Юрий Хейфец - Ежедневник

Кто плачет? Вглядитесь – не стыдно ли вам за героя?
Загнул драматург! Не мужская интрига – финал
Не то чтобы скомкан, – местами меняются двое,
И ропот волною накрыл закипающий зал:
Он что, этот автор, решил, что сюда идиоты
Пришли поскучать, заплатив за билет по рублю?
Беснуются ложи, галёрка хохочет до рвоты,
В партере свистят и ругаются матом… Молю,
Любимая, милая, вырвемся вместе отсюда,
Садовым кольцом протечём к разомлевшей реке,
Где медленно плещется звёзд драгоценная груда,
Чтоб жалкую каплю оставить на мокрой руке,

Пойдём, дорогая, пойдём, обернёмся украдкой
На дом чародея, что сам очарован собой, —
И дальше, и круче, и выше, разбойной повадкой
Московского ветра, деревья кормя на убой
Пронзительным воздухом! Вот ликованье свободы!
Лысеют аллеи, и парки под бритву легли,
Зима содрогнулась, и вырвались вешние воды,
И Хаос навек Небеса отделил от Земли,
И сумрачный Кронос, и свет Олимпийского мифа,
И римская роскошь впадают в молчанье Христа
За час до распятия, и отрекается Кифа,
И снова приемлет желанную муку креста,

И вам далеко не уйти, разомлевшей рекою
Несомые бережно меж побережий времён,
И кажется вечным стремление воли к покою,
И кажется праздным покой, что неволей пленён
В той странной квартире, где стены похожи на стены,
А окна – на окна, где боль ворошила золу
И вся позолота сползала ошмётками пены, —
В той самой квартире, в той комнате, в левом углу…

Кто совершил? Кто организовал?
Кто вообще всё это заказал?
Кто шестьдесят шестой сонет Шекспира
Возвёл в закон подоблачного мира?
Кто виноват? Что делать? Что почём?..

Кто в дверцу сердца ломится плечом,
Кто бьёт в ворота разума тараном,
Кто принимает истину стаканом,
Кто каплями дозирует её,
Кто числит чётким зрение своё,
Кто верит не глазам, а только слуху,
Являясь доносителем по духу,
Кто ощупью предметы познаёт,
Кто только откровенье признаёт,
Кто на анализ хочет положиться,
Кто мыслит с интуицией ужиться,
Кто промышлять готов чужим умом
И крест поставил на себе самом,
Кто просто скот и телом и душою,
И пользуется, будто анашою,
Всем на земле – одеждой и едой
И прочей каждодневной ерундой,
И славит зычно собственное стадо,
Мыча, что стад иных ему не надо…

Кто прав? Кто лжец? Кто враг? Кто брат и друг?

Навеки замкнут неразрывный круг,
Что тщетно снять пытается с мизинца
Хозяин надоевшего зверинца.

Пошли мне ссылку на любовь.
Что я объятия с тобою
Ни одного давно не стою,
Не повторяй мне вновь и вновь —

Пошли на нежность ссылку мне:
О, как же я в тебе когда-то
Тонул, не ведая возврата
Из мрака, что лежал на дне! —
Полноэкранного формата
Теперь достаточно вполне.

На память ссылку мне пошли —
Мы и до этого дошли.
Лишь это нам и перепало.

Тебе-то что – ты как в кино:
Ну, было, да, конечно, но
Тут что упало, то пропало.
Забыто. Выпито вино.

Сошли меня куда попало,
Коль быть с тобой мне не дано.

Сапожники без сапог,
Смертельно больные врачи,
Педагоги, чьи дети – невежды,
Казнённые палачи,
Утопленники-спасатели,
Священники-греховоды,
Пророки, что неспособны
Составить прогноз погоды —
Мы все для себя потеряны —
Не то что для прочих всех,
Наш мир наизнанку вывернут,
Как съеденный молью мех,
Мы видим сплошную темень,
Мы слышим лишь немоту,
Все наши мысли и чувства
Утратили остроту,
Мы вроде пока живые,
Но мёртвое прёт вовсю
Из нас, поддавшихся страху
Уже на катушку всю,
И чем мы громче кричим
На соседей и друг на друга,
Тем яростнее над нами
Кружится ужаса вьюга —
Мы знаем, да-да, мы знаем,
Что близок последний час,
Что Бог, оскорблённый нами,
Не встанет стеной за нас,
Что нам заплатить придётся
За каждую мелочь даже,
Не говоря уж о том,
Чего в мире не сыщешь гаже —
Нет-нет, я не о преступлениях,
Что знаем мы за собой,
Не о той в никуда дороге,
Что стала нашей судьбой —
Я о том, что мы врём всю жизнь —
Не кому-то, самим себе! —
Врём легко и просто,
Как ветер воет в каждой печной трубе,
Врём запойно и беззаботно,
Без стыда, опять и опять,
Врём, как только проснёмся,
Врём, отправляясь спать,
Врём, любви предаваясь,
Врём, вставая к станку,
Врём по собственной воле —
Не по чужому манку,
Мы уже изолгались напрочь,
Мы забыли, как нас зовут,
Мы давно ни во что не верим,
Мы давно не там и не тут,
Мы не знаем на самом деле,
Существуем ли вправду мы,
Или, предкам нашим подобно,
Пылью лагерной Колымы
Разнесло нас по всей России
И за все её рубежи! —
Хочешь вспомнить, кто мы такие? —
Шире карман держи! —
Мы никто и ничто – и вскоре
Воцарится над нами ночь —
А впрочем, она и сегодня
Сделать это уже не прочь.

Что ни идиот – то поза гения.
Лжец последний – совесть поколения.
Вор и душегуб – считай, святой.

Жулик джентльменом наряжается.
Кто прогнил насквозь – преображается
Из последних сил – и отражается
В зеркалах как щёголь завитой.

Провокатор – кузница бесстрашия:
Знаю, мол, кто наши, кто не наши я,
Вижу, мол, и эту я, и ту
Сущность с бронебойной беспримерностью! —
Блядь гордится честностью и верностью…

Тьма видна себе лишь на свету.

Я проснулся с разбитым сердцем,
А что видел во сне – не помню:
То ли сделался иноверцем,
То ли брошен в каменоломню,
То ли жизнь моя однодневна,
То ли болью судьба ведома,
То ли ты мне сказала гневно
Чтобы я уходил из дома,

Я с разбитым сердцем проснулся —
Лучше б вправду не просыпался! —
То ли снилось мне, что вернулся
В город, где в западню попался —
И поют мне гудки вокзала:
Начинается всё сначала! —
То ли ты мне в глаза сказала,
То, о чём за глаза молчала,

Я проснулся с сердцем разбитым,
Биться радостно не способным,
Окончательно с толку сбитым
Горя горького местом лобным,
Но твердящим одно и то же
Разуму, от холодной дрожи
Ставшему ипостасью ваты:
Мы не брошены, правый Боже,
С нами та, что всего дороже!

И меня во сне обняла ты.

…и всё хочется отвернуться,
В ком тугой навсегда свернуться,
Чтоб не слышать век и не видеть
Тех, кого привык ненавидеть —
Этих, шествующих убого
Жертв страдательного залога,
Этих, с дырками – не с глазами! —
Под фальшивыми образами
Бьющих тупо свои поклоны,
Этих, что посбивались в клоны
Обездушенных серых кукол,
Этих, тени чьи я застукал
За камланием над стаканом,
Этих, что навсегда с наганом
Или с банкой гадкого яда
Воедино срослись – так надо,
Мол, для блага родной державы! —
Этих, что неизменно правы,
Всех обманывая, воруя,
Совращая, как соборуя —
Мол, грехи мы вам все отпустим
И к мешку с деньгами допустим! —
И всё хочется отделиться,
И о том лишь Богу молиться,
Чтобы дал в стороне остаться
От всего, с чем пора расстаться,
От всего – эх, испортил сказку! —
Чем я сам набит под завязку.