Александр Петрашкевич - Избранное

П о л и н а. Пять! Пять годочков!

М а к с и м. Как Пилсудский забрил в жолнери [17] Солдаты буржуазной Польши. , так он и сгинул.

К а т е р и н а. А то доченька наша, Надейка.

Д м и т р и й. Красивая.

К у з ь м а. Красивая на свою беду…

Д м и т р и й (шутя) . От женихов не отбиться?

М и х а с ь. Без автомата не отбиться.

Д м и т р и й. Чей такой?

П о л и н а. Не узнал?! Диво что… Михасёк это наш. Поздоровайся, сыночек, с братиком.

Д м и т р и й (здоровается) . А такой шпингалет был…

К у з ь м а. Растуть детки, на лес глядя.

М и х а с ь (с нажимом) . А куда же теперь еще глядеть, как не на лес?

Дмитрий внимательно смотрит на Михася.

П о л и н а. Василинку совсем не узнаешь. Только бы жить да радоваться. А тут… (Плачет.)

К у з ь м а. Не разводи, соседка, сырость. Ищи бутылку!

П о л и н а. Меду бы, так злыдни эти все выдрали и ульи спалили.

К а т е р и н а. Я ранеток натрясу. Саранча зеленая еще не все объела. Пошли, Кузёмка, идем, доченька. (Уходят.)

П о л и н а (Дмитрию) . Идем, сыночек, в хаточку.

Появляется Г а н с и становится в дверях.

Г а н с (спокойно) . Macht den Raum frei! [18] Прошу очистить помещение!

М а к с и м. Чего пану?

Г а н с (настойчиво) . Macht den Raum frei!

П о л и н а. Лопочет, а что — попробуй разбери… Не знаем про что вы, паночек. Коли за яйками, то откуда же им быть — ваши всех курей в первый день поели (сама себе) , чтоб вас ржавчина съела.

Г а н с. Hier wird Oberabschnittsführer wohnen [19] Здесь будет жить оберабшнитсфюрер. . (Уходит.)

П о л и н а (озабоченно) . И что ему надо было?

Д м и т р и й. Просил очистить помещение. Здесь будет жить оберабшнитсфюрер.

М а к с и м. Кто-кто?

Д м и т р и й. Генерал СС… с женой. И ты, мать, язык попридержи.

П о л и н а. Генерал? А мы куда? Что же это делается?!

Появляются с о л д а т ы и начинают выбрасывать из избы крестьянские пожитки. Максим подбирает их и носит под навес, а Полина смотрит на все на это и тихо плачет.

М а к с и м. Пущай паны попанствуют пока их берет.

П о л и н а. Чтоб их за сердце, чтоб их за животочки взяло да не отпустило! Вот как оно выходит, сыночек. Сколько не виделись, а я тебя в своей хаточке ни приветить, ни покормить не могу… Вчера полсела с хат согнали, а сегодня и до нас очередь дошла, чтоб вам на заход солнца сойти. Только и жить начали, как Советы пришли. На хлеб взбились. Коровку завели. Даже аисты на нашей липе гнездо облюбовали на счастье да прибыток. А они в один денечек все враспыл пустили: ни хлеба, ни коровки, а теперь и хаточки. А вчера горючими пулями гнездо запалили, а там аистенки голенькие. Хаточка их огнем-пламенем горит, старые аисты кружат, клякочут, чуть в огонь не падают, а вылюдки их — из автоматов, из автоматов. Кровь на крыльях, а они как не чуют тех выстрелов и хохота жеребячьего.

Максим приносит из избы два табурета.

А я ни живая ни мертвая. Коли хаточка загорится, думаю, и им и нам смертуха лютая. У нас же на чердаке двое прятались…

М а к с и м. Помолчала бы ты, мать!

П о л и н а. Намолчалася…

М а к с и м. А подушки не отдали…

П о л и н а (испуганно) . Как — не отдали?

М а к с и м. Так что себе оставили.

П о л и н а. Что ты плетешь? Это же мои девичьи подушки!!

М а к с и м. Не велика пани, чтобы на подушках спать.

П о л и н а срывается с места и бежит в избу.

(Дмитрию.) Про себя рассказал бы, а то мать тебя совсем заговорила. (Всматривается в лицо сына.) Хлебнул ты, видать?

Д м и т р и й (неохотно) . Хлебнул…

М а к с и м. Воевал?

Д м и т р и й. Отвоевался еще в тридцать девятом под Варшавой.

М а к с и м. И сидел? (Садится на лавку.)

Д м и т р и й. И сидел, и лежал, и стоял…

М а к с и м. У поляков или у немцев?

Д м и т р и й. И у одних, и у других…

М а к с и м (после паузы) . И у которых лучше?

Д м и т р и й (зло) . Лучше, если другие сидят, а ты их сторожишь…

М а к с и м. И этого довелося?

Д м и т р и й. После, после. (Хочет уйти.)

М а к с и м. Можно и после. Пойду, может, еще чего отдадут… (Уходит в избу.)

Из избы появляется М и х а с ь с горшками, глиняными мисками.

Д м и т р и й. Мать рассказывала, было вам страху, когда немцы гнездо подожгли.

М и х а с ь. Что было, то было. Гнездо трещит, искры на крышу несет, а у нас на чердаке комиссар раненый и еще один товарищ. А у меня еще и свой страх — я за трубой две противотанковые мины прятал и ящик с гранатами. Я тебе скажу, ты вовремя явился. Мы тут такого натворим, немчура за голову схватится. Но перво-наперво — пленные. Мрут за проволокой тысячами. Мы их понемногу спасаем.

Д м и т р и й. Втроем даже с комиссаром много не сделаешь…

М и х а с ь. Почему — втроем? У нас целый комсомольский отряд скоро будет. Оружие собираем, раненых лечим, землянки строим.

Появляются М а к с и м и П о л и н а. В руках у нее постилка.

П о л и н а (причитает) . А чтоб вам задохнуться в моих подушках! А чтоб вам на них уснуть да не проснуться! А чтоб вам в гроб мои подушечки поклали!

Д м и т р и й. Успокойся ты. Без подушек не будешь…

П о л и н а. Как это — не будешь? Как это — не будешь?! (Развешивает постилку на веревке под навесом.)

В дальнейшем эта постилка служит своеобразной ширмой для персонажей.

Д м и т р и й. А так, что будут у вас еще и подушки, и хаты…

М а к с и м. Все у нас еще будет! В зубах принесут награбленное…

Появляется Г а н с. Дмитрий вытягивается по стойке «смирно».

Г а н с. Jeden Augenblick wird dich Oberabschnittsführer rufen [20] С минуты на минуту тебя позовет оберабшнитсфюрер. .

Д м и т р и й. Яволь, герр оберштурмфюрер!

Г а н с выходит, козырнув Дмитрию.

П о л и н а (обеспокоенно) . Чего это он, сыночек?!

Дмитрий молчит.

М и х а с ь (озабоченно) . Вроде какой-то фюрер его вызывает…

П о л и н а (в страхе) . Божечка милостивый!

Д м и т р и й. Ничего страшного. (Берет чемодан.)

М а к с и м. А чего же ты перед ним вытянулся, как виноватый?

Д м и т р и й. Вытянешься. (Идет с чемоданом за постилку.)

М а к с и м. А может, тебе лучше не ходить, а махануть… подальше…

По улице марширует о р к е с т р. Из-за постилки выходит Д м и т р и й, в эсэсовской форме.

П о л и н а (в ужасе) . Сыночек! Митенька! Батька, где ты, глянь сюды!.. Сними! Спрячь! Убьют! Застрелят!!!

Д м и т р и й. Не убьют. Это моя форма, мама.

Все немеют от неожиданности.

М а к с и м (тихо, сдержанно) . И в каких же чинах будешь?

Д м и т р и й. По-нашему — ефрейтор, по-ихнему — шарфюрер.

М а к с и м (тихо) . Радуйся, мать. Брат, радуйся. У нас теперь свой фюрер будет…

П о л и н а (как стон) . Ай!.. Ай!.. Ай!.. (Обессиленно опускается на землю.)

М и х а с ь (кричит) . Оборотень! Гад фашистский!!! (Хватает полено.)