Нина Русанова - Девочка, ты где? НЕдетские рассказы – 2. Стихи

С которого дежурные старшеклассники вечно заставляли их, первоклашек и второклашек поднимать бумажки: «Девочка, подними бумажку!» Ну или «мальчик, подними». И с которого учителя заставляли ластиком оттирать тёмные полоски – следы от обуви на чёрной резиновой подошве.

Хоть, в общем-то, в такой обуви даже и не разрешалось в школу ходить! Директор не разрешал. Сам, лично – стоял каждое утро в дверях одной из лестниц, ведущей из вестибюля на верхние этажи (другую на это время приказано было запирать) и проверял наличие у учащихся сменки.

Вернее, не сменки как таковой – наличие мешка с оной проверяли на входе в здание школы ученики дежурного класса во главе с дежурным учителем, – а сменки «не простой, а золотой», не абы какой, а особой: по решению директора школы Юлия Вильгельмовича Жизельского – решению, одобренному и принятому учителями – всеми до единого, единогласно! – каждый школьник с первого по десятый класс, приходя во вверенное руководству Юлия Вильгельмовича учебное заведение, обязан был переобуться в… домашние тапочки.

На светлой (это важно!) подошве.

И так – в домашних тапочках (на светлой подошве) – целый день по школе ходить. В тапочках.

В которых, понятное дело, никто не ходил. Кроме Васи Осокина, шестиклассника, сына Нелли Игоревны, заведовавшей в те времена школьной библиотекой. И кроме первоклашек. Ну и, может быть, ещё второклашек с третьеклашками.

Старшеклассницы изящно предъявляли строгому директору стройные ножки в босоножках или туфельках на светлой (!) подошве, ребята тоже как-то выкручивались – некоторые ходили… ну, например, в кедах (хотя и это тоже было запрещено – в кедах можно было появляться лишь на уроках физкультуры). Словом, всякий здравомыслящий ученик норовил (и ухитрялся-таки) обойти строгие «жизельские» обувные нормативы.

Однако младшие школьники обязаны были соблюдать школьные законы и правила поведения неукоснительно. «Школа – ваш второй дом. Вы же у себя дома в ботинках не ходите!» И не поспоришь.

И с директором школы не поспоришь тоже: с таким пожилым, седовласым, носатым… похожим на инспектора Жюва из смешного французского кино. Но только директор, в отличие от своего почти двойника, был не весёлым, не смешным и не глупым – а мудрым, умудрённым – настолько мудрёным у , что даже уже и не смешно.

Совсем не смешно. А страшно – когда сам Жювельский с раннего утра стоит на страже школьного миропорядка и проверяет наличие у тебя белых тапочек. У Кати душа в пятки – в эти самые тапочки, будь они неладны, – и уходила.

Правда, ей повезло: у неё были не совсем тапочки и не совсем домашние, а такие полуботиночки – вельветовые, красные, на шнуровке и на светлой (!) подошве. И даже на небольшом, как у настоящих ботиночек, каблучке. Так что совсем даже и не стыдно было в них ходить, а очень даже приятно, удобно и здорово. Это мама ей купила. Молодец, мама!

А в тон тапочкам – красная кофточка шерстяная. Тоненькая, но тёплая. Потому что Катя часто болела. И, чтобы не простужалась, мама ей кофточку велела надевать – от сквозняков.

Но вот с кофточкой в тот день как раз и не повезло ей.

Завидев красную кофточку, Жювельский…

…или просто Жюв, а если точнее и совсем уж попросту – Жуф – с глухим [ф] на конце, ведь именно так и звали его незнакомые с французской фонетикой ученики (в школе иностранным языком шёл английский). А некоторые, самые отчаянные, так даже и на парте выцарапывали, и на стенах коридоров, и на школьном заборе писали это слово из трёх букв. И не только из-за невероятного внешнего сходства «отца родного» (ну раз уж школа – «второй дом») с киношным горе-инспектором, но и по первым буквам ФИО: Жизельский Юлий Вильгельмович – ЖЮВ. Вот такой редкий случай. Ну просто редкая удача! Или не удача. И самые «грамотные», понятное дело, прямо так и писали: не «ЖЮВ», а «ЖУФ». Катя поначалу всё думала-недоумевала: «Что же это за Жуф такой? На „жука“ похожий… Или даже на Жука? Есть такой фигурист-тренер, очень строгий. Только „Жуф“ страшнее звучит… И кого это, интересно, он там „жувал“?» Ей прямо так и слышалось, как он жуёт: «…Жуф-жуф-жуф!..» – точно взаправдашний жук своими жвалами… Тогда она ещё не знала, что «ЖУФ» – это про директора, который…

…завидев красную кофточку, коршуном бросился на Катю! и…

Нет, не то. Не бросался он коршуном. Тогда, может быть, «ринулся, как разъярённый бык на красную тряпку»? – ведь красная же кофточка… Ну или «как Серый волк на Красную Шапочку» – по той же причине… Однако орлиный жювельский нос упорно просил иного сравнения. Ну так, может быть, всё-таки «коршуном»?.. Ведь у него же и «глаз, как у орла» 7 7 …А нюх, как у собаки, / А глаз, как у орла… (Ю. С. Энтин, Г. И. Гладков «Гениальный сыщик») .

Но нет, нет и нет. Жизельский-Жювельский-Жуф вовсе не был разъярён, он был спокоен как никогда – как всегда. Как-то по-змеиному спокоен. Или по-совиному?.. Сова ведь – тоже хищник…

Он посмотрел на Катю как… как удав на кролика – вот оно, нужное сравнение! – и велел ей шерстяную кофточку снять. Ибо все ученики от мала до велика в стенах учебного заведения обязаны быть одеты по форме. Девочки – в коричневые платья с белыми воротничками и чёрные передники; по торжественным дням – в передники белые. Мальчики – в тёмно-синие костюмы, а под ними – в рубашки; по будням – в обычные: клетчатые, цветные (но спокойных тонов); по праздникам – в белые.

А красная кофточка – не по форме.

– Девочка, сними кофточку… – прошипел хищный инспектор.

Тихо так, вкрадчиво – будто не сказал, не прошептал, а… прополз – прозмеил — вот как! – но Катя всё равно услышала. Несмотря на то, что перед началом учебного дня, когда только-только прозвенел самый первый звонок и многие ещё толпились в раздевалке или поднимались по лестнице в свои классы, в школе было очень шумно. Попробовала бы она не услышать! Директора.

Ведь он даже пальцем показал на неё и на её кофточку! Будто подцепил, зацепил, цапнул и вытянул из толпы. Остановил и отвёл в сторону от общего потока. И всё это – одним пальцем. Буквально.

Причём этим своим страшным пальцем к ней даже не прикоснувшись – пальцем не тронув! – тоже буквально. Он даже не сдвинулся с места. Он не шелохнулся. Но Катя всё равно испугалась, чуть не заплакала – ведь она очень боялась седого носатого Жуфа!..

И кофточку сняла.

Однажды такое уже случилось. Вернее, чуть не случилось.

Но тогда рядом с Катей была Таня. И ей удалось отстоять Катю и её кофточку и уговорить старо… строгого инспе… директора : мол, сестрёнка часто болеет, вот и сейчас только-только после ОРЗ.

А в этот злополучный день Тани рядом не оказалось.