Александр Петрашкевич - Избранное

Туристы осматривают могучий дуб, криницу. Берта кладет часть цветов к корням дуба, а остальные — к кринице.

Дети мои! Где-то здесь лежат ваши отцы, безвинно казненные варварами. (Смотрит на сук дуба.) Мы с бабушкой Бертой передаем вам эту скорбную память… Берегите ее! Несите ее! Мстите за нее! (Выбрасывает руку в фашистском приветствии.) Зиг!

В с е в м е с т е. Хайль!

В а л ь т е р. Зиг!

В с е в м е с т е. Хайль!

В а л ь т е р. Зиг!

В с е в м е с т е. Хайль! Хайль! Хайль!

Все замирают в скорбном молчании. Никем не замеченный, появляется К у з ь м а.

Фриц выхватывает из чехла нож и яростно, остервенело пытается начертить свастику на шершавой коре дуба. Кора не поддается, тогда он с размаха пинает ногой кружку и намеревается осквернить криницу.

К у з ь м а. Что делается… Что делается, растуды твою в бобовник! (Ставит корзину наземь, снимает ружье с плеча, направляется к туристам, которые испуганно пятятся от него.)

Сцена затемняется.

Слева — стена крестьянского дома в два окна. В глубине перед нами — чистая половина избы. Справа — стена сарая с широкими дощатыми воротами. Появляются т у р и с т ы с поднятыми руками. Их конвоирует К у з ь м а.

К у з ь м а (командует) . Стой! На месте стой! (Зовет.) Михась! Михась, выйди сюда!

Из избы появляется еще моложавый, но совсем седой м у ж ч и н а.

М и х а с ь. Что случилось, батя?

К у з ь м а. Да уж случилось, зятек. Такое случилось… (Туристам.) Комагер сюды! Сюды, кажу, комагер! (Вскидывает ружье.) И прентко, прентко!

«Туристы» входят в избу с поднятыми руками. Михась ничего не понимает.

Может, тебя ущипнуть?

Ф р и ц. Wir protestieren! [8] Мы протестуем!

Х а й н ц. Wir werden uns beschweren! [9] Мы будем жаловаться!

В а л ь т е р. Das ist ja nackte Willkür! [10] Это чистый произвол!

Б е р т а. Terror! [11] Террор!

Ф р и ц. Verletzung der Menschenrechte! [12] Нарушение прав человека!

К у з ь м а (командует) . Не галдеть! (Чуть спокойнее.) Раскаркалось воронье. (Совсем спокойно.) И крылья можно опустить…

Появляется Н а д е ж д а. Увидев «туристов», как бы спотыкается. Ее взгляд падает на Хайнца, и она испуганно вскрикивает. На нее обрушивается ужас воспоминаний, сопровождаемый зловещими звуками войны.

Сцена затемняется.

Та же изба в 1941-м. Раннее утро. Лучи солнца пробиваются через занавешенное окно. П о л и н а кладет в корзину хлеб, кусок сала, бутылку молока. М а к с и м примостился у стола и что-то старательно пишет, смачивая карандаш слюной.

П о л и н а. Максим, поглядел бы за улицей…

М а к с и м (скручивает бумажку, подходит к окну) . Ничего интересного. У школы часовой столбом стоит. Морду солнцу подставил. (Через паузу.) А двое сюда идут…

П о л и н а (испуганно) . Как — сюда?

С улицы слышен немецкий говор, звуки губной гармошки.

М а к с и м (с облегчением) . В нашу сторону… но мимо.

Из другой половины избы входит В а с и л и н к а. Вытирает полотенцем лицо, хочет посмотреть в окно, но отец отстраняет ее.

П о л и н а (недовольно). Можно было бы и не умываться…

В а с и л и н к а. И не причесываться, и на улицу не выходить…

П о л и н а (решительно) . И не причесываться! И надень что похуже.

М а к с и м (посмотрев на дочь, сочувственно) . Куда уж хуже?

П о л и н а. Чем хуже — тем лучше! И неча вылупливаться.

Пропел петух, и тут же раздалась очередь из автомата.

А божечка!

М а к с и м (смотрит в окно) . Петуха застрелил, вояка.

Залаяла собака, и снова раздалась очередь.

И собаку…

П о л и н а (выглянув в окно) . Бедненький Полкан! (Василинке.) Дочушка, миленькая, вымажь лицо сажею!

В а с и л и н к а выходит.

М а к с и м. Отцепись ты от нее! (Посмотрев в окно.) Офицер из школы вышел.

П о л и н а. Сойти бы им на край света.

М а к с и м (сердито) . Говорил же — раньше надо было, так спите!

П о л и н а (прикрывая продукты в корзине) . Куда же ты дите отправляешь утром? В лес только и прошмыгнуть между ночью и днем, пока они бельмы не попролупливали. (Вспомнила.) Куда он идет?

М а к с и м. Кто?

П о л и н а. Офицер тот?

М а к с и м. Никуда не идет, сел…

П о л и н а (смотрит в окно, с отвращением сплевывает) . Чтоб тебя разорвало, выродка зеленого! Это ж надо сесть прямо людям в окно.

Появляется юноша лет семнадцати. Это М и х а с ь.

М и х а с ь (надевая рубашку) . Из автомата бы гада…

П о л и н а. Забудь! (Отодвигает Михася от окна.)

М а к с и м. Не наша, а их сила…

М и х а с ь (взрывается) . Наглость у них, а не сила!

П о л и н а. Перетерпеть надо, сыночек. А там, может, и наши скоро вернутся. (Выходит.)

Появляется В а с и л и н к а — лицо в саже, волосы растрепаны, кофта порвана, юбка до пят.

М и х а с ь. Скоро или не скоро, а если я не получу приказа из отряда, сам так шандарахну их штаб, что этого засранца со стен соскребать будут. (Василинке.) Так и передай своему связному.

М а к с и м. Замолчи, вояка!

М и х а с ь. А мы оба молчим и из-за ушака на арийский зад любуемся. Ну ладно, я вояка, а ты же старый подпольщик. А их же надо по харе, по ноздрям, зубами в глотку, чтобы юшкой захлебнулись!

М а к с и м. Все?

М и х а с ь. Все.

М а к с и м. Тогда бери лопату, корзину и молча с Василинкой в огород… вроде бульбу копаете. А там — бочком, бочком и к лесу. (Передает Василинке свернутый листок.) Возьми, дочка. Если что — за щеку и проглоти.

М и х а с ь. Ну и конспиратор! От родного сына таится.

М а к с и м. В этом деле — без обид.

С улицы слышен хохот солдатни, крик девушки.

(Глянув в окно.) Досиделись!

Вбегает испуганная П о л и н а.

П о л и н а. Василиночка, в хлев — через сенцы, а там коноплями. (Выбегает вместе с Василинкой, прихватив корзину с продуктами.)

Вбегает перепуганная Н а д е й к а.

Н а д е й к а. Дяденька Максим! Михасёк!! Спасите!!!

М и х а с ь (открывает крышку погреба) . Быстро!

Н а д е й к а исчезает в погребе, но Михась не успевает закрыть за ней крышку — на пороге появляется К л а у с К р у г е р. Он в сапогах, галифе на подтяжках, но без рубахи. На груди амулет в кожаном мешочке. Ни на кого не обращая внимания, подходит к погребу. Все каменеют в ожидании.

М и х а с ь (весь как пружина) . Что вам от нас надо?!

К л а у с (вроде впервые заметив Михася) . От вас пока ничего…

Вбегают К у з ь м а и его жена К а т е р и н а.

К а т е р и н а (кричит) . Паночек, пощадите!

К у з ь м а. Не пужай дите, пан офицер! Богом прошу…

К а т е р и н а (плачет) . Горькое дите!

Клаус наклоняется, хочет заглянуть в погреб, но Михась не сходит с места. Тогда фашист вынимает из кармана небольшой браунинг.