гребни их кое-где выветрились, сгладились. Склоны обросли деревцами. В горных складках вьются, покрытые синими льдами, реки и речки, будто стальными обручами стягивая утихомиренную стихию.

Тракторы пришли к верховьям горных потоков, к оголенным хребтам, водоразделу бассейна Охотского моря и реки Колымы. Машины скользили, скатывались с обледенелых круч и каменистых откосов, рвали тросы, серьги гусениц, но продолжали штурмовать перевал. Сцепляясь по два, по три, тракторы поднимали тяжелые сани на вершины гребней. Сзади подталкивал сани еще один трактор. Рабочие обкалывали лед на кручах, устраняли с пути камни, подкладывали под полозья и гусеницы упоры. Так был поднят на перевал весь груз, все сани.

Под уклон машины пошли быстрее. Внизу, в предгорье, виднелся поселок Элекчан. Но что это? В поселке, правильнее сказать, в стойбище кочевников-эвенков, разбирались юрты, укладывались на нарты, запряженные оленями и собаками, укутанные в меха дети и жалкий скарб. Потом олени и собаки бешено понесли своих хозяев на север. Кочевники испугались, впервые в жизни увидев тракторы, услышав умноженные стоголосым горным эхом неведомые звуки.

Еще сотня километров пути по ущельям и долинам рек и речек - но теперь уже бассейна Колымы, - и поход наш заканчивался. Подходили к первому золотому прииску, беспорядочным табором раскинувшемуся по отлогому склону громадной полукруглой сопки.

Наиболее многочисленные постройки прииска - палатки - выглядели издали, как карточные домики. Среди них высилось несколько бревенчатых бараков. Из-под снега подавали признаки жизни три - четыре утлых избушки и с десяток землянок. Из каждого жилья тянулись к небу высокие и прямые столбы дыма. Ниже, по склону, по обеим сторонам извилистой, в желтых наледях речки, вся земля была искромсана ямами, траншеями, буграми. Это и был самый прииск.

Когда тракторы поднялись на последнюю гряду сопок, с которой начинался спуск в приисковую долину, поселок ожил. Из палаток, избушек и бараков стали группами выходить люди. Они сливались в волнующийся поток, над которым вились полотнища знамен. Люди шли навстречу тракторам.

Победа! Закончен путь первого в истории тракторного похода от берегов Охотского моря до истоков реки Колымы!

Теперь по проложенному нами пути от бухты Ногаево до Колымы и дальше, на сотни километров к западу, проходит оживленное шоссе со многими ответвлениями в стороны. Шоссе связывает юные города и селения, в которых имеются промышленные предприятия, электростанции, школы, больницы, радио, клубы, магазины. Вблизи городов и селений раскинулись золотые прииски, овощные совхозы, животноводческие фермы. Местное кочевое население, среди которого наши первые тракторы сеяли панику, теперь приобщилось к культуре, большинство его ведет оседлый образ жизни; выстроены национальные центры с колхозами, школами, больницами; сотни местных жителей стали культурными и образованными людьми.

Так, волею великой партии Ленина - Сталина глухая далекая окраина - Колыма - в кратчайший срок стала промышленным культурным районом.

М. Дурденевская

В 1912 году географ Айлио записал в деревне Микулайнен, на берегу Ладожского озера, такую сказку:

«Река Нева была раньше маленькой. Упадет дерево - с берега на берег ляжет, и по нему реку перейти можно было. Затем лет через 50 - 60 она стала шире. Пастухи через нее друг другу перебрасывали горящие головни - разводить костры. А затем она у своего истока землю съела и вовсе широкой стала».

Во всякой сказке есть доля правды, есть она и в этой сказке. Мы не знаем, точно ли так образовалась река Нева, но знаем, что произошло это недавно, когда люди уже знали «угонь, обжигали на нем хорошую, красиво украшенную глиняную посуду, пряли нитки и вязали из них сети, но еще не знали металлов, а делали свое оружие и инструменты из камня. По вычислениям Монтеллиуса, это было примерно за 1800 лет до начала нашей эры.

Вот что удалось узнать о реке Неве путем исследования местности.

Вы все, учившиеся в 7-м классе, знаете, что в прошлом всю северную часть СССР покрывал огромный ледник, спускавшийся из Финляндии (кто об этом не знает, пусть прочтет в учебнике географии Баранского). Потом стало теплее, лед стал вытаивать. Талая вода стекала сначала на юг, в Черное море. Но вот ледник вытаял так, что край его оказался севернее Черноморско-Балтий-ского водораздела (смотри рис. 1). Вода не могла течь против уклона местности - в гору - и стала застаиваться, образуя озера. Вода из этих озер сначала шла по прежнему на юг. Затем, когда ледник отступил севернее линии АБ и часть впадины Балтийского моря вышла из-подо льда, повернула на запад. Озера у края ледника слились в одно, находившееся примерно на месте современного Балтийского моря. История этого озера очень сложна: оно то мелело, то снова наполнялось, то соединялось с океаном, превращаясь в море с соленой водой, то снова отделялось и опреснялось. По этому озеру-морю ходили волны, подмывали берега, образуя на них береговые обрывы, 1которые уцелели доныне. [ 1Как образуются эти обрывы, можно прочесть в № 5 «Пионера» за 1938 год.] По ним можно прочесть историю этого озера-моря. Я не буду излагать ее всю. Скажу только, что оно делалось все меньше и меньше и, наконец, от него осталось море чуть побольше современного Балтийского. Называют его Древне-Балтийским. Береговые обрывы этого моря точно нанесены на карту, и по ним можно видеть, что оно соединялось с Ладожским озером. Пролив шел между тех мест, где сейчас стоят города Выборг и Кексгольм. (На карте 2 он заштрихован.) Реки Невы тогда не существовало вовсе - вместо нее текли две речки: Тосна - впадала в Финский залив - и Мга - в Ладожское озеро.