Алишер Навои - Язык птиц

И мюриды решили с ним вместе идти,
Будь что будет — делить с ним невзгоды пути.

Вот уж долго бредут они чуждой страною,
Видят: шейх среди поля с оравой свиною.

И следа не осталось в нем веры — нимало,
Даже признаков разума — как не бывало.

1445 Как Меджнун, он в смятенье, оборван и пьян,
И сдружился с ним, видно, безумья дурман.

Смотрит — будто не знает, и — в сторону взглядом,
Отвернулся и взором блуждает за стадом.

Как увидел глава ходоков это дело,
Застонал он, и сердце его онемело.

И в тоске он облился потоками слез,
И, взглянувши на спутников, он произнес:

«Восхваленье воздайте творцу всеблагому,
Здесь не место теперь вам, ступайте-ка к дому.

1450 Шейх, достойный и мудрый, наставник искусный, —
Что с ним сделали козни любви его гнусной!»

И пошел он обратно и прямо—во храм,
В дом, где верный приют сокрушенным сердцам.

И в господней обители в праведном рвенье
День и ночь возносил он пред богом моленья.

Только он вознести мог молитвы и просьбы,
Чтобы шейху от скверны спастись довелось бы,

Потому что в тех помыслах верным он был,
Среди преданных мужем примерным он был.

1455 Он молился так долго— с тоской и терпеньем, —
Что господь снизошел к его горьким моленьям.

Как-то ночью, предавшись рыданьям обильным,
Стал от горестных слез он больным и бессильным.

А под утро совсем стал от немощи хвор:
Лишь откроет глаза — и смежается взор.

Видит: благостным светом окрестность залило
И из блеска сиянья явилось светило.

Да не солнце, а сто перед ним их явилось —
Сотня светочей, жаром палимых, явилось.

1460 То пророк всех пророков как вестник сошел,
Свет добра, Хашимидского рода посол. [125] ...Свет добра, Хашимидского рода посол. — Речь идет о Мухаммеде (см. примеч. к бейту 96), происходившем из рода Хашимидов.

На лице его — светлой улыбки сиянье,
На устах его — речи живящей журчанье.

И увидел тот муж кладезь тайн пред собою,
И простерся он ниц со смиренной мольбою:

«Ты в высотах пророчеств всех сильных сильней,
Не лишай ты заблудших подмоги своей!

Мне несчастья мои объяснять нету нужды:
Ведь известны они тебе все и не чужды!»

1465 И сказал шах пророков стоблагостным ладом:
«Да цветут упованья твои вертоградом!

Верным помыслам, добрым стремленьям — хвала!
И высоким твоим побужденьям — хвала!

Ты такую покорность явил и смиренье,
Что творец милосерден к тебе за терпенье.

И мольбам и смиренным рыданиям внял он,
И стенаньям твоим с состраданием внял он.

Тайнам божьего промысла в яви цвести,
И в степи отрешенья, на верном пути

1470 Всем взыскующим доля назначена строго:
От нее не спасет никакая подмога.

С шейхом вашим судьба поступила сурово,
Ведь никто не видал еще в жизни такого.

Бог спасенье послал от напастей твоих,
Славь творца, ты спасен от несчастий твоих!

Много мук претерпел ты — за эти лишенья
Бог тебе милосердие шлет в избавленье».

И от тайны, открытой посланником бога,
Пролил радостных слез тот проситель премного.

1475 Застонал он, и разум оставил его,
Ум от немощи разом оставил его.

Ветер утра, насыщенный мускусом пряным,
Мускус ночи овеял камфарным туманом. [126] Ветер утра, насыщенный мускусом пряным, Мускус ночи овеял камфарным туманом. — См. примеч. к бейту 18.

У простертого ниц вдруг сознанье блеснуло,
И вскочил он, очнувшись от шума и гула.

И за то, что дала божья воля ему,
Он вознес восхваленья творцу своему.

Тут поспели друзья, расспросили, узнали
И — за ним, в путь-дорогу, в далекие дали.

1480 Вот спешат они шагом стремительно скорым,
Словно ветер по травам и водным просторам.

По горам да по долам, со склона на склон
Шли туда, где глава их был страстью сражен.

И пришли. И прозрел помраченный бедняга,
И открылось ему сокровенное благо.

Ветер сада господня вдохнул он душою,
И исполнился дух его силой большою.

И рыданья стыда снова вспыхнули в нем,
И пылал его стон покаянным огнем.

1485 И одежды безверия скинул он яро,
И порвал он узлы и тенета зуннара.

От неверья душа была мраком одета,
Светоч истины дал ей сияние света.

И узрели те люди свое торжество:
Твердость их утвердилась и в сердце его.

И, увидевши чудо того превращенья,
Вознесли они богу стократ восхваленья.

И сказали: «Глава наш в служенье высоком,
Знай, дана тебе помощь в спасенье пророком!»

1490 И когда шейх услышал об этом рассказ,
Все, что думал, друзьям он поведал тотчас.

Мужу верности мудрой открыл он объятья —
За бесстрашье и верность во всем без изъятья.

И сказал он: «О чадо, любимое мною,
Нить души моей, в сердце хранимая мною!

Был ты верен, иных устремлений не знал,
В верной дружбе вовеки сомнений не знал.

Как у бога мне вымолить — речью какою,
Чтобы он одарил тебя щедрой рукою?»

1495 И не смог удержать он счастливого плача,
В ноги шейха повинную голову пряча.

Много выпало им и тревог и невзгод,
Прежде чем наступил для покоя черед.

А затем все сказали: «Послушай, вожатый!
Раз воздал нам всевышний столь щедрой отплатой,

Уходить из опасного края нам надо
И к Каабе идти, поспешая, нам надо».

Шейх омылся, в хырку облачился опять,
И друзья были радость не в силах сдержать. [127] Хырка—ветхая одежда, рубище, власяница.

1500 С твердой верой пошли они к дальним святыням,
Быстрым шагом пошли по степям и пустыням.

Шейх шагает к мекканским святыням покуда,
Взор на ту луноликую кинем покуда.

В полудреме красавице видится сон,
Что светило, померкнув, пошло под уклон,

Будто голос Исы вдруг доходит до слуха:
«Видно, сердце твое к зову верности глухо.

Шейх Санан, достославных мужей предводитель,
Что приютом себе выбрал вашу обитель,