У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Сегодня я сидел здесь с вами, все это знают. Мне уже неудобно говорить, что я был в другом месте, — засмеялся Яо Пятый и вышел, но через мгновенье вернулся.

— Почтенный Хуа-сюань, в зале вас дожидается гость. Он говорит, что прибыл из ямыня правителя области. Идите скорее к нему.

— У меня нет знакомых из областного ямыня. Кто бы это мог быть? — удивился Юй Хуа-сюань.

Пока он гадал, ему подали визитную карточку, на которой было написано: «Вам бьет челом Цзи Вэй-сяо, ученик и однокашник вашего родственника».

Юй Хуа-сюань вышел в зал к гостю. Цзи Вэй-сяо поклонился хозяину, сел и протянул ему письмо.

— Я приехал из столицы вместе с моим хозяином. Ваш двоюродный брат Ду Шэнь-цин поручил мне передать вам письмо и сказать, что он ждет вас. Я так счастлив встретиться с вами.

Юй Хуа-сюань вскрыл письмо и, прочитав, обратился к гостю:

— Вы, господин, очевидно, старый знакомый правителя нашей области?

— Господин Ли является учеником моего названого дяди, господина Сюня, поэтому он и пригласил меня служить у него.

— По какому делу вы приехали в наш уезд?

— Здесь нет посторонних, и я могу рассказать. В меняльных лавках вашего уезда слишком неточные безмены, и поэтому здесь с мелкого люда дерут три шкуры. Господин Ли поручил мне проверить это. Если подозрения оправдаются, кое-кого придется наказать.

Юй Хуа-сюань придвинул свой стул ближе к гостю и зашептал:

— Наш правитель поступает как великий и гуманный человек. Однако в меняльных лавках нашего уезда не решаются жульничать, за исключением, пожалуй, лавок Жэньчан и Жэньда, которые принадлежат дому Фанов. Эти Фаны — деревенские шэньши и торговцы солью, — спелись с чиновниками из области и творят всякие безобразия, а народ только возмущается, но никто не решается и пикнуть. Если вы хотите пресечь преступные действия, то прежде всего надо разделаться с этими двумя. Разве правитель может позволить себе знаться с такими людьми? Вы запомните все, но не выдавайте секрета: не говорите, что это я вам сказал.

— С удовольствием исполню вашу просьбу, — согласился Цзи Вэй-сяо.

— Вы удостоили меня своим присутствием, и я должен был бы приготовить закуску и побеседовать с вами, но боюсь, что это подорвет ваш авторитет. К тому же в нашем захолустье слишком много глаз и ушей. Завтра я приготовлю вина и пошлю его вам. Прошу не отказать и принять мое скромное угощение.

— Не заслуживаю такого внимания, — проговорил Цзи Вэй-сяо и, попрощавшись, ушел.

Когда Юй Хуа-сюань вернулся в кабинет, Яо Пятый спросил его:

— Это от правителя области?

— Ну конечно от него, — ответил Юй Хуа-сюань.

— Не верю! — засмеялся Яо Пятый и покрутил головой.

— Уважаемый Хуа-сюань, — вздохнул Тан Дубинка. — Вполне возможно, что вы говорите правду, но… действительно ли этот человек от правителя области? Ведь он близко знаком не с вами, а с Пыном Третьим и Фаном Четвертым. Когда этот человек пришел, у меня возникло подозрение: если он действительно из областного ямыня. почему, приехав в наш уезд, он не отправился сначала к этим господам, а нанес визит вам? Боюсь, что здесь не все ладно. Скорее всего, это какой-нибудь бездельник, который прикрывается именем правителя области и обманывает людей, выманивая у них деньги. Смотрите не попадитесь на его удочку!

— Кто знает, может, он уже был у них, — возразил хозяин.

— Не может быть! — рассмеялся Яо Пятый. — Если бы он посетил их, зачем ему было приходить к вам?

— Да разве его послал ко мне правитель области? Он приехал из столицы и привез мне письмо от двоюродного брата Ду Шэнь-цина из Тяньчана. Это знаменитый Цзи Вэй-сяо, — настаивал на своем хозяин.

— Совсем невероятно! — воскликнул Тан Второй и даже замахал рукой. — Цзи Вэй-сяо известный человек, который принимал участие в определении достоинств артистов. А если он столь прославленный муж, то он, несомненно, поддерживает знакомство с учеными академии. Кроме того, Ду Шэнь-цин из Тяньчана — лучший друг Пына Четвертого. Почему же он привез из столицы письмо от Ду Шэнь-цина не ему, а вам? Нет, этот человек определенно не Цзи Вэй-сяо.

— Верно или нет, мне наплевать, и нечего о нем рассуждать! — вспылил Юй Хуа-сюань и набросился на слугу: — Почему еще не поданы кушанья и вино?

— Все готово!

В этот момент вошел другой слуга с узлом на плече и доложил:

— Господин Чэн из деревни!

Вошел новый гость с седой бородой и лицом пьяницы. На нем была шляпа ученого, голубой халат и матерчатые туфли на тоненькой подошве. Гость поклонился и, усевшись, воскликнул:

— Вот удача! У вас сегодня первый день занятий сына! Попал прямо на вино!

Юй Хуа-сюань приказал слуге подать гостю воду для умывания и стряхнуть с его одежды и обуви дорожную пыль. После этого все перешли в зал. Учитель Юй первым занял почетное место, за ним сели и остальные.

Стемнело, в зале зажгли два шелковых фонаря, которые прадед Юй Хуа-сюаня, бывший начальник ведомства, получил в подарок от императора из дворца Боевой Доблести.

Прошло уже более шестидесяти лет, а фонари были совсем как новые.

— В прежние годы говорили: «Древняя семья, что могучее дерево», — и это действительно так, — проговорил учитель Юй. — Эти фонари — яркое доказательство этой истины, во всем уезде не сыщешь таких.

— Уважаемый господин, недаром говорят: «Тридцать лет величие к востоку от реки, а тридцать лет — к западу». Ведь тридцать лет назад и ваша семья преуспевала. Я был очевидцем ее процветания! А сейчас год от году идут в гору только Пыны и Фаны. Сам правитель области и уездный Ван с ними на одной ноге, я уже не говорю о других. То и дело именитые господа приезжают к ним с важными делами. Как народу не бояться их! Ведь все эти важные господа ни с кем, кроме них, и знаться не желают!

— А кто из именитых особ приезжал к ним за это время? — спросил Тан Второй.

— Да вот сейчас какой-то господин Цзи явился с визитом. Остановился у монаха из храма Драгоценного Леса. Сегодня чуть свет он уже был в меняльной лавке Жэньчан у Шестого Фана, а тот пригласил к себе и Второго Пына. Втроем они заперлись в кабинете и целый день о чем-то беседовали. Кто знает, кого хочет извести правитель области, если прислал сюда этого господина Цзи.

Второй Тан бросил взгляд на Яо Пятого и холодно усмехнулся:

— Ну, что? Разве не прав я был?

Старший Юй едва сдерживался, слушая этот неприятный для него разговор. Наконец он не выдержал и спросил Чэна:

— Уважаемому господину в прошлом году разрешили носить одежду сюцая?

— Да, — подтвердил тот. — На мое счастье, экзаменатором оказался однокашник Четвертого Пына. Я попросил Пына написать ему письмецо и, конечно, получил разрешение.

— Как же экзаменатор не усомнился, когда увидел вашу физиономию, красно-фиолетовую от вина? — засмеялся Юй.