У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Четвертый брат Фын, выбирайте по своему усмотрению один-два приема из вашего искусства и покажите нам.

— Просим, просим! — закричали все.

— Я не прочь, но что показать? — в раздумье проговорил Фын Четвертый и, кивнув в сторону террасы, уставленной цветами, сказал:

— А ну, давайте-ка сюда несколько кирпичей.

Цинь Хвастун приказал слугам притащить восемь кирпичей и положить их на край террасы. Фын Четвертый закатал рукав на правой руке и уложил все восемь кирпичей один на другой, так что получился столбик высотой более четырех чи. Затем он размахнулся и ударил кулаком по этому столбику — кирпичи разлетелись на мелкие куски. У всех вырвался вздох восхищения.

— Какой великолепный прием! — воскликнул Цинь Хвастун. — Но в книге, по которой он занимается, говорится: «Кулаком можно размозжить череп тигра, ребром руки можно проломить голову буйволу». Так что в том, что показал нам четвертый брат, еще нет ничего удивительного. Восьмой брат Ху, а ну, идите сюда. Ваш удар ногой тоже можно считать первоклассным. Если вы сейчас рискнете ударить ногой четвертого брата Фына в пах, я признаю вас знаменитым мужем.

— Ну как же это можно! — засмеялись окружающие.

— Восьмой брат, если вы уж так этого хотите, то и впрямь попробуйте, я не возражаю. Если искалечите меня, следует винить Циня, а не вас.

— Если сам господин Фын не возражает, так чего же колебаться? Он знает, что говорит, — закричали все и стали подзуживать Ху Путаника.

Тот еще колебался и с сомнением поглядывал на Фына Четвертого, который отнюдь не производил на него впечатления Цзинь Гана или Цзюй У-ба [272] Цзюй У-ба — легендарный великан эпохи Хань. . Чего же ему бояться? И Путаник решился:

— Ну уж если так, то не взыщите.

Фын Четвертый поднял полу халата, под которой были штаны. Ху собрал все свои силы и лягнул его правой ногой в пах. Всем показалось, что нога его столкнулась не с телом, а с куском железа. Страшная боль пронизала Ху. Ему показалось, будто пальцы на его ноге переломились. Вскоре он уже не мог пошевелить ею.

— Извините меня, — проговорил Фын Четвертый, подойдя к нему. Гостям стало страшно и в то же время немного смешно. Пораженные происшедшим, они выразили свою благодарность за удивительное зрелище и откланялись. Хозяин, ковыляя на одной ноге, проводил их и вернулся в дом. Сапог с ноги не снимался, нога распухла и болела дней восемь.

Фын Четвертый не скучал в доме Хвастуна. Каждый день они бились на кулаках и ездили верхом. Однажды, когда они практиковались в кулачном бою, подошел худощавый юноша небольшого роста, которому на вид можно было дать лет двадцать. Юноша спросил, здесь ли живет господин Фын Четвертый из Нанкина. Тот вышел к гостю и, узнав в нем племянника Чэнь Чжэн-гуна, Чэня по прозвищу Рак, поинтересовался, зачем он пришел.

— На днях в дядин дом пришел слуга из дома Ху и сказал, что вы приехали. Мой дядя в Нанкине продает шелк, и я сейчас еду за ним. Если вам что-нибудь нужно, я передам ему, — сказал Чэнь Рак.

— Ничего особенного передавать не нужно. Я просто хотел повидаться с твоим дядей. В свое время он занял у меня пятьдесят лянов, и я хотел бы, чтобы он вернул их. Я здесь еще задержусь некоторое время и подожду его возвращения. Пожалуйста, кланяйся своему дяде, а письмо я писать не буду.

Чэнь Рак ответил согласием. Вернувшись домой, он собрал вещи, нанял лодку и направился в Нанкин. Дядю он отыскал в уезде Цзяннин, в лавке торговца шелком Фу. Чэнь Чжэн-гун сидел вместе с Бородатым Мао за столом и ел. Увидев племянника, он предложил ему закусить и стал расспрашивать его о домашних делах.

Чэнь Рак рассказал о просьбе Фына Четвертого и поднялся наверх, чтобы положить там свои вещи.

Следует сказать, что Бородатый Мао раньше торговал в Ханчжоу шелковыми нитками и имел капитал на две тысячи серебра. Потом ему удалось пролезть в дом к Ху Третьему и выманить у него еще две тысячи. После этого он переехал в область Цзясин, где открыл небольшой ломбард. У Мао был один порок: он был необычайно жаден и трясся из-за каждого вэня. Сейчас он торговал шелком в компании с Чэнь Чжэн-гуном. Тот тоже дрожал из-за каждого вэня, но именно это их и сблизило.

В Нанкине в мануфактурных лавках щедро угощали гостей, а поэтому Бородатый Мао как-то сказал Чэнь Чжэн-гуну:

— Хозяин лавки все время потчует нас мясом. А ведь мы едим на самом деле свое мясо, так как в конце концов он все равно потребует за него деньги. Лучше мы будем кушать у него простую пищу, а мясо будем покупать сами. Так нам обойдется дешевле.

Жадный Чэнь Чжэн-гун сразу согласился.

Теперь, когда им хотелось есть, они посылали Чэня купить у лоточника колбас на четырнадцать цяней, и все трое принимались за еду. Юноше эти колбасы никак не лезли в рот, и после таких трапез в его желудке урчало от голода.

Однажды Бородатый Мао сказал Чэнь Чжэн-гуну:

— Вчера один приятель сказал мне, что в переулке Яньчжисян живет письмоводитель по фамилии Цинь. Он должен ехать в Пекин, чтобы получить должность, и копит деньги для дороги, но сразу не может собрать нужную сумму. Он согласен выдать расписку на тысячу лянов, а фактически получит на руки лишь семьсот. Мне кажется, он надежный плательщик и вернет деньги в течение трех месяцев. У вас, старший брат, остались деньги от покупки шелка. Если наскрести, получится больше двухсот лянов. Почему бы не дать ему взаймы? Через три месяца он вернет триста лянов. А эта прибыль гораздо больше, чем при продаже шелка. Если вы не верите ему, я могу, кроме всего прочего, написать вам ручательство. Посредник мой хороший знакомый, так что никакого обмана быть не может.

Чэнь Чжэн-гун послушался его и отдал деньги взаймы. А через три месяца Бородатый Мао потребовал от его имени деньги обратно. Серебро было высокопробное, вес правильный, и Чэнь Чжэн-гун остался очень доволен.

Однажды Бородатый Мао сказал своему компаньону:

— Вчера я встретил одного приятеля, торговца женьшенем, и от него узнал, что у Девятого господина Сюя из дома гогуна есть двоюродный брат Чэнь Четвертый, который взял у него около цзиня женьшеня. Сейчас приятель возвращается в Сучжоу, а Чэнь Четвертый денег не собрал и попросил приятеля занять у кого-нибудь, по своему усмотрению, лянов сто серебра. Обещает в течение двух месяцев выплатить двести лянов, чтобы получить обратно расписку. Это тоже весьма надежное дело.

Чэнь Чжэн-гун выложил сто лянов и передал их Бородатому Мао. Через два месяца двести лянов были налицо, а при проверке оказалось, что серебра даже на три цяня больше. Чэнь Чжэн-гун был без ума от радости.

Из-за расчетливости Бородатого Мао Чэнь Рак лишился возможности пить вино, есть мясо и люто возненавидел прижимистого дядьку. Однажды он сказал ему: