Алишер Навои - Язык птиц

Сколько было в них мочи — спешили к надежде,
Что ни миг — новый дол и страшнее, чем прежде.

И одни смело мчались с мечтою о цели,
А другие в дороге совсем ослабели.

И от стаи своей отставали они,
Отделялись на каждом привале они.

Долг любого, кто признан главою народа,
Ведать трудности жизни живой у народа.

1575 Если ж подданным жизнь их опалою будет,
Посрамленье главе их немалое будет.

Если пастырь не знает, где корм, где вода,
Значит — паства погибнет, погибнут стада.

И толпе, что себе вожака не избрала,
Отправляться в дорогу совсем не пристало.

Дальний путь предстоял птичьим стаям, опасный,
И все вместе пришли они к думе согласной.

И сказали: «Нам нужен надежный вожак,
Осмотрительный и осторожный вожак,

1580 Чтобы стал он всем птицам главою на деле,
Путь наш труден, а мы уже все ослабели.

Пусть он будет нам в тяготах зорким вожатым,
Пусть он будет всей стае главой и собратом».

Все, что были там птицы — простые и знать,—
Попросили Удода главенство принять.

Но когда птичьи крики обрушились разом,
Нрав его воспротивился властным наказам.

«Если я, — молвил он, — поведу вашу стаю,
Если путь укажу, как умею и знаю,

1585 Вы мне скажете что-нибудь наперекор,
Я боюсь—между нами случится раздор!»

И Удод отказался исполнить надежды,
А другие, хоть были средь них и невежды,

Видят — время тяжелых забот наступает,
Видят — жребий им кинуть черед наступает.

Жребий кинули всем, кто там был, — круговой,
И Удоду досталось быть в стае главой.

Говорить ему долго— причины не стало,
Отрекаться от долга — причины не стало.

1590 И за то, что премудр больше всех был он сроду,
Присягнула вся стая на верность Удоду.

И когда стал главою всей стае Удод,
Все согласно решили продолжить полет.

И сказали они: «Ты — вожак, мы—подвластны,
Все веленья твои исполнять мы согласны.

Ты над нашею ратью поставлен главою,
Строй в поход нас, веди на пути за собою».

Стал главой им Удод в дальнем странствии к цели,
И, отправившись в путь, птицы в небо взлетели.

1595 Долго крыльями били в подоблачной сини
И примчались к какой-то широкой долине.
И предстала пред ними бескрайняя гладь,
Видят птицы — спасения им не видать.

Там страданий не счесть — без числа, без предела,
Безысходная ночь там и мгла без предела.

Это зрелище — гибель и смерть для живого,
А ведь надо лететь — нет исхода иного!

Страх и ужас объяли пернатую рать,
Нет и слов о смятении птиц рассказать.

1600 В этот дол не ступала нога человека,
В эту ширь не летали и птицы от века.

Птицы слабли, их крылья оставила сила,
И тогда одна птица Удода спросила:

«Почему этот путь над пустыней идет?»
И, подумав немного, ответил Удод:

«Здесь народ предавался раздорам бесплодным,
Шах забыл о величье своем благородном».

Как-то раз Баязид—старец чести высокой —
Вышел ночью из кельи своей одинокой.

1605 Ночь разливами лунного света блистала,
Небо россыпью звезд свой цветник расстилало.

Словно синее море— небесная высь,
Из глубин его звезды, как жемчуг, лились.

Купол неба вознесся предвечным чертогом,
Ширь вселенной простерлась в величии строгом.

Ум бессилен постичь их покой и движенье,
Разум немощен вникнуть в их суть и строенье.

И во всем этом мире, простертом в тиши,
Мудрый старец не встретил нигде ни души.

1610 Как ни тщился искать он, забыв про усталость,
Сколько стран ему, гор и пустынь ни попалось, —

Ни единого следа окрест не сыскал он,
И таких же, как сам он, существ не сыскал он.

«Почему же так пуст, о творец, сей приют?
Где же горем и страстью терзаемый люд?»

И достиг его духа неведомый голос,
И донесся до слуха неведомый голос:

«Свет и слава присущи благому порогу,
И не каждый к нему обретает дорогу.

1615 Беспределен величием шахский чертог,
Но не каждый найти в нем пристанище мог.

Тьма взыскующих жизнью за это платилась,
Благо, если хоть избранным выпала милость».

Те слова, что вожак молвил птицам и птахам,
Души путников лютым наполнили страхом.

Их сердца беспредельной бедою объяло,
Души их безысходной страдою объяло.

Виден путь перед ними — конца не найти,
Чем избавить от горя сердца — не найти!

1620 Пламень скорби на небо взлетал языками,
Трон престола небесного сгубит то пламя!

Взвился ветер враждебный, вихря непогоду, —
Он хребет переломит небесному своду!

И такой-то вот путь стая немощных птиц,
И душою и телом простертая ниц,

Одолеть разве сможет? — Возможное ль дело?
Кто об этом помыслит, тот судит незрело!

Но когда души птиц совладали с испугом,
Уповая стократ, собрались они кругом,

1625 И явили Удоду смирения знак,
И сказали: «Внемли нам, глава и вожак!

Если бог тебя сделал главою над нами,
Укрепи нас, не дай нам погибнуть во сраме.

Ты на этом пути наш вожак-предводитель,
Нам, заблудшим и грешным, глава-покровитель.

Нас сомненья и тяготы губят в пути,
Как бы нам себя ссорами не извести!

Пусть все птицы подряд тебе выскажут слово,
Пусть избавят себя от терзанья лихого.

1630 Облегчи бремя тягот всем птицам по чину,
Объясни наши беды, их суть и причину.

Речь достойно веди, обо всем расскажи,
Правду слова спросившему в душу вложи!

Изгони из ума и души все сомненья,
В наших темных сердцах заглуши все сомненья.

Ты сердца успокой нам, спаси от несчастий,
Ты избавь нас от всех наших бед и напастей,