Дмитрий Гавриленко - Свеча в зеркалах. Избранные стихи

Восток и Запад. Запад и Восток.
Где тонко, там – увы! – уже не рвётся,
И дело это шумом отзовётся,
Какой-нибудь кометою с хвостом.
Восток проснулся – тихо дремлет Запад,
А всадники уже несутся вскачь,
Чтоб сердце, а не кожу расцарапать, —
Не инь и янь, а сука и сукач.

Кольцевая…
Где начало – там конец,
Где конец – начало.
Запевая,
Развевая,
Каждый был немножко метростроевцем.
О эпоха!
Кольцевея
То правее, то левее,
Обэпошила,
Метростроевцев
Облапошила.
А конец – опять начало,
И начало – вновь конец.
Оконцованная,
Прочным мрамором
Облицованная
Да кольцом стальным
Окольцованная!
Раз – дорожка, два – дорожка…
Рельсы спарены,
И платформы все – офонарены.
Под землёй любовь
Безвенечная,
Но зато она – бесконечная.

Прёт пречистая сила,
Ей не крикнешь: «Постой!».
Трафаретка гласила:
«Резвый, трезвый, пустой».
Он в кабине поставил
К ветровому стеклу,
Правил круто без правил,
Тормознул на углу.
Вроде парень отличный
И приличный на вид.
Люд спешащий столичный
Дивом не удивит.
Грузовик стар, недужен,
Глянет вскользь постовой.
А зачем ему нужен
Трезвый, резвый, пустой?

Где свалка мусора цвела,
Там сварка и кипят дела.
Кран длинношее
Глядит сверху вниз,
Дом хорошеет,
Светлеет карниз.
И на глазах стена крепчает —
Над молочаем.
Парень в спецовке
На облицовке.
Всех двигает разум,
Всё движется разом.
В мусоре тает
Тайный недуг,
Рядом витает
Свалочный дух.
И шатко, и валко
Растёт свет очей…
Все для богачей —
И свалка?

«Гастарбайтеры вы,» – симпатично милашка сказала.
Полновата слегка: нелегко в тёплом кресле сидеть.
Мы припёрлись к ней осенью прямо с вокзала,
О работе мечтая, жилье и еде.
Я пришёл из глубокой, далёкой России,
Ну а где находилась что счастьем полна?
Почему раскрасавицу мы не спросили,
Как зовётся её сторона?
Ах, задача трудна, но сложней не задача,
А сиротство души – будто строгая мать.
У красавицы той иномарка и дача, —
Значит, можно Россию Америкой звать.

Дрожит машина, а вокруг
Трепещут синие осины.
Везут колёса господина,
Ему не страшен рой осиный
И в дружбе с ним – пчелиный рой,
Который слеп и глух порой.
Все птицы распевают оды,
Осины шепчут им вослед,
Что за рулём не крепкий дед,
А царь услужливой породы.

Палачи, а откуда вы родом —
Все этрусские, русские, прусские, прочие,
Не заплечных дел мастера?
Поворотом судьбы, приворотом,
Ожирением и худосочием
Наловчились в землю втирать.
Изощрённости вашей завидуют.
Сверхроскошные гнёздышки свили
Из обманутых чьих-то надежд
И надеетесь: ловких не выдадут.
Возле плахи замшелой на свет появились
Вы из белых халатов и чистых одежд.

На старой ограде
Написано ярко:
«Красное знамя – на Кремль!».
На новой краснеют слова
«Хакер» и «жесть».
Я хотел бы
Оставить там
Надпись другую:
«Доброго пути,
Человек».

Их обходит любая зараза
Из-за запаха тысяч зараз.
Нищий сумку украл —
Потрошил её в сквере три раза,
А за ним потрошили семь раз.
Он без ног, тот без рук – лишь характером сходны,
Огрызаются с разных сторон.
Здесь увидишь десятки и сотни,
Но за ними стоит – легион.
Потому и сложилось веками:
Ловкачи-толкачи там и тут,
Из куска хлеба сделавши камень,
В вещем страхе в хоромах живут.

Александровский рай,
Прикремлевская зелень…
Александровский сад,
Поселенье славян.
Александровский сад,
Я тобою нацелен,
Александровский рай,
Превзойти соловья.
Александровский сад,
Ты и плод мой, и завязь;
Александровский рай,
Я – и завязь, и плод.
Александровский сад,
Есть прохожий – мерзавец,
Александровский рай —
Есть прохожий-оплот.
Александровский сад
Время не обломало;
Александровский рай,
Сохранившись, воскрес.
Александровский сад
Настрадался немало;
Александровский рай —
Мартиролог окрест.
Александровский сад,
Что ни шаг, то увечье;
Александровский рай,
Что ни миг, то беда.
Александровский сад,
Чье терпенье – овечье?
Александровский рай
Вместо ржи – лебеда.
Александровский ад,
Что не кануло в Лету?
Александровский сад
В Лету не унесло.
Александровский рай,
Ты – прощенье поэту;
Александровский сад,
Ты – его ремесло.
Александровский сад!
На булыжники тихо,
Александровский рай,
С постамента сойду.
Александровский сад,
Я – рождённый портнихой,
Александровский сад,
Ты – рождённый в саду.

Чёрный он, как осенняя ночь,
Но, как звёздочки, светятся буквы…
Вам со свадьбой мы можем помочь,
Раздобудем и ленты, и куклы.
Если нужен крутой генерал,
Он в парадном предстанет мундире,
Чтоб лучистой звездой озарял
Счастье в новой, просторной квартире.
Жениха, и невесты, и куклы
Объектив наш уловит лучи.
И на чёрном есть светлые буквы —
Хуже всем, если чёрный молчит.

Автобус тихо ехал,
Остановился вдруг,
А впереди помехой —
Его железный друг.
О боженька!
Вся дороженька
Не по правилам
Замуравела.
Баранки не баранят,
Рули тут не рулят,
И поздно стало рано,
И скорость – до нуля.
Где инспекторы?
Где гаишники?
И девичники,
И мальчишники.
А вроде все пристойны,
И день ещё живой,
Но ты – живой покойник:
Пой песни, волком вой.
Здесь все равные,
Все исправные,
Ох, и смелые,
И умелые.
Но если ты не робок,
Налил – так пей до дна!
Не будет больше пробок —
Не будет и вина.

Я молюсь. На брусчатке – иконы.
Я молюсь, и молюсь, и молюсь…
У молитвы свои есть законы:
В ней надежда, и радость, и грусть.
Я молюсь на коленях. Прохожий
Рот раскрой и смотри на меня.
Ни ковра, ни Кремля, ни рогожи,
Только небо – ни ночи, ни дня.
И ни звука никто не ответил,
Даже шёпота не принесло.
Разве есть что понятней на свете,
Чем молитва святая без слов?

Христос воскрес,
Сияй окрест,
Свети в груди.
Голгофы крест
Не впереди.
Из разных мест
Христос воскрес
Несётся вширь,
Стремится вверх…
Прекрасен мир,
Живи и верь!
И эта весть —
Христос воскрес —
Из тьмы, где грех,
До нас дошла,
Учила всех
И берегла.
Христос воскрес!
Сияй окрест,
Свети в груди.
Голгофы крест
Не впереди.