У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

А кто хочет знать, что сказал А Сань, пусть послушает следующую главу.

Напомним о том, как у ворот Чанмынь Бао Тин-си встретил А Саня, слугу своего старшего брата. За А Санем следовал человек, который нес на плече фигуры трех жертвенных животных, бумажные деньги и бумажную лошадь.

— А Сань! — окликнул его Бао Тин-си, — господин Ни в ямыне? Куда вы несете все эти вещи?

— А, Шестой господин! Как только мой хозяин приехал из Нанкина к своему начальнику, он послал человека за своей женой в столицу, но тот, возвратившись, сообщил, что в прошлом месяце его жена покинула бренный мир. Для моего господина это было большим ударом. Он тяжело заболел и через несколько дней умер. Гроб с его телом находится за городской стеной, а я переехал жить в гостиницу. Сегодня исполнилось семь дней со дня смерти господина, и я иду к его гробу, чтобы сжечь бумажные изображения.

Бао Тин-си вытаращил глаза, слова замерли у него на устах. — Как же так! Старший брат умер! — едва вымолвил он.

— Да, он покинул этот мир, — подтвердил слуга.

Бао Тин-си с рыданиями упал на землю. А Сань бросился поднимать его. В город Бао Тин-си не пошел; вместе с А Санем он отправился к гробу брата. Они положили около гроба жертвенных животных, совершили возлияние вина и приступили к сожжению бумажных денег.

— Старший брат! — рыдая, восклицал Бао Тин-си, — твоя душа ушла еще недалеко. Я опоздал немного и больше уже не увижу тебя.

Наконец А Сань уговорил его идти домой, и они направились в гостиницу.

На следующий день Бао Тин-си взял часть денег, которые были припрятаны на дорогу, и, купив жертвенных животных и бумажных денег, отправился к гробу брата. Через несколько дней его денежные запасы иссякли. А Сань, простившись с ним, уехал в другое место, и Бао Тин-си пришлось за два ляна серебра заложить свой шелковый халат. На эти деньги он нанял лодку, добрался до Янчжоу и, сойдя на берег, отправился на поиски своего родственника Цзи Вэй-сяо.

В адресной книге при ямыне он нашел запись: живет в храме Синцзяосы. Бао Тин-си отыскал этот храм.

— Вам господина Цзи? — переспросил монах. — Он справляет свадьбу в доме Ю, что живут в переулке Пяти Стен рядом с соляной лавкой. Ищите его там.

Подойдя к дому Ю, Бао Тин-си увидел на воротах свадебные полотнища. Просторный зал был полон гостей. В центре на столике горели две красные свечи. На стене висела картина «Сто детей», по обеим сторонам которой сбегали вниз красные полотнища с изречениями: «Пусть всегда будут чистый ветер и ясная луна; пусть талантливый юноша и прекрасная девушка всегда наслаждаются ими». Среди гостей Бао Тин-си заметил и Цзи Вэй-сяо в новой шляпе ученого и шелковом красном халате с серебристым отливом. Увидев Бао Тин-си, Цзи Вэй-сяо в изумлении вскочил, бросился ему навстречу и отдал поклон.

— Дядюшка! Вы приехали из Сучжоу? — спросил он.

— Да, — ответил Бао Тин-си. — И, кажется, угодил на вашу свадьбу. Ну что ж, отведаем свадебного вина.

Гости заинтересовались вновь прибывшим.

— Это мой родственник Бао. Он дядя моей жены, значит и мне доводится дядей, — объяснил Цзи Вэй-сяо.

— О! — закричали гости, — а мы не проявили должной почтительности.

Бао Тин-си поинтересовался фамилиями присутствующих. Указывая на двух гостей, сидящих на почетных местах, Цзи Вэй-сяо сказал:

— Это господа Синь Дун-чжи и Цзинь Юй-лю — известные ученые в Янчжоу. Начиная с древности, никто не сочинял стихи так хорошо, как они. А писать иероглифы они такие мастера, что подобных, пожалуй, не сыщешь во всей Поднебесной.

В это время внесли угощения. Оба представленные Бао Тин-си господина снова заняли почетные места, рядом с ними усадили Бао Тин-си, а потом за столом разместились и родственники из семьи Ю. После трапезы Цзи Вэй-сяо и его родные ушли во внутреннюю комнату для выполнения свадебных церемонии, а Бао Тин-си с двумя учеными остался в зале.

— Как отвратительны эти денежные мешки, эти соляные болваны из Янчжоу! — воскликнул господин Синь. — Один такой, по фамилии Фын, живет на Синшэнци у реки и имеет более десяти тысяч лянов серебра. Однажды он попросил меня приехать из Хуэйчжоу к нему; я пожил полгода и говорю: «За то, что я приехал к вам, вы должны заплатить мне тысячи три лянов серебра». А он и волосок пожалел дать! Я говорю людям: «Этот Фын должен мне дать положенное, после смерти он все равно из этих десяти тысяч ни гроша не возьмет с собой и в загробный мир явится бедняком. Владыка Янь-ван захочет построить для себя дворец и уж конечно меня, а не кого другого он попросит сделать надпись «Дворец владыки подземного царства». Никто другой так красиво не напишет, и за это он подарит мне по крайней мере десять тысяч лянов… Может быть, этому Фыну тогда и перепадет от меня несколько тысяч. Так чего же ему считаться! — И господин Синь разразился хохотом.

— Правильные слова! — поддержал его второй. — Не так давно Фан, что живет у реки, попросил меня написать парные надписи по одиннадцати иероглифов в каждой и прислал ко мне слугу с восемьюдесятью лянами серебра. Я подозвал слугу к себе и говорю: «Иди к своему господину и скажи, что иероглифы Цзиня высоко ценятся в княжеских дворцах столицы — каждый маленький иероглиф по одному ляну, а большой — по десять. Вот и получается, что за эти двадцать два иероглифа причитается двести двадцать лянов серебра. Даже за двести девятнадцать лянов и девять цяней я не стану писать ему». Слуга кинулся к своему господину, и это животное Фан, кичась своим богатством, собственной персоной пожаловал ко мне в паланкине и отсчитал двести двадцать лянов. Я ему передал надписи, а он… он взял их и изорвал в клочья! Я, конечно, разозлился и выкинул деньги на улицу, а носильщики соли и чистильщики уборных собрали их и унесли. Господа, ну как не питать отвращения к этим мелким людишкам!

В этот момент появился Цзи Вэй-сяо.

— Вы рассказываете историю про этих болванов соляных купцов? — засмеялся он. — На днях я слышал, что Янчжоу называют средоточием шести духов.

— Нет, пяти, — возразил Синь Дун-чжи. — Откуда шесть?

— Именно шести! — продолжал Цзи Вэй-сяо. — Считайте сами: в паланкине восседают духи должников, несут паланкин — духи волов, за паланкином следуют духи навоза, за воротами смотрят духи лжи, а в доме прячутся духи-оборотни. Это «пять духов». Сейчас торговцы солью носят шляпы ученых с шариком из хрусталя на макушке. Вот и выходит шесть духов [175] Слова «шарик из хрусталя» и «водяные духи» имеют одинаковое звучание «шуйцзин». На этом и основана шутка. .