У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Мы вместе с другом хотели проведать вас, учитель, но вы опередили нас, — поддержал его и Цзан Ляо-чжай.

— Ничего, ничего! — Ван отвесил поклон и, сев в паланкин, удалился.

Оставшись наедине с Цзаном, Ду Шао-цин достал сто двадцать лянов и, передав их гостю, попросил его на следующий день уладить дело Чжан Цзюнь-миня. Цзан взял деньги и ушел. На следующий день в дом Ду переехал уездный Ван, а еще через день Чжан Цзюнь-минь в доме Ду Шао-цина устроил пиршество и пригласил на него Третьего Цзана и господина Бао.

— Тебе пора начинать, — шепнул управляющий Бао Тин-си. — По всему видно, разговоры о деньгах скоро вообще кончатся. Если еще кто-нибудь придет с просьбой, то для тебя денег не останется. Сегодня же вечером проси.

Пиршество устроили в кабинете, рядом с залом. Когда все четверо заняли свои места, Чжан Цзюнь-минь налил вина в чашу и поблагодарил Ду Шао-цина. Затем он наполнил еще одну чашу и с признательностью поклонился Третьему Цзану. Когда они начали рассказывать разные истории, Бао Тин-си произнес:

— Я живу здесь больше полугода и вижу, как меньшой господин тратит деньги, словно воду. Даже портному достался солидный куш. А я только ем да пью, но ни гроша от хозяина не видел, хотя и оказывал ему разные услуги. Но одним добрым словом и уважением хозяина не прокормишься, и поэтому, как мне ни тяжело, лучше распрощаться и идти выплакивать деньги в другое место. Завтра я хочу расстаться с вами.

— Господин Бао! — воскликнул Ду Шао-цин. — Ты никогда мне не говорил, а я и не подозревал, что у тебя на душе. Говори, в чем я виноват?

Бао Тин-си поспешно налил чашу вина и, протягивая ее Ду Шао-цину, начал рассказывать:

— Мой отец и я жили доходами от театральной труппы. Но на беду отец мой умер, я израсходовал все деньги и не могу сейчас быть достойным моего отца. Я, презренный, не в состоянии даже содержать старую мать. Если вы, господин, поможете мне деньгами, я заново сколочу труппу. Только тогда я смогу возвратиться домой и кормить свою матушку.

— Ты хоть и актер, но чтишь память отца и уважаешь мать. Это достойно похвалы. Как же не помочь тебе!

— О, как велика ваша доброта, меньшой господин, — воскликнул Бао Тин-си, вскакивая с места.

— Садись. Сколько тебе нужно?

Бао Тин-си в нерешительности взглянул на стоявшего поодаль Усатого Вана. Тот подошел ближе и произнес:

— Господин Бао! Вам нужно много денег. Чтоб сколотить труппу, купить реквизит, требуется не меньше шестисот лянов. У хозяина таких денег нет. Он может дать вам несколько десятков лянов, чтобы вы переправились через реку и, начав с малого, постепенно встали на ноги.

— Несколько десятков делу не помогут, — произнес Ду Шао-цин. — Я дам тебе сто лянов. Бери их и обучай свою труппу. А когда деньги подойдут к концу, приезжай снова, и мы потолкуем.

Благодарный Бао Тин-си бросился на колени.

— Я бы тебе больше дал, — продолжал Ду Шао-цин, поднимая Бао, — да вот болезнь старого Лоу обострилась и нужно позаботиться о нем. Ну, а насчет отъезда думай, как сам знаешь.

Весь вечер Цзан Ляо-чжай и Чжан Цзюнь-минь на все лады превозносили щедрость Ду Шао-цина и покинули его дом только после того, как опустел стол.

Болезнь старого Лоу день ото дня становилась серьезнее. Однажды, когда Ду Шао-цин сидел у его постели, больной произнес:

— Господин! Я ждал, что мой недуг пройдет, но сейчас я уже не питаю надежды поправиться. Отправьте меня домой.

— Я не отблагодарил еще вас, дядюшка. Разве можно говорить о вашем возвращении?

— Вы не правы! Разве я хочу сказать, что вы гоните меня? Но у меня есть сыновья и внуки. Я всю жизнь прожил на чужбине и сейчас, понятно, хочу умереть дома.

— Если так, задерживать не стану. Я приготовил для вас гроб, но сейчас он не нужен, так что не берите его с собой, — взамен я дам вам несколько десятков лянов, и вы приобретете на них все необходимое на месте. Одежда и постель для вас готовы, вы возьмете эти вещи с собой.

— От гроба и одежды не откажусь, а денег не надо. Я должен ехать немедленно. Подниматься я не могу, так что пусть несут меня на кровати. Завтра утром сходите поклониться к алтарю старого господина и передайте, что я уезжаю. Ведь я был его близким другом и прожил у вас тридцать лет. После смерти отца вы так внимательно ухаживали за мной. Я не могу ни на что пожаловаться. Своим поведением и литературным талантом вы заслужили звание первого человека. А ваш сын прославится еще больше: учите его, сделайте его справедливым человеком. Но вы не умеете вести хозяйство и не знаете, как держаться с друзьями, а поэтому вам не сохранить своего состояния.

Мне нравится ваша щедрость и справедливость, но прежде всего надо смотреть, что собой представляют люди, которые обращаются к вам за помощью. Если вы будете вести себя так и дальше, то у вас выманят все состояние, и никто за это не отплатит вам добром. Правду говорят: «Делай добро, не думая об ответном», — но надо все же уметь отличать хорошее от плохого. Вы знаетесь о Третьим Цзаном и Чжан Цзюнь-минем, а ведь они дурные люди. Недавно еще появился этот Бао Тин-си. Ведь он актер! Разве он может быть хорошим человеком! А вы тоже взяли его под свою опеку. Или вот управляющий Усатый Ван — этот еще хуже!

Деньги — ерунда; важнее, чтобы после моей смерти вы с сыном следовали примеру старого господина. Если поступки ваши будут добродетельны, то и бедность не устрашит вас. В свое время вы дружили с господином Шэнь-цином. У него хоть и есть талант, но он все же человек не очень благородный. Подражайте своему отцу, и вы никогда не попадете в беду. Здесь у вас нет ни знакомых начальников, ни родни, так что вам трудно будет жить. Вот Нанкин большой город, поезжайте туда. Может быть, встретите друга и займетесь каким-нибудь делом. На остатки от прежнего состояния полагаться нельзя. Если вы исполните мой наказ, то мне и умирать будет не страшно.

— Я запомню ваши мудрые слова, дядюшка! — проговорил Ду Шао-цин и смахнул слезу. Затем он вышел и приказал нанять носильщиков, чтобы перенести старого Лоу через Нанкин в Таохунчжэнь. Сыну старика он вручил более ста лянов для совершения похорон. На третий день после этого разговора Ду Шао-цин отправился провожать обоих.

А дальше произошло то, о чем говорят:

Но об этом мы узнаем из следующей главы.

Напомним о том, как Ду Шао-цин проводил старого Лоу домой. Теперь у него не осталось никого, кто бы помог ему своими советами, и он стал еще больше сорить деньгами. Скоро они кончились, и он приказал Усатому Вану продать еще один участок земли. Получив за него свыше двух тысяч лянов, он продолжал так же безрассудно их тратить. Сто лянов Ду Шао-цин выделил Бао Тин-си на дорогу.