Константин Левин - Признание. Стихи
- Название:Признание. Стихи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1988
- Город:Москва
- ISBN:5-265-00204-09
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Константин Левин - Признание. Стихи краткое содержание
Стихи Константина Левина (1924–1984), фронтовика, человека яркой одаренности, никогда не издавались. Эту книгу уже после смерти автора составили его друзья. Тема войны — центральная в книге. Это строки об исполненном солдатском долге, боль беды и радость Победы, тревога за новые поколения… Вместе со стихами о войне в книге — любовная лирика, раздумья о жизни зрелого, много испытавшего человека.
Признание. Стихи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Константин Левин.
Признание
СЛОВО О ТОВАРИЩЕ
…Это было поздней осенью 1947 года. Шел литературный вечер поэзии. К трибуне вышел, чуть-чуть прихрамывая, среднего роста, абсолютно прямой человек в сером, ладно пригнанном костюме. Он не взошел на трибуну, он встал рядом с ней. По внезапно наступившей тишине я понял: этого поэта ждали. В тишине, больше похожей на минуту молчания, он сказал:
Нас хоронила артиллерия…
С тех пор я был заворожен и этим человеком, и его стихами. Строгость его к своим стихам была чрезвычайна (даже чрезмерна). К другим он был строг, но добродушен.
Мы были с ним в одном творческом семинаре. Не помню, чтобы перед началом семинара наш творческий руководитель Василий Васильевич Казин не спросил: «А Костя Левин здесь?» И лишь услышав: «Здесь», спокойно начинал работу.
И Константин Левин, и я жили в 1949–1950 годах в центре Москвы. Зимой ночами, ступая по свистящей асфальтовой черно-белой поземке, мы ходили часами и говорили о поэзии, о времени. В одну из таких встреч, помню, у памятника героям Плевны, он, заметив, что я непроизвольно начал приплясывать на морозе, улыбнулся и сказал: «Ах да, у тебя же ведь обе подошвы мерзнут…»
И, только простившись с ним, уже подходя к дому, я, юный еще человек, понял, сообразил, о чемон сказал… И сказал непроизвольно. Ни о своих душевных, ни о физических страданиях он не распространялся никогда. Именно в ту ночь на Старой площади я услышал от него стихи о Валентине Степанове:
Лежит под Яссами схороненный
Двумя шинелями покрытый….
Но не забытый нашей Родиной,
Своей Россией не забытый.
Не должен, да и не может быть забыт Константин Левин.
Он прожил трудную жизнь, фронтовое ранение постоянно мучило его. В последние годы перенес тяжелейшую операцию, покидал больницу лишь ненадолго. Он был влюблен в поэзию, в литературу, но выйти к читателю с собственной книгой стихов — все из-за той же чрезвычайной строгости к себе — так и не решился.
Этот небольшой сборник — дань памяти талантливого поэта и замечательного человека Константина Левина.
Владимир СОКОЛОВНАС ХОРОНИЛА АРТИЛЛЕРИЯ
Нас хоронила артиллерия.
Сначала нас она убила.
Но, не гнушаясь лицемерия,
Теперь клялась, что нас любила.
Она выламывалась жерлами,
Но мы не верили ей дружно
Всеми обрубленными нервами
В натруженных руках медслужбы.
Мы доверяли только морфию,
По самой крайней мере — брому.
А те из нас, что были мертвыми, —
Земле, и никому другому.
Тут все еще ползут, минируют
И принимают контрудары.
А там — уже иллюминируют,
Набрасывают мемуары…
И там, вдали от зоны гибельной,
Циклюют и вощат паркеты.
Большой театр квадригой вздыбленной
Следит салютную ракету.
И там, по мановенью Файеров,
Взлетают стаи Лепешинских,
И фары плавят плечи фраеров
И шубки женские в пушинках.
Бойцы лежат. Им льет регалии
Монетный двор порой ночною.
Но пулеметы обрыгали их
Блевотиною разрывною!
Но тех, кто получил полсажени,
Кого отпели суховеи,
Не надо путать с персонажами
Ремарка и Хемингуэя.
Один из них, случайно выживший,
В Москву осеннюю приехал.
Он по бульвару брел как выпивший
И средь живых прошел как эхо.
Кому-то он мешал в троллейбусе
Искусственной ногой своею.
Сквозь эти мелкие нелепости
Он приближался к Мавзолею.
Он вспомнил холмики размытые,
Куски фанеры по дорогам,
Глаза солдат, навек открытые,
Спокойным светятся упреком.
На них пилоты с неба рушатся,
Костями в тучах застревают…
Но не оскудевает мужество,
Как небо не устаревает.
И знал солдат, равны для Родины
Те, что заглотаны войною,
И те, что тут лежат, схоронены
В самой стене и под стеною.
1946. 1981
ПИЛОТЫ
До нитки капюшоны их промокли.
И суп остыл, и отсырел табак.
Они глядят сквозь черные бинокли
И папиросы комкают в зубах.
Они пройдут к темнеющим машинам,
В кабинах стиснут зубы и рули.
И вскоре гул покажется мышиным
Притихшим наблюдателям с земли.
Они вплывут в тиргартенские ливни,
В холодное Германии лицо.
И долго в Дюссельдорфе и Берлине
Их помнят скулы улиц и плацов.
Мне снится молодая эскадрилья
Над черной берхтесгаденской землей.
Зенитный вальс, фугасные кадрили,
Вампирский замок, рухнувший золой.
Настанет утро. Фюрер не проснется.
Зенитчик не поможет. На заре
Пилоты в первый раз поздравят солнце,
В последний раз направясь в лазарет.
Осень 1941
«Ты ждешь меня, красивая, как прежде…»
Ты ждешь меня, красивая, как прежде…
Читаешь Блока так, как я читал…
Рассвет сквозь штору нестерпимо брезжит,
Чужой патруль трамбует твой квартал.
А мы отходим по степям Кубани:
повозки, танки, пушки всех систем.
И шепчем воспаленными губами святой приказ 0227.
Настанет день — мы станем на Моздоке.
Наступит год — мы вырвемся на Днепр.
И выпью я без слова и без вздоха
его струю, тоску найдя на дне…
1942
«Я буду убит под Одессой…»
Я буду убит под Одессой.
Вдруг волны меня отпоют.
А нет — за лиловой завесой
Ударят в два залпа салют…
На юге тоскует мама,
Отец мой наводит справки…
«Т-6», словно серый мамонт,
Развертывается на прахе
Вашего бедного сына…
Свидетельница — осина.
И пруд. И полоска заката —
(Она как просвет погона) —
России метр погонный,
Сержант, грузин языкатый.
И дождь. Он нахлынет с севера.
Брезент на орудья набросят.
Земля рассветет, как проседь.
Сержанты вскроют консервы.
Приказ принесут внезапно.
Полк выступит на заре.
Все раненые — в лазарет.
А мертвые смотрят на запад.
1943
«Виноват, я ошибся местом…»
Виноват, я ошибся местом:
Трудно все расчесть наперед.
Очевидно, под Бухарестом
Мне придется оскалить рот.
В остальном никаких ремарок,
Никаких «постскриптум» внизу.
Танк в оправе прицельных марок
Должен в мертвом темнеть глазу.
Умирать у левой станины
Нам Россиею суждено.
В двадцать лет вырывать седины
И румынское пить вино.
Но меня — раз мне жребий выпал
Хороните, как я солдат:
Куча щебня, и в ней, как вымпел,
Бронебойный горит снаряд!
1944. Ясское направление
ЭЛЕГИЯ
Интервал:
Закладка:
