Алишер Навои - Язык птиц

Что ж, добро! А не то испытаний есть много
Сверх зарока того и превыше залога!

1315 И уж если со мной единения хочешь
И со мной говорить откровеннее хочешь, —

С тем, что сказано было, смириться изволь,
У порога любви опуститься изволь.

Ну а если в душе твоей страсть охладела,
Уходи, до утра не откладывай дела».

Шейх ответил: «О горе души моей хилой!
Страсть мне сердце сжигает с неведомой силой!

Искры страсти к тебе мне все тело сожгли,
Стрелы молний всю плоть до предела сожгли.

1320 Я — безумец влюбленный, больной и несчастный,
Потерял я рассудок от муки всечасной.

Что на ум ни взбредет чаровнице прелестной,
Как перечить ей может безумец безвестный!

Все, что хочешь, вели, о владычица душ!
Не исполню — меч бедствий на шею обрушь!»

И едва шейх промолвил последнее слово,
Нечестивцы и дева сказали: «Толково!»

В том чертоге по-райски палаты убрали,
Так, чтоб были убранством богаты, убрали.

1325 Там поставили небу подобный престол,
Все, что мыслимо, он красотой превзошел.

Там злодейка уселась и негою манит,
Что ни миг — шейху гибель, едва только взглянет.

Шейха вывели прямо к собравшимся сворам,
Чтобы лик его веры измазать позором.

Много было питомцев безбожия там, —
И свои собрались, и прихожие там.

Там вина поналито в сосудах немало,
Разной снеди насыпано в грудах немало.

1330 Гулкий колокол, трубы органа рыдали,
С верой шейха прощаясь в великой печали.

Там стояли священники плотно, подряд,—
Ведь впервые свершался подобный обряд!

Из молельни огонь притащили вначале
И от шейха коран получить пожелали.

И когда принесли туда крест да с зуннаром, —
Та прелестница волю дала своим чарам.

Соскочила с престола, истомой полна,
С сотней почестей к шейху ступила она.

1335 Дева чашу взяла, осушив ее разом,
Лишь узрел это шейх — позабыл ум и разум.

И, вином возбужденная, дерзко взирая,
Она снова наполнила чашу до края:

«Залпом пей, о достойный, теперь твой черед,
Хоть немного останется — будет не в счет!»

Шейху волей-неволей пришлось согласиться
Пить вино, что ему подала чаровница.

А едва только выпил — и слезы потоком,
Честь и веру забыл он в безверье жестоком.

1340 Выпил столько, что дымом душа изошла,
В винном пламени тело спалилось дотла..

Подносили вина шейху чару за чарой,
Ум стеснился от гнета любви его ярой.

И когда шейху разум вином одолело,
Стал он деву просить о свидании смело.

И коварная дева сказала в ответ:
«Ты ведь знаешь, какой ты давал мне обет». —

«Чаровница, — ответил ей шейх, — молви разом, —
Все потребуй, — твоим я послушен приказам».

1345 И старшинам неверных та дева велела
Перед шейхом безверье прославить умело.

Те бесчестье без меры хвалить принялись,
Чудеса своей веры хвалить принялись.

Платье веры с него догола ободрали,
Все, кто видели срам этот, горько рыдали.

И к купели с вином подтащили беднягу,
И бесстрашно нырнул он в холодную влагу.

В тот же миг принесли нечестивый наряд,
Облекли в него шейха с макушки до пят.

1350 Стан его обвязали зуннаром красивым,
Правоверный в мгновение стал нечестивым.

И в молельне его подвели к истуканам,
И пред ними он пал в исступлении пьяном. [121] И в молельне его подвели к истуканам, И пред ними он пал в исступлении пьяном. — См. примеч. к бейтам 1048—1049, 1051.

Там сожгли все одежды, что были на нем,
Даже «Слово господне» спалили огнем. [122] ...Даже «Слово господне» спалили огнем. — Речь идет о Коране.

Так вот пил он и пил, и все время был пьяным,
И спьяна поклоняться он стал истуканам.

Не осталось такого срамного занятья,
Коим небо его не карало в проклятье.

1355 От Каабы спасла его мигом любовь,
Предала на позор забулдыгам любовь.

Над несчастным глумились юнцы и гуляки,
Над подвижником веры — любители драки.

Он не помнил себя от дурмана хмельного,
А едва лишь очнется — нальют ему снова.

День и ночь он дурмана не мог превозмочь,
И не ведал он даже, где день и где ночь.

Как-то раз в помрачении диком под утро
Дал он волю стенаньям и крикам под утро:

1360 «О повергшая сердце мое в испытанья!
Моего существа сокрушила ты зданье.

Страсть к тебе все, что было и есть, отняла,
Веру в бога разбила и честь отняла.

У людей вашей веры обычай таков ли?
Честь и веру блюсти свод приличий таков ли?

Разве так исполнять свой обет подобает,
Рушить верность доверью во вред — подобает?

Любо было тебе — ты терзала меня,
Тучей молний твоих обжигало меня.

1365 Сколько просьб я исполнил — уж нету суровей,
Сколько выполнил разных жестоких условий, —

Вместо верности ты небрежение даришь,
Не свиданье, а зло унижения даришь.

Я ж, несчастный и старый, в недугах зачах
И оковы безверья влачу на ногах.

Ты меня — что ни день — ядом пьяным терзала,
В обещаньях коварным обманом терзала.

Так вот мучить, ни разу с участьем не глянув, —
Не боишься ты кары своих истуканов?»

1370 Дева молвила: «Ты придержи свой укор
И изволь до конца выполнять уговор.

Для меня совершил ты четыре деянья,
Два осталось еще — за любовь воздаянье.

Ты ведь клялся, о муж достославного рода,
Что вот здесь, в этих землях, в течение года

Ты в молельне, ночами терпенье храня,
Будешь зорко стеречь полыханье огня.

Днем без устали будешь ты делать иное —
Гнать по долам и пастбищам стадо свиное.

1375 И до ночи при свиньях и в смраде их будешь,
Пастухом в отвратительном стаде их будешь.

Год пройдет—ты в любви обретешь торжество,
Я сама подготовлю кутеж — торжество.

По законам безверья тебя я потешу,
В душу радость свиданья вселяя, потешу.