Петр Альшевский - «Ветка Бунского»

© Петр Альшевский, 2021

ISBN 978-5-0055-0901-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Фисташковый Юфюк или Танец дрожащих рук»

Первое действие.

Стамбул. На площади Султанахмет, между Голубой мечетью и Святой Софией, стоят русские европейцы супруги Струбины. За их спинами общественный туалет.

Струбина. Притихший Султанахмет…

Струбин. Муэдзины так орали – вся площадь головы в плечи засунула.

Струбина. С трех мечетей перекличка велась.

Струбин. Я могу дать комментарий, за который турки меня убьют.

Струбина. Они вроде бы не фанатики.

Струбин. Услышав мой комментарий, мигом озвереют, не сомневайся.

Слышится женский вопль: «А-ааа, вытащите меня, дверь не открывается!».

Струбин. Наша Мариночка.

Струбина. На Султанахмете… она закрылась в туалете… у нее постоянный психоз, что из кабинки она выйти не сможет. Теряет голову, дергает не за то…

Струбин. Ей бы сутками в хвойной ванне лежать, а не с нами в Стамбул напрашиваться.

Струбина. Поездка ей на пользу. Больше она не кричит, руки, наверное, моет.

Струбин. Из-за ее неудачной пластики нам от нее никогда теперь не отделаться.

Струбина. Пластического хирурга я ей насоветовала…

Струбин. Отзывы о нем ей следовало почитать.

Струбина. Дурные отзывы распространяются конкурентами.

Струбин. Только не в его случае.

Струбина. Елену Васильевну он прекрасно омолодил. Она рассказала мне, я Мариночке… в знак благодарности она мне в тот же день подарила миленький беретик.

Струбин. При Мариночке тебе бы его не носить.

Струбина. Забыла она о берете…

Струбин. Увидит – вспомнит.

Струбина. Пчелы собирают нектар. Мы душевную тяжесть. На Мариночку ты стараешься не смотреть. Тебе бы себя пересилить – смотреть и изъяны будто бы не замечать.

Струбин. Прости, я не настолько крут… я и без того героизм проявляю – хожу с ней, ее общества практически не стесняюсь… ей бы солнечные очки нацепить. Хотя бы частично лицо прикрыла.

Струбина. В февральском Стамбуле солнца немного. А носить, чтобы под ними прятать, она не хочет и правильно делает. Чего, Мариночка, справилась?

У подошедшей Марины Азариновой лицо все в буграх.

Азаринова. Чувствую себя обновленной. Ты про замок? Заедающий замок, дефект конструкции… в Святую Софию завтра пораньше пойдем. Мне в номер стучите и будите. Стука я испугаюсь… не нужно стуком из сна меня вырывать.

Струбин. Я поскребу. Скребущей пробуждающей мышкой в новый день тебя мягко втолкну.

Азаринова. Мышей я не боюсь. Они переносчики заразы, но мне их жалко. Кошки на них охотятся, а к кошкам еще и люди огромными враждебными утесами нависают. Когда мышкам жизнь не портят, рыбу идут ловить… зимой лунки бурят. И ничего не получается.

Струбин. Бурильные инструменты подводят?

Азаринова. Река промерзла до дна. Мы с дачи ездили, и он бурил, а потом кричал…

Струбина. Твой Вячеслав спокойствием нрава не отличался.

Азаринова. Он никакой не мой, мы недолго встречались… на даче у него было тепло.

Струбин. Страсть вас, наверное, согревала.

Азаринова. Газовое отопление. Билеты в Святую Софию, по-моему, чересчур дорогие.

Струбин. Пока в нее выстраиваются очереди, цены на билеты не снизят. Грамотно ее в музей переделали. За посещение храма деньги брать некрасиво, а за музей почему бы не драть. Слышал, назад в мечеть ее переделают, имидж для Эрдогана дороже денег… говорите, куда мы сегодня пойдем, надоела мне неопределенность.

Струбина. По магазинам пройдемся.

Струбин. Тогда я не с вами. Кофе вон там попью. Вы туда приходите.

Струбина. Нас не будет часа два. Осточертеет тебе в окружении турок кофе потягивать.

Струбин. Там и туристы сидят.

Струбина. С туристами ты не ладишь.

Струбин. Не напоминай мне, не я на него набросился…

Струбин. Все равно неправильно с пьяным себя ты повел.

Струбин. Я сказал, что я из Москвы. А он завелся, словно я его мать шлюхой назвал.

Струбина. Наши люди с мест Москву не любят. В своих бедах винят. Струбин. Объедает их Москва… а у самого пузо – свинья целиком поместится.

Азаринова. Он из Владимира, а во Владимире жизнь трудна…

Струбин. Цены на выпивку здесь высокие, но это не помешало ему глаза основательно залить. Они и при зарплате в миллион продолжают Москву ненавидеть. Не в деньгах дело.

Струбина. Тем более тебе бы не распространяться насчет Москвы.

Струбин. Я уяснил. Буду говорить, что я из деревни Дырявые Сумищи. Жемчужины Псковской области.

Азаринова. Делать пластику я чуть было в Псков не поехала… не в Псков, а в Пензу.

Струбин. Пенза солиднее…

Азаринова. Клинику в Интернете так расписывали – я почти повелась. Но твоя рекомендация перевесила.

Струбина. Я неоднократно перед тобой извинялась. Могу извиниться еще.

Азаринова. Извиняйся, я не против, раз ты такую привычку взяла. Я устала тебе внушать, что я на тебя зла не держу. Что с моим лицом сотворили, то сотворили!

Струбин. Оно стало немножко несимметричным. Полно лиц гораздо страшнее твоего.

Азаринова. Они попадаются.

Струбин. Именно не от природы, а после пластики.

Азаринова. Я хоть заплатила по-божески, а некоторые огромные суммы отваливают…

Струбин. Чтобы ходить с лицом, реально прохожих пугающим!

Азаринова. Мое только отчасти…

Струбина. Не зацикливайся, вполне приличное у тебя лицо. Изначальную привлекательность не полностью ты добила. Шутка.

Азаринова. В чем шутка? В привлекательности?

Струбина. Шутим мы, ходим по Стамбулу и шутим… до твоей пластики куда бы мы с тобой ни пришли, мужчины к тебе больший интерес проявляли.

Азаринова. Я им казалась доступнее. Симпатичным волком, как ты, не глядела. Домой приеду, к новому начальнику буду привыкать… у нас руководство перетряхнули. Хозяин, сидя во Франции, свою жесткую непонятную волю проявил.

Струбин. Ты же где-то в каморке ютишься.

Азаринова. Кредиты глупым гражданам выдаю. Послушаешь, ради чего в долговую кабалу люди влезают – прямо в открытую подмывает пальцем у виска покрутить.

Струбина. А они тебе рассказывают?

Азаринова. Скрытные не говорят, а болтливые выбалтывают. Еще есть категория будто бы под наркотиками. Не разберешь, правду они тебе или пургу. Картины с деревянным желтым гробом у художника Тервасяна один хотел заказать… в связи с Моцартом.

Струбина. Гроб и Моцарт…

Струбин. А у кого не гроб?

Азаринова. Моцарта похоронили в желтом гробу. Растолковал он мне, почему желтый.

Струбина. Любить Моцарта и желать иметь у себя на спине копию его гроба…

Струбин. Болезненная любовь. А что за Тервасян, в действительности он существует?

Азаринова. В Интернете о нем не сказано, я из любопытства смотрела. Но ли художников, о которых ничего не найдешь.