Петер Хакс - Адам и Ева

Что слышу я?

Теперь он нас услышал.

Как — предусмотрено?

Ну, не исключено.

Вы так хотели?

Ну, мешал не слишком.

И в план входила неудача плана?

Зачем планировать? Они свободны.

О Боже, был ли замысел таков?

Ты это говоришь.

Да или нет?
Еще раз объясните…

Перестань.
Все у тебя выходит как-то грубо:
Узнал, хотел, планировал, замыслил…
А дело-то в одном: Я есмь. Все будет,
Каков я есмь. Я есмь, как оно будет.

Скорей свихнусь, чем к этому привыкну.
Зачем же, Господи, вы создавали рай?
Чтобы оставить без употребленья?

Я не сказал бы.

Так зачем, скажите.

А я сказал.

Гм!

Славное яичко
Я подложил вам?

Я вполне спокоен.

Отлично.

Не беснуюсь, не грожу,
Что бунт поднимет возмущенный Тартар.

А почему бы нет?

Я улыбаюсь.
Моя позиция неуязвима
И дело — правое. Ведь вы хотели
(Я слышал шепот ваш на весь театр)
Создать существ богоподобных пару?

И, кажется, я справился с задачей.

Но Бог мой, этот тезис не бесспорен.
Мы более уютно размещались
В пустом Ничто, — ведь там всегда есть место —
Чем на земле, да при такой погоде.
И мы должны, обязаны признать,
Что этот мир — сомнительная пьеса.
Тот, кто сказал, что он стоял на грани
Провала и возможности успеха,
Пускай добавит, что к провалу ближе.
Подобный риск заслуживает славы.
Такой провал — свидетельство таланта.
Господь, пора признать: мы проиграли.

Нет, я в игре не знаю поражений.

Ах.

Была одна загвоздка: Как творить?
Лепить кого-то, создавать кого-то
По моему же образу-подобью?
Ведь я не создан, я не сотворен?
Пускай же сами сотворят себя,
Как сам себя творил я. И для них
Я выбрал материал несовершенный
Как некую ступень к самим себе.
Вот вас двоих, я, в общем, сочинил,
А их я сделал. Подарил им место,
Позволил выбирать и путь, и цель,
И дерево известное поставил
Как пробный камень схожести со мной.
Теперь я отправляю их в пустыню,
Где лишь песок, и роговик, и мергель.
Пускай, как я, творят из ничего.

Они на вас похожи?

Разве нет?
Похожи, да. С тех пор, как непохожи.

О вас, как видно, правду говорят,
Что вы творите словом, только словом.
Провал вы называете победой,
А грех — свободой. Ничего нет проще.
И эти двое — парень и ребро —
Лжецы, клеветники и прохиндеи,
Как назовете вы их поведенье
Теперь, когда свершился смертный грех?
Какое слово вы для них найдете?

Начала колыбель перевернулась.
Они на землю шлепнулись и — в рев.
Кто не споткнется, сделав первый шаг?
Но не творить же их совсем без ног!
Они свой дар во зло употребили
От неуменья пользоваться им,
И значит, одаренность их бесспорна.

Теперь вы предвещаете, что будет?

Теперь я предвещаю то, что будет.

Когда-нибудь потом! Все это сказки.

Да нет же, говорю тебе, и впредь
Нам люди будут очень интересны.

Здесь знают все, мои глаза открылись,
И я теперь — как вы, и я вас понял.
Я сразу и всецело вас постиг.
Ваш сад эдем был сотворен для нас,
Чтоб из него продвинулись мы дальше.
Шикарное и дорогое место,
Нам было суждено о нем мечтать,
Всегда его искать, не обретая.
А то, что ныне он вообще закрыт
И сторожит его архангел глупый, —
Для нас ручательство, что мы свободны,
И так тому и следовало быть.

Вы слышите его, Господь?

Да, слышу.

Мы плачем, расставаясь с нашим раем.
Но разве расставанье — не увечье?
Нет ничего больнее расставанья.
О да. Мы поумнели. Из творенья
Упала глина и нашла себя.
Мы понимаем очень хорошо,
Что маленькая новая свобода —
Есть величайшая необходимость,
И счастье наше смешано с несчастьем:
Нас ждет тяжелый труд и смерть. И стыд.
Но отдыхом от будущих трудов,
Блаженством райским сыты мы по горло.
Пора идти. Не возражает глина.

Господь, вы прячете глаза. Сказал он
Не так, как надо?

Он сказал как надо.

Забавно, Господи. Вы нас учили
Тому, что горько, и тому, что сладко.
С тех пор я знаю, что такое сладость.
Я вижу, что на все Господня воля.
Она исполнилась. Ее нарушив,
Мы поступили так, как Бог хотел.
С тех пор все будет очень хорошо,
Поскольку хорошо уже не будет.
Рай обрели мы, потеряв его.

Вы плачете? Он выступил так плохо?

Нет, люди, вы правы, свой путь ищите.