У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Дома младший брат показал ему пригласительную карточку, на которой было написано: «Ваш ничтожный двоюродный брат Юй Лян почтительно приглашает старшего Юя на должность учителя. Плата сорок лянов в год, не считая подарков к праздникам. С поклоном…»

На следующий день старший Юй отправился с ответным визитом к двоюродному брату. Обрадованный Юй Хуа-сюань встретил его и предложил сесть. Слуга принес чай.

— Мой сын с детства рос неучем, — сказал Юй Хуа-сюань. — Уже несколько лет я мечтал пригласить вас, но не мог этого сделать, потому что вы были в других краях. Наконец-то вы дома! Это большое счастье для моего сына. В наших семьях было много цзюйжэней и цзиньши, высокая степень нам не в диковинку. Главное, что нужно моему сыну в будущем, — это воспринять ваш образ жизни. Это особенно ценно.

— Ну что вы! Я уже постарел и поглупел. Наши семьи связаны родством, и мы с вами сходимся характерами. Ваш сын все равно что мой сын, как же мне не постараться! Цзюйжэнем и цзиньши я никогда не был и не знаю, что это такое. А что касается сочинений и образа жизни, то ваш сын воспитан в семейных традициях, и я, выходит, и здесь едва ли буду полезен.

Оба рассмеялись. Наконец был выбран благоприятный день для начала учебы. Старший Юй пришел очень рано. Его ученик, оказавшийся весьма умным юношей, встретил учителя почтительно, поклонился ему и проводил в классную комнату. Старший Юй занял свое место. Юй Хуа-сюань простился и ушел в свой кабинет, оставив учителя наедине с сыном.

Не успел он расположиться в своем кабинете, как вошел гость в сопровождении привратника. Это был Тан по прозвищу Дубинка, который во время прошлогодних экзаменов получил степень цзюйжэня по гражданской линии, а раньше вместе с Юй Хуа-сюанем сдавал экзамены на степень сюцая. Узнав о том, что занятия уже начались, он пришел повидать нового учителя.

Хозяин угостил его чаем.

— Вас можно поздравить с началом обучения вашего сына? — спросил гость и небрежно добавил — Это очень хороший учитель, только у него не хватает терпения. Потом он увлекается вульгарной литературой и забывает о настоящем деле. Что касается его сочинений, то хотя он не заражен дурными привычками нашего времени [262] В самом начале династии Мин допускалась известная свобода в написании сочинений, но позднее, с введением шаблонных восьмичленных сочинений, всякое проявление индивидуальности в экзаменационных работах строго запрещалось. , но, к сожалению, предпочитает стиль экзаменационных сочинений начала династии, а это уж совсем никуда не годится.

— Сын еще мал, и о сочинениях говорить рано. Я пригласил Юя для того, чтобы он сделал сына благородным человеком, а не мелким карьеристом. Вот и все.

После небольшой паузы Тан Второй сказал:

— Уважаемый Хуа-сюань, у меня есть одно дело, и я очень нуждаюсь в вашем совете. Ведь вы знаток древности!

— Да что вы? Какой я знаток древности? Вы, вероятно, смеетесь! — вскричал Юй Хуа-сюань.

— Нет, не смеюсь, я действительно нуждаюсь в вашем совете. У меня есть племянник со стороны жены. Когда мне повезло на экзаменах, он жил в области Фынян и тоже сдал экзамены. Таким образом, мы с ним сдали экзамен в один год и являемся однокашниками. С тех пор он не появлялся в нашем уезде, а вот сейчас приехал, чтобы принести жертвы предкам. Вчера он пришел ко мне с визитом и написал на карточке «ваш невежественный племянник-однокашник». Сегодня я должен нанести ему ответный визит. Должен ли я написать ему «ваш невежественный дядя-однокашник»?

— Что? — переспросил Юй Хуа-сюань.

— Вы что, прослушали? Мой племянник вместе со мной сдавал экзамен — в один и тот же год у одного и того же учителя! Он написал на карточке «ваш невежественный племянник-однокашник». Могу ли я ответить ему так же?

— Разумеется, тех, что сдают у одного учителя, зовут однокашниками! Это я знаю. Но вы сейчас произнесли сразу четыре слова: «Ваш невежественный племянник-однокашник». Это чепуха или просто бред!

— То есть как бред? — удивился Тан.

— От седой древности до наших дней мир не видывал таких чудовищных вещей! — засмеялся Юй Хуа-сюань.

Тан Второй даже в лице изменился.

— Уважаемый Хуа-сюань, не сердитесь на то, что я вам скажу! Хотя ваш род и знаменит, все же прославленные предки вашей семьи жили очень давно, а вы сами не сдавали экзамены. Очевидно, поэтому вам неизвестен этикет, принятый в высших кругах. А мой племянник жил в столице, перевидал там многих важных господ. Так что уж форма, в которой он написал визитную карточку, наверняка имеет свою историю. Разве он будет заниматься чепухой?

— Если вы считаете, что писать надо именно так, — пишите. Зачем меня спрашивать?

— Я вижу, вы этого не понимаете. Подожду, когда господин Юй выйдет к столу, и спрошу у него.

В этот момент слуга доложил:

— Прибыл Пятый господин Яо.

Тан и хозяин поднялись навстречу новому гостю, который вошел в комнату и, поздоровавшись, сел.

— Пятый брат, почему вы ушли вчера сразу после обеда? — спросил Юй Хуа-сюань. — Вечером у меня еще было вино, и я вас ждал.

— Уважаемый Яо Пятый, так вы вчера здесь обедали? — удивился Тан. — А когда я встретил вас вчера после полудня, вы сказали, что обедали у Шестого Фана в лавке Жэньчан. Почему вы солгали?

Слуга приготовил еду и позвал старшего Юя. Тот занял почетное место. Напротив него расположился Тан Дубинка, а Пятый Яо и хозяин сели по бокам. После еды Юй Хуа-сюань, смеясь, рассказал старшему Юю историю с визитной карточкой. От гнева лицо старшего Юя приняло фиолетовый оттенок, а на шее вздулись вены.

— Кто это говорил? Разрешите узнать, что же важнее: предки или ученая степень?

— Ну конечно предки. Об этом нечего и говорить, — поспешил успокоить его Юй Хуа-сюань.

— Если важнее предки, то как же можно, сделавшись цзюйжэнем, забывать об этикете, установленном небом, и позволять племяннику называть своего дядю однокашником? Эти вредные речи противны учению, я никогда бы не хотел их слышать! Второй брат, вашему племяннику просто посчастливилось выдержать экзамен, а так он полный невежда! Если бы это был мой племянник, я бы отвел его к алтарю в храме предков и всыпал бы ему несколько десятков палок!

Учитель Юй разозлился и покраснел как рак, а Тан Второй и Яо Пятый решили, что он просто дал волю своему странному и глупому нраву. Боясь, как бы он не понес какую-нибудь околесицу, они поспешили перевести разговор на другую тему.

Вскоре после чая учитель Юй отправился в классную комнату, а Яо Пятый поднялся и заявил:

— Я пойду прогуляюсь, а потом зайду к вам еще раз.

— Если кто-нибудь вам встретится, не забудьте сказать, что вы вышли после обеда у Пына Второго! — съязвил Тан Дубинка.