Андрей Драгунов - Доказательство одиночества

о пережитом когда-то. У вечной реки
только и есть, что вода и намытые камни
в мелких проплешинах, но дошлифует рука,
чтобы уже избежать среди букв многоточья,
если, конечно, возможно, но тянет река
вслед за волной, заполняя собой междустрочье
в тексте, что ты сохраняешь, не ведая страх,
но чтоб не случилось – волна приплывает обратно
вместе с камнями, как урна, хранящая прах,
чтобы напомнить – кто есть ты, опять, вероятно…
И среди прочего – ты остаёшься один.
Гладкие камни лежат на столе. Сигарета
долго дымится среди неизвестных картин —
что-то на них из пейзажа, наверное – лето.
Лето, когда ты с оказией двинулся в путь.
Я коротал вечера, ожидая известий
о пребывании. Пробовал даже уснуть,
чтобы короче казалась тоска об отъезде,
но не дождался – корабль заплыл не туда.
«В списках не значится», – так мне на почте сказали.
Может быть, шутка иль чья-нибудь злая игра
или трагедия, что обещали вначале.
Только куда же теперь – за чернильным листом —
вдоль по волнам или в лес, по зарубкам сличая
гиблое место, оставив уже на потом
поиск виновных, что прячутся где-то за краем,
где и, должно быть, твои потерялись следы.
Так, без хозяина, ты обживаешь пространство,
смерив уже по колено воды и беды,
где все слова о любви, как за завтраком «здравствуй» —
т. е. сомнение – будет ли чай на столе
или опять подадут неразбавленный кофе —
слишком горчит, чтоб участвовать в этой игре —
мерзкой на вкус, но горячей и – миленькой в профиль.
Мне же теперь остаётся кромсать календарь
в выборе времени, места и, может быть, даты,
где всё закончится, передвигая словарь
в сторону тех, кто, должно быть, во всём виноваты.
Только к чему? Ты живёшь и, наверно, тебе
так, без хозяина – лучше. Наверное – лучше!
Без размышлений о жизни, там, и о судьбе —
но отзовись как-нибудь, если выпадет случай.
Лучше всего напиши – пара строк на листе
душу согреют. «Вода» размочалит границы
вместе с камнями. Явись, ну, хотя бы, во сне —
Время – потерпит. И ничего не случится.
февраль 1–2 2013 г.

1

Главным и, пожалуй, единственным фактором одиночества является желание не впасть в зависимость от кого-либо и, еще более важная часть этой проблемы (если проблемы) – не стать обузой той или иной половине здравомыслящего человечества. Так как большую, и должно быть не худшую, часть обеих половин заботит состояние погоды в окне и стоимость на сегодняшний день килограмма ветчины в ближайшем магазине. Но, как гласит пословица: «Нельзя ругать волка за то, что он ест мясо…» И здесь стоит оговориться, т. к. речь идет не о заурядных обывателях и домохозяйках, а о людях в той или иной степени причастных к литературному творчеству и, в частности, к поэзии. Вот их форма существования и является объектом нашего внимания.

2

Находясь, зачастую, с другой стороны зеркала (подчас венецианского) и, являясь, скорее – продолжением, нежели отражением – понимаешь не только, что ты не такой как все, но еще и то, что рано или поздно придется отвечать за все написанное тобой. И не перед милыми здравомыслящими, а, как минимум перед самим собой и, как максимум – перед Всевышним, что заранее не гарантирует счета в твою пользу. Поэтому только одиночество гарантирует свободу передвижения, по крайней мере, в границах белого бумажного листа, что с годами чернее и чернее, не оставляя шансов на возвращение и, тем более – на прекращение написания.

Одиночество в лучших и, по счастью – немногочисленных своих проявлениях (заключение в одиночной камере не вызывает восхищения, за очень редкими исключениями, хотя количество эмоций присутствует в должной мере и в этой ситуации) является частью литературного процесса. Сам факт существования произведения – продукт длительного одиночества, не беря во внимание перо и бумагу. И до определенного времени, порой очень не обозримого, является достоянием одного единственного человека – самого автора, если, конечно, заранее не подразумевается соавторство. Но и в этой ситуации, одиночество, скорее, удваивается, нежели разрушается присутствием второго, третьего и т. д. И сам вопрос соавторства весьма закономерен, потому как – один соавтор у человека пишущего, тем более поэта – всегда существует. И Его постоянное, порой трепетное, участие не вызывает сомнений, если, конечно, не вызывает сомнений присутствие Его инструмента – таланта, со всеми его составляющими.

3

Но далеко не все, занимающиеся написанием прозы, стихов и т. д. избирают для себя форму существования – одиночество (в силу своих внутренних возможностей, в конце концов, таланта). Многим просто необходимо определенное окружение, пусть не самого высокого качества, но без которого они не мыслят своего существования в литературе. Потребность в постоянном внимании и, если, не в восхвалении, то, по крайней мере, в позитивном должном отношении – определяющие такого творчества. И иногда в этой среде появляются довольно яркие представители культуры, но массовой. Наиболее существенными носителями этой массовой культуры в российской поэзии являлись и, в какой-то степени, являются два экстравагантных, даже по внешнему виду, не говоря о написании стихов, поэта: Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко. Их стадионная и площадная поэзия еще у многих на слуху, еще выходят, хотя и иногда, сборники их стихов, но к их великому сожалению – почитателей все меньше… И остается выпускать телепрограммы, пусть и имеющие отдаленное отношение к литературе, изобретать некие графические каламбуры 1 1 Имеются в виду телепрограмма Е. Евтушенко «Поэт в России больше, чем поэт.» и довольно известное произведение А. Вознесенского «Видеомы» , читать довольно приторные и мало относящиеся к поэзии лекции и т. д. Все это следствия, если не торговли, то, по меньшей мере, подторговывания поэзией и, как результат этого – одиночество, но уже совсем другого рода. Всякого вида измышления такого рода на бумаге, пусть и заключенные в определенную форму, имеют, если имеют, весьма незначительное отношение к литературе вообще и являются, в основном, сиюминутными проявлениями, необходимыми в данное время и в определенной ситуации, но не всегда!

4

Противной стороной этого вопроса являются поэты, избравшие сознательно или подсознательно, единственно возможный для себя и своего творчества – в основном, вариант написания – одиночество.

Не избирая в пример какого-то одного поэта, что не всегда является действительным положением вещей, не отдавая предпочтения той или иной школе, хотелось бы остановиться на трех, на мой взгляд, самых интересных поэтах ХХ века: Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский.

Читать дальше