Наталья Метелица - Слова – для тишины… Стихи и афоризмы

Ненужный день просил прощенья,
Что сам себя не уберёг
От мира, где жестокий гений
Глупцу указывал шесток.

А человек опять не видел
Того, что видеть и не мог.
Ведь главное, что каждый сытый,
Покамест всякий – не едок…

Не торопись. Взапой не значит кружкой
И жадно – недосуг искать бокал
Или стакан хотя бы, как пьянчужка.
Не торопись. Еще не доиграл
Вчерашний стыд, вальяжная свобода,
Характером характер – бурелом,
И выжившие женские остроты,
И не подвластное в уме мужском.

Не торопись. Едва воображенье
Дерзнет затмить июльский недокрой,
Как ладное хозяйское движенье
Усладу оборвет. И жар гнедой
Себя просыплет недозрелым плодом.
Я обернусь метелью в чуждый зной,
Изрежут леденящие остроты,
Обмякнет ум. Снежинкою резной
Вальсирую над разоренной ночью.
Рыдаю, ублажая пустоту.
И рвусь к тебе, – растаяв, – стыд мой хочет
Запойной жадности – уздой тому стыду.

Прощанье не должно быть слишком долгим.
Не выдержит ни время, ни душа,
Что времени не ведает, дыша
Вселенским сном – да стынет у порога
Осенний ангел… По-земному вечно
Скитается душа внутри аорты…
Любимый, ты теперь зачем?.. И кто ты —
Когда весь мир собой же покалечен…

И горячо – да так, что сердцу стыло*!
Под масками – кривляние гримас.
А за чертою – чей-то взрослый класс
Смеется над лицом, что ликом было…
…

Кусочки счастья – щепки детских скрипок,
Не пережившие жестоких рук.
Не ноты —
это души,
д у ш и
врут!

И нет мелодии…
Так ветрено —
и тихо…
_____________________________________

Какой ты красивый на ощупь!
Какой ты приятный на взгляд!
У филина в крыльях – вздох ночи,
а мне – в твои руки шептать.

Назад?.. – отмотать невозможно.
Вперед?.. – догони-убегай.
Я буду с е г о д н я.
Я – кожа!
А мысли?.. – не трогай их тайн.

Касайся, где нет их…
где разум
беспомощен биться в бою.
Я – только сегодня. И сразу.
«А завтра?» – спросил.

Не люблю… —
вопросы о завтрашней боли,
о вольном разгуле ума.
Какой ты…!
КАКОЙ ТЫ…!!
Довольно.

Я – тоже такая…

Сама.

На губы капает твой вкус игривый.
У тела кровь – рассветных радуг цвет.
Ты входишь и надменно, и красиво
В мой дом… и дальше… Не умею ведь
Словами ублажать тот смысл безумный.
Но всё подчинено ему. В руках
Плетутся слоги, заполняя трюмы
Сознания… но полувыдох… крах
Очередного слова – там, где разум
Не хочет просыпаться для тревог.
И только счастье – целиком и сразу —
Лежит в объятьях пары длинных ног..

Рука в руке. Ни ты, ни я
не торопились быть послушней.
Вздыхали рядом все моря
синдромом пересохшей лужи
под городским «невмоготу»…
Рука в руке желала только,
чтоб не мешали: тот ли?.. ту?..
и так ли люди одиноки —
влюблённые – среди людей,
чтобы стремиться быть подальше
от человеческих страстей,
совокупляющихся с фальшью…
…
Моя рука – в твоей руке…
Моря купаются в тумане…
И пятки мокрые – в песке…
И волны… —
пьяное пиано…

С тобой и разговор прощает тон,
что всполохом горячки раздраженной
вдруг между нами выставит заслон, —
а свечи обыграют это в стоны…

Ты – нежности дыхание… Мой лёд
расплакался в тебе слезами счастья.
И даже утро звёзды соберет
чуть позже – поцелуем на запястье.

Строка моя растратила позор
Засилья безалаберности сорной,
Пока тобой болела и, влюбленной,
Теряла силу из разбитых пор,
Взамен не получая росных капель
Или хотя б мороза острых сабель,
Чтоб ум, разбуженный, был свеж и скор.

Нет, всё ушло в одно лишь «как-нибудь».
Я кожу пересаживала в поле.
Ждала, что ты найдешь меня, расстроен,
Что не тебя я пью, теряя суть
Самой себя и мысли босоногой,
Чей каждый шаг – отдельная дорога,
Когда хватало кислорода в грудь.

Так было до тебя. Сама герой
Расписанных сценариев и съемок,
Где режиссировала дозу ломок,
Когда хотела быть/не быть одной.
И даже не заметила, как страшно
Меня украли у меня однажды,
Калеча в неуклюжий перекрой.

Дождей дрожащий перламутр
Остекленел – и тает…
У Времени на перекур
Себя же не хватает…

Всё истекает… всё пройдет…
Окурки губ попросят…
А я раскалываю лёд
И пью хмельную осень…

Стояло сердце.
Шли часы,
по стрелкам истекая кровью.
Второй…
Четвертый…
Полосы
искал рассвет взлететь раздольем
над бешеным позором душ
высокоскотского геройства.
Рассвет упал, —
рассветам чужд.
Спасайте мир.
Зажгите звезды…

У стен качался рисунок стыков.
Изломы линий искали край.
И дом хотелось, как мебель, двигать,
чтоб выворачивать полнутра
холодных мыслей по четным числам
и по нечетным рассказ о них…

Хотелось большего: просто сбыться
ожогом тела в лучах живых.

Мне не важно уже, где теперь моя будка.
Мне не важно, кобель или сука!.. Скулит
семидневный щенок.
Трется мордой об ухо.
А за ухом как раз
и гниет,
и болит…

Я гоню эту морду – а мордочка снова
тычет, тычет туда, где терпеть нету сил.
И от боли ту тварь задушить я готова,
потому что меня так никто не любил,

чтобы тыкаться мордой туда, где не надо,
чтобы жаркой слюной мои руки святить!
И зачем ты мне нужен?
Зачем виновата?
В этой будке уже
никого не родить…

У музыки крылья тонкие.
Идет против ветра россыпью.
И платит налоги жестокие
За право быть против. Фоскою,

А может, судьбою отчаянной
Для тех, кто отчаялся в совести
Понять назначенье печальных,
Найти оправданье задористым.