Петер Хакс - Адам и Ева

Ответ достойный.
А собственное мнение не в счет?

Подскажет плод, откуда дует ветер?
Даст силы, чтобы я, как сам Господь,
Вращал бы звездный полог небосвода?

Да нет.

А коли так, тогда зачем
Мне собственное мнение иметь?
У Господа есть собственные мненья,
Они верны, они осуществимы.
Его же истина, его же власть.
Мое сужденье, если не от Бога,
Всегда ошибочно и бесполезно.
Мне хватит и того, что мыслит Бог.

А сам ты разве не стремишься стать
Всеведущим, как он, и всемогущим?

Кто мог сказать такое? Только бес.

Сказать? О нет. Но мог вполне подумать.

Простите, Господи! Оговорился.
Немного сбился в ходе рассуждений.

Отыди, искуситель, от меня.

Я ухожу, не узнан, но доволен.

Опять уходишь и опять ни с чем.
Не знаешь ты, бездарный контролер,
Какие призраки рождает хаос,
Как длинной чередой они теснятся —
Кровавые, неясные, смешные,
Недолговечные, больные тени —
И в пепел обращаются, в Ничто.
Лишь там, в борьбе за миг существованья,
Коварству обучаются.

Ну, что ж:
Послушен он и к знанью не стремится.
Осталось лишь смиренье испытать —
И можно заключать его в объятья.

Пред Богом ты и слаб, и неумен,
Но ты гордишься тем, что ты есть ты?

Опять в лицо он правду-матку режет.
И ничего-то не извлек дурак
Из опыта истории всемирной,
И в будущем ничуть не поумнеет.
Ох, надо бы швырнуть в него ком грязи.
И я надеюсь, что Адам швырнет.

Отстань. А не отстанешь…

Что тогда?

Я сам уйду.

Кто отрицает Бога,
Уже тем самым Богу конкурент.
Сорви же яблоко и стань, как Бог.

Кто станет Богом?

Ты.

Нет, я таков,
Каким меня хотел создать Господь.

Ты на вопрос обязан отвечать.

Вот мой ответ.

Он все-таки швырнул.

Ты что творишь?

Даю тебе ответ.

Ты бросил грязь!

Что, схлопотал по морде?

Я попросил бы грязью не бросаться!
(Хоть грязь предназначалась Сатане.)

Добавить?

Нет! (Хоть Сатане, но грязь!)

И больше не беси меня. Клянешься?

Клянусь.

Вот то-то. Ладно, ухожу.

Я оскорблен, обгажен и обижен
За то, что другу службу сослужил.
Так добродетель по недоразуменью
Встречает комом грязи добродетель.
Страдаю я. А надо ликовать,
Что добродетель есть, и добродетель
Мне причиняет тяжкое страданье.
В моей печали — радость одобренья.
Стою в грязи, но плачу от восторга.
Кто там хохочет? Ах, Сатанаил!
Ты виноват во всем, и в этом тоже.
Ведь в лучшем из божественных миров
Другие в наших бедах виноваты.
Дай, ангел-брат, обнять тебя!

Мой мальчик!

Ах, время начинаний. Мы тогда
На высшем крае ангельского сонма
Сияющей каймою в высоте
Парили вместе, избранные Богом,
Я, Гавриил, и ты, Сатанаил.
Два близнеца, два благородных члена,
Двойные солнца, пара божьих глаз.

Чудесные то были времена.

А ныне мы враги.

Я видел хаос
И предпочел стать властелином мрака,
Чем быть слугой, блистать тирана блеском.

Ты предпочел? Ты властвуешь? Мы с Богом
Презрительно тебя лишь терпим там,
Куда ты так стремительно вознесся —
На высоте несчастной преступленья.

Он притворяется, что обо мне забыл.
Забывчивость такая означает
Лишь ненависть его и тайный страх.
Но как бы ни был наш Господь рассеян,
Когда-нибудь, в один прекрасный день,
Ему придется выслушать меня.
Мой день настал. Его на бой я вызвал.
Пускай меня он вовсе истребит
Иль вновь попросит ко двору вернуться,
Я прежний обрету, нет, больший, блеск,
Чего весьма желаю, чтобы вечно
В лицо ему я мог бы «Нет» бубнить.

Ты, забубенный! Он тебя раздавит,
Как в первый раз. Ничто тебе не светит.

Ничто?

Ничто.

А как насчет Адама?

А что Адам?

Моим учеником
Он станет и со мной поднимет бунт.

Его я испытал. Он несгибаем.
А потому я говорю за Бога:
Оставь в покое и людей, и рай.
Иди отсюда прочь, ты, отщепенец.
Служи добру, как я.

Нет, я — не ты.

А я сильней тебя.

Нет, не сильней.

С каких же это пор?

С тех самых пор,
Как взялся отвечать за этот мир.
Ты оглянись вокруг.

Ну?

Что ты видишь?

Материю.

Да, грязь для анекдотов.
Чуть поскребли мой старый добрый хаос,
Зазывной гордой вывеской снабдив.

Нет. Воля обтесала материал.
Мир этот круглый.

Совершенно круглый?

Да нет.

Похоже, мир продолговат.

Он знает и, боюсь я, каждый знает
О наших трудностях. Имей в виду,
Что мир весьма хорош. Я постараюсь,
Чтоб ты нам здесь никак не навредил,
И меры оборонные приму.
Когда грозят эдему силы ада,
Рай защищать, как крепость, небу надо.
Ну, убирайся.

Пусть в крепости прохода нет для тела,
Для хитрости всегда найдется щель.
Я так скажу: сумеет Божий раб
В одном хозяйстве с Сатаной ужиться,
Но выгнать черта со двора нельзя.
Напрасный труд. Не стоит и пытаться.