Алишер Навои - Язык птиц

Мужа тешит заботой любая стезя,
Беззаботному доблестным зваться нельзя.

Смелый радость создаст и из лютой невзгоды,
Зло добром одолеть — верный признак свободы!

2065 Скорбь и муки — везде во вселенском просторе,
Что ни миг — всюду беды и новое горе.

В человечьей душе человечна печаль,
И такою бывала извечно печаль.

Даже призванный к подвигу высшим глаголом
Терпит муки на поприще скорбно-тяжелом.

Тот, кому гнет печалей был прежде неведом,
Человечность познав, приобщается к бедам.

Если, каясь, томишься ты в горьком стыде,
Путь добра избери, о погрязший в беде!

2070 А печаль обретешь — сердце благостью радуй,
И свобода для сердца пребудет наградой!

Лишь благие из мук сотворяют усладу,
Им дано в безотрадном провидеть отраду.

Скорбь свершений для благостных целей дана,
Боль души для грядущих веселий дана.

Кто безбеден, тот мужем не звался и сроду,
А осиливший скорбь — обретает свободу!»

Жил в Египте вельможа богатый и знатный,
В мире помыслов славен судьбой благодатной.

2075 Всем, что нужно для разных услад, обладал он,
Всем, чего пожелаешь, стократ обладал он. >

Был дворец его с райской обителью схож,
Все любимцы его — словно гурии сплошь.

Только этот достойнейший муж непорочный
Зрил на все с отвращением сытости прочной.

Крепко-накрепко сжились с ним беды и муки,
Как Юсуф, он томился в темнице разлуки.

«Твое сердце, — рекли ему, — пленник скорбей,
Растолкуй ты нам тайну печали своей!

2080 Ведь имеешь ты все, что дарует услада,
И могло б твое сердце быть этому радо!

Почему ж и на миг ты услады не знаешь,
Отчего ж, кроме скорби, отрады не знаешь?» —

«Мир — темница для праведных, — был им ответ, —
В нем желанное скрыто за пологом бед.

Надо долго влачиться дорогой бескрайной,
Чтобы слиться душою с заветною тайной.

Кто ж веселым в плену и неволе бывает,
Кто в обители скорби без боли бывает?

2085 Если избранный друг не со мной, я презрен:
Мне и в кущах Ирема — неволя и плен. [153] Ирем — название сада, которым владел Шаддат, герой народных сказаний, тиран-богоборец.

И пока мне цветник единенья неведом,
Нет скончанья моим злоключеньям и бедам».

И сказал вопрошающий: «К-эй, несравненный!
Высшей воле покорен я в доле смиренной.

Я послушен приказу творца и веленью,
Нет предела ни гневу его, ни раденью.

Что он мне ни велит — не жалею я сил,
В высшей воле — принять ли мой ревностный пыл.

2090 Я наказы его чту зимою и летом,
Что мне будет в ответ— я не мыслю об этом!

Покоряться ему существо мое радо,
И в обычае этом — для сердца отрада».

И ответил Удод: «Это верное слово,
И сказать не сумеешь ты лучше такого!

И кому же уготовано вечноживущим
Бысть счастливым в пути, к совершенству ведущем?

Кто веленью творца послушаньем радел,
Тот обрел на пути его высший удел!

2095 Не склоняющий выю и богом отвергнут,
И его благолепным чертогом отвергнут.

Сколь блаженная участь даруется свыше
Преклоненному в доле смиренья и тиши!

Благодатно смиренье такое ему,
А без этого нет и покоя ему.

Но когда бы и сколько бы он ни смирялся,
Как бы он, перед богом склонен, ни смирялся,

Пусть гордыни в нем даже в помине не будет,
Пусть душе его мук от гордыни не будет!

2mo j^T0 склонен нерадиво, спустя рукава,
У того и недоля и доля крива.

Ну а тот, у кого не похвальны повадки,
Даже если имеет, что надо, в достатке,

А надменной душою, добром не согретой,
Ценит робость смирения мелкой монетой, —

Он порог благодати в гордыне отверг,
Цель смиренья, и благо святыни отверг!

Кто же обрел свое благо в молитве смиренной,
Тот постиг в благодати и смысл сокровенный».

2105 Прежде чем сотворил человека господь
И светилом души озарил его плоть,

Сонму ангелов он повелел своей дланью
Прилежать к покаянию и послушанью.

И, над всеми поставлен главой, Азазил
Для благих и заблудших наставником был.

Долго — тысячи лет—был он нравом послушен,
Перед богом в смирении правом послушен.

Описать его — скована речь немотою,
И для разума цель эта будет пустою.

2110 Говорят, что в бескрайней земной широте
И на всех девяти небесах в высоте

Не осталось достойных моленья пределов,
Где бы он не склонился, молитвы не сделав.

Но когда сотворен был творцом всеединым
Человек, ставший богу возлюбленным сыном,

Повелел бог всем ангелам горним своим:
«Вот сей избранный, — вы преклонитесь пред ним!»

Человека чтить ангелам бог дал веленье,
И к стопам его ниц они пали в смиренье.

2115 Дьявол господу тысячу лет поклонялся,
Исполняя смиренья обет, поклонялся,

Но теперь в нем гордыня явила свой пыл,
И создатель от братьев его отрешил.

Он лишил его сердце услады смиренья
И набросил на шею ярмо посрамленья.

И, покаранный тысячелетним проклятьем,
Отдал тысячи лет он негожим занятьям.

Бог страшней наказанья не создал, — заметь, —
Чем в грехе своелюбья навек захиреть. ,

2120 Своелюбьем грешить — значит с дьяволом слиться,
И тогда твое сердце ему покорится.

Вопрошающий молвил: «Принявший главенство!
Если кто-либо чист на пути совершенства,

Какова ему будет награда — поведай!
Растолкуй мне сокрытое мудрой беседой.

Я в пути непорочен, не ведаю зла,
Со смиренной мольбою вершу все дела».

И Удод отвечал: «Это — труд, но и благо,
Бог дарует покорным то чудное благо.

2125 Этот дар — лишь для тех, кто душою всех чище,
Нет для путника более благостной пищи.