Борис Михин - Отражения в отражении

лесов впилась зазубриной
в востоково подбрюшие,
а тот истошно светится.

Как будто мир не вертится,
здесь тихо не с берушами.
Вдали КАМАЗы – зубрами.

За Муромом тень бурая
легла росой заутренней,
как инеем. Казалось бы,
но слышу чьи-то жалобы…:
душе с душой запудрили
инстинкт болеть.
Вот дура, а?

Сто сорок – не скорость для МКАДа,
особенно ночью,
особенно для камикадзе, —
стритрейсеров вотчина.

Возможности антирадара
мне предполагают
на тот свет прорваться задаром.
Ну, может, – за гайку.

Под веки засыпан песок, и
на цепь габаритов
посажена даль. Брызжут соки
(что ни говорите)
натужно ревущих моторов.
Как много аварий
сегодня. И – не в мониторе.
Не все – божьи твари?

Пожалуй, достаточно драйва,
пора в крайний правый.
Сакральный гвоздь ржавый
не мой нынче.
Съезд. Дальше – гравий…
Удача дорогу надраила?

У женщины период нелюбви,
период смены мужа и причёсок.
Очередной беспечный недоносок
сбежал к другой, боясь продешевить.
(Мужик ведь нынче мелкий, как анчоус.)

Теперь, прикрывшись правдами для лжи,
сбегают…
Впрочем, не об этом.
У женщины жизнь оказалась бета —
не версия, не верится, но жизнь.
И ей хоть в омут, хоть подлиньше дреды.

На общий нездоровый интерес
ответов два – «я сильная» и «хватит».
Да, милая, всё так.
Но мир квадратен
в окне по вечерам:
ты,
он
и стресс.
Ты маленькая между двух громадин…

Впервые купит пачку сигарет
и выбросит в сердцах его печенье,
а следом жизнь свою от огорченья.

С утра мне взглядом выдала секрет.
Не помогу.
Сам полон тех же ощущений.

Наблюдая на улицах сотни красавиц,
понимаю – они стали не для меня,
пусть для глаз и приятственно раз / о деваются.
Ну, любуюсь.
Но вряд ли что буду менять.

Очевидные минусы/плюсы прожиты.
Всё представив в секунды, слегка улыбнусь:
вдоль дороги растёт очень много пажитника,
да щипать его вредно,
хотя есть искус.

Что поделать, пусть осенью сладок мёд вереска.
Только не для меня.
Вкус – ваниль,
ветру – выть.

Город,
мне и весной нынче поздно и скверисто.
Вереск женских волос,
сизый, скверный ковыль.

Ты едешь домой с цветами,
но спать ведь придётся одной.
Права… ли?
Свет альфы Центавра
вскрывает двойное дно,
что в сущности всех отказов
нелепость… и мнение масс.
Скольки– миллионная сказка
суть женщин «лечить» собралась?
Ты едешь с тоскою подвздошной,
с улыбкой на грустном лице.
Куда?!
И неслышно-истошно
Поступка ждёшь.
Хватит сцен?

Небо – синь.
Уютный сквер.
Седой мужик с тремя цветками
хвост распушил,
во взгляде камень —
похоже, тоже кавалер.

Вы знаете, а в городах
меня обычно удивляло,
что одиноки одеяла,
но главным в женских взглядах – страх.

Седой ушёл.
Цветы в грязи.
И, как ему, мне не до смеха:
я не скажу – любовь помеха,
но с нею точно ведь не жизнь.

И пусть не продлевает смех
мне с Вами жизнь.
Зато с улыбкой
я обожаю Вам мурлыкать
и подставлять под ручки мех.

На небе Бог,
вода мокра,
всегда секреты есть у женщин.
Я Вас люблю, никак не меньше.
Как жаль, что это – не игра.

Как жаль, что этот мой секрет
не выдам Вам и под… ладошкой.
Я – кот.

Но сколько в Вас от кошки!
И будете любого греть,
создавшего комфорт.
Душа
для кошек, видимо, вторична.
Мой смех немыслимо коричнев
от грусти.
Но он всё же – шанс.

Вот не скажите, милочка! Вы, право,
обижены, никак, на джентльменов.
Напрасно те-с!
Пусть меньшинство – достойных встать вам справа,
пусть большинству привычны в ленч пельмени,
но без словес:
не в том ли дело, барышня, что мало
достало Вам наследства Афродиты?
Так, Боже ж мой,
при чём, позвольте, в водке вкус ткемала?!
А впрочем… это выход! Дать сердито
им штоф, лимон
и далее не торопить событий,
присутствуя в округе фигурально
да в декольте.
Мужчинский всё заметит норов бычий,
что ходит с грудью. И потащит в спальню
на адюльт е р.
Ну что ж Вы, в самом деле, раскраснелись.
Да полно те! Дополните всё сами
дальнейшее
развитие сюжета. Джентль-смелость,
увы, в комплекте с флиртом и трусами.
И гейшами.
Знатнейшее под небесами
дело…
Ах, прелестница, уже, пардон, о/ разделись?..

О меркантильности писать, увы, легко.
Она и по-французски – с маникюром.
Де-факто – женское лицо. Де-юре
не женское —
раз жизнь поставлена на кон.
И выбор индивидуален, как «прощай»…
У нелюбви нет права – освещать.
И да поможет (ли?) мужчина-Мерседес,
солидно толстый и противно сальный.
Всё, что здесь – золото, то даже не сусальное,
но для подделки-женщины сойдёт и
без —
различная,
как глупость,
пустота.
А нищету души уже не залатать.
Не стерпится —
При(!)терпится.
Но стильно
сегодня «забывать» о меркантильном.

Сафари на мужчин несуществующих
мешать не буду. Прокричав мне: «Трус!» —
твой затхлый мир враз рухнул, заскорузл.
Не та ещё ты, чтобы – дать. А «ту ещё»
найду – немедленно женюсь.

Не нужен волос рус, но свойство – жертвовать,
тепло и безоглядный взгляд.
А меркантильной стерве на кой ляд
возможность размножаться? С этажерки хвать
фейс в рамочке и – шенкеля.

Изображая глупость попугаичью
и прочую дурную масть,
сбегу в окно. Мужская власть:
«Не я одел тебе венец безбрачия —
не мне снимать».