Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

Настраивающийся на страшный бой
Михаил Илларионович Кутузов
Заснул
И нахватал во сне оплеух
От бородатого великана.
Пробуждение обременило мозг простыми
Тяжелыми ассоциациями.
Борода – Бородино,
Побили – побьют,
Очень паршиво.
Так не оставим.
Полки уже выстраиваются, но командующий
Хочет еще поспать, чего получше
Увидеть.

Придворная портниха Ачалова
Закончила громоздкое
Бальное платье, сшитое ею по эскизу
Графини Мещеряковой.
Платье предназначается самой графине, платье
Вызывающе уродское,
Над Мещеряковой все будут
Смеяться, но на великосветский смех
Осознанно, похоже, она нарывается.
Прознала, что государь загрустил,
И клоунессой привлечь его интерес
Вознамерилась.
Пробившись к нему в любовницы,
Создаст прецедент. Черт знает куда
Каноны нарядов
Сдвинет.

Привезенные Суворовым в село Кончанское
Рядовые ветераны его грандиозных походов
Доживали с дорогим Александром Васильевичем,
Свой век, нередко
Впадая в кручину.
Сдал наш Суворов.
При ходьбе шатается,
Нас едва различает,
В одном он прибавил – на старости лет виртуозно
Ругаться выучился.
Как обложит – с разинутыми ртами
Детвора застывает.
Ну еще бы. Дивитесь, малыши!
Бесподобного Суворова
Видите вы и слышите!

Экстравагантность артиста Жорданова
Прибившиеся к нему простые женщины
Галина и Анфиса
Сносили безропотно, но когда он сказал,
Что они втроем
Встанут спиной к пришедшему антрепренеру
Суклеву
И в знак несогласия с предложенными им
Условиям
Дружно
Покажут ему голые зады,
Женщины задумались.
Отказаться?
Тогда он их выгонит, а у него сытно,
Вазочка с конфетами под рукой,
Рассчитывайте на нас, господин Жорданов.
Мы в деле.

Роберт Эрскин,
Лейб-медик великого царя
Петра Алексеевича,
Знал о нем
Такое,
Такое количество
Такого,
Что Эрскина следовало либо убить,
Либо за молчание
Продвигать.
Эрскин стал главой Аптекарского управления,
Президентом Медицинского факультета,
Заведующим Кунсткамерой,
Корчиться от вошедшего в брюхо ножа
Ему не пришлось.
Восторжествовал гуманизм.

Прогуливающийся по лесу
С маленьким ружьем
«Монтекристо»
Помещик Юцков
О медведе «Мамае», сбежавшем из зверинца,
Расположенного отсюда в пяти верстах,
Не беспокоился.
Здесь только птички,
Вторую за сегодня птичку я сейчас
Подстрелю,
Налетевший на помещика медведь
Его порвал и частично сожрал.
Выпавшая из охотничьей сумки
Птичка осталась нетронутой.

Нацепив
Усыпанный бисером кокошник,
Иван Грозный вышел к боярам.
Наш царь, заголосили они,
Царь мудрейший и сильнейший,
Я – царица! – недовольно прорычал повелитель.
О, царица, наша изумительнейшая царица,
Возблагодарим же Бога за то, что нам,
Недостойным, такую царицу
Послал!

Бастующие работники
Саранской скобяной фабрики
За три недели
Объявленной ими забастовки
В общей сложности употребили на всех
Двести семьдесят литров водки,
Соблазнили девяносто шесть баб,
Вытоптали семнадцать клумб,
Разнесли два музея.
Их справедливые требования руководство
Не удовлетворило,
И на работу они выходили
Проигравшими, но не унылыми.
Воздух свободы взбодрил!
Словно в отпуске побывали.

Взбудораженная
Февральской революцией
Вегетарианка Самсонычева
Пошла в разгул.
Наелась у любовника говядины,
Допустила по отношении к себе
Недопустимый для нее прежде
Анальный секс,
От принципов она отошла, от них
Не отказываясь.
Для существования в соответствии с ними
Вся жизнь, решила, у меня впереди.

Александру Пушкину,
Утратившему из-за горестей любви аппетит,
Напившийся в ресторане приятель
Прислал на дом жареного поросенка.
Тот лежит,
Мертвыми глазками смотрит,
Поэтические чувства не будит,
Здоровенным куском
Вкусного мяса воспринимается.
Поем.
Бог с тобой, надменная Олечка!
Поем плотно.

В первые дни
Начавшейся войны с Японией
Выказывающий истинный патриотизм
Книгопромышленник Тувяков
Уничтожил весь тираж напечатанного им
Двухтомника японского поэта Миуры.
Вместе с уведомлением
Миуре было отправлено письмо,
Полное выражений, стилистически относящихся
К площадной брани.
Ответ Миуры
Поражал деликатностью,
Умением, не отлучаясь, пребывать в мире духа,
Поэзия, писал он, выше политики,
Национальная принадлежность
Рядом с бабочкой на влажном листочке
Ничто; в постскриптуме Миура не удержался.
Гнусной русской сволочью Тувякова назвал.

Вынося оценку выслушанной
Информации
О чрезвычайной ситуации в Поволжье,
Где люди с голода
Едят глину,
Товарищ Сталин промолвил:
Ничиго страшного. Не вижу я повада
Из-за аскудения запасов глины
Пириживать,
Невироятно много глины в нашей великой
Агромной стране.

Великолепная половая близость
С любимой женой
Усилила в Пушкине страх перед
Кастрацией.
Произойди такое, я же не только постельных
Удовольствий лишусь – стихи не смогу
Писать.
А прозу? На какие-нибудь
«Нравоучительные записки порядочного человека»,
Вероятно, сподоблюсь. Но без вдохновения!

Подтянутый Богулевич,
Охранник отдыхающего в Горках
Ленина,
Совершая ночной обход,
Увидел в горящем окне пищеблока
Висящего в петле повара Стунькина.
На территории труп,
Тревогу трубить бы надо,
Больного Владимира Ильича разбудим – ополчится на нас,
Картавыми матюгами обложит,
Пускай он спит, а повар болтается.
С утра разберемся.