У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Услышав такое объяснение, Ню Бу-и не стал больше спорить.

— Отбором экзаменационных сочинений занимается еще один господин по фамилии Ма Чунь-шан. Каковы его достоинства? — спросил Фын Чжо-ань.

— Это мой хороший приятель! — ответил Куан Чао-жэнь, — он неплохо знает правила построения сочинений, но у него не хватает таланта, а поэтому его сочинения не пользуются большим спросом. Главнее, чтобы сочинения были ходовыми. Если же их не покупают, то книжные лавки терпят убыток. А вот мои сочинения даже в других странах можно найти.

За разговорами прошло несколько дней, и путники наконец добрались до Янчжоу. Здесь Фын Чжо-ань и Куан Чао-жэнь пересели в лодку, идущую в Хуайань, доехали до Ванцзяина, там высадились на берег и отправились дальше в столицу по суше.

Ню Бу-и тем временем проехал Нанкин, высадился в Уху и остановился в небольшом храме Сладкой Росы вблизи Плавучего Моста. У ворот храма высилось здание из трех притворов: в среднем стояло изображение святого Вэйто, хранителя закона Будды, в левом притворе, который был закрыт на замок, хранились хворост и тростник, а правый служил проходной.

Пройдя через него, посетители обычно попадали во двор, где стоял главный храм, состоявший тоже из трех притворов. За храмом были построены два дома. В одном жил старый монах, другой был предоставлен Ню Бу-и.

Днем Ню Бу-и навещал друзей, а вечером приходил домой, зажигал лампу и принимался читать стихи. Видя, что гость одинок, старый монах носил ему чай, и они вдвоем часто засиживались, разговаривая до первой и даже второй стражи. Когда выдавалась хорошая погода, они выходили во двор и там беседовали о событиях прошлого и настоящего. Старики очень подружились. Как-то Ню Бу-и заболел. Лекарь прописал ему десятки лекарств, но снадобья не помогали. Ню Бу-и пригласил к себе монаха и, когда тот явился и сел на край его ложа, произнес:

— Мой дом далеко — за тысячу ли отсюда. Я очень благодарен вам за те заботы, которыми вы меня окружили. Но неожиданная болезнь свалила меня, и, судя по всему, мне ничто уже не поможет. Дома у меня нет ни дочери, ни сына, осталась только жена, которой нет еще и сорока лет. Мой старый друг, с которым я ехал сюда, отправился на экзамен в столицу, и я здесь один. Вы для меня самый близкий здесь человек. У меня в ларце есть шесть лянов серебра; если я умру, прошу вас, учитель, купите на эти деньги гроб. У меня есть еще кое-что из одежды. Продайте ее после моей смерти и на эти деньги пригласите монахов для чтения молитв, чтобы душа моя попала на небо. Гроб поставьте здесь, где есть свободное место, и сделайте надпись: «Гроб с телом господина Ню Бу-и, который жил в эру правления Дамин». Только не надо сжигать мой прах, отдайте его кому-нибудь из моих друзей, если они окажутся здесь, и пусть они перевезут его на родину. За это я буду благодарить вас и в загробном царстве.

— Будьте спокойны, сын мой, — ответил монах и прослезился. — Говорят, разговоры о несчастье приносят счастье, но если случится с вами беда, я, старый монах, все заботы беру на себя.

Ню Бу-и с усилием приподнялся и достал из-под циновки у изголовья две книги.

— Это стихи, которые я написал за свою жизнь, — тяжело проговорил он, протягивая книги монаху. — Хоть они и не блестящи, но в них можно услышать о моих друзьях. Я не могу представить, что мои стихи уйдут вместе со мной, а поэтому передаю их вам. Может быть, кто-нибудь из талантливых потомков распространит их, и если это случится, то мне не страшно и умереть.

Монах взял книги, но, видя, что Ню Бу-и задыхается, со всех ног бросился в свою комнату, сварил настой из «драконового глаза» [160] «Драконов глаз» — плод величиной с грецкий орех, с тонкой скорлупой, сладкой мякотью и косточкой; употребляется как лакомство и как лекарство. и лотосовых семян и возвратился к больному. Ню Бу-и с трудом сделал два-три глотка и обессиленный упал на постель. К вечеру больной начал хрипеть, дыхание стало прерывистым, и он скончался, горько оплакиваемый старым монахом.

Было третье число восьмой луны девятого года эры правления Цзя-цзин [161] 1530 г. . Погода стояла еще жаркая. На оставленные Ню Бу-и деньги монах купил гроб, переодел покойника и с помощью соседей положил его в гроб. Затем он прошел к себе в келью, надел монашескую рясу и, взяв с собой деревянную колотушку, отправился к гробу умершего читать псалом о перерождении.

«Где же найти свободное место для гроба? — раздумывал монах. — Лучше всего очистить от хвороста левый придел и поставить его там».

Посоветовавшись с соседями, он снял монашескую рясу и вместе с ними перетащил хворост во двор. Гроб внесли в придел. Монах поставил перед ним столик, на который положил курильницу, подсвечники и флажки для призыва души умершего к его могиле.

Когда все было сделано, монах склонился перед гробом и заплакал, но, вспомнив о соседях, вышел на двор храма, усадил всех и вскипятил чай. Он наварил целый котел жидкой каши, достал где-то цзиней двадцать вина, купил лапши, бобового сыра, овощей и, попросив одного из соседей заняться кухней, подошел к гробу. Поставив перед гробом чашечку с вином и отвесив несколько поклонов, он вернулся к соседям и стал угощать их вином.

— Господин Ню приехал из далеких мест и умер, ничего не оставив. Мне, бедному монаху, одному не под силу были бы все похоронные расходы. Слава Будде, что вы пришли на помощь! Вам пришлось немало похлопотать за этот день. Я, ушедший из мира, не в состоянии предлагать вам особые яства. Могу лишь угостить вас чашкой слабого вина да простыми овощами. Присаживайтесь, дорогие гости, не побрезгуйте скромным угощением из уважения к покойному.

— О чем может быть речь? Все мы близкие соседи, и раз уж случилась такая беда, мы должны помочь. Нам не к лицу заставлять тратиться вас, учитель. Нам просто стыдно слушать ваши извинения!

Выпив вино и съев угощения, гости разошлись. Через несколько дней старый монах пригласил восемь монахов из храма Цзисян, чтобы те прочитали молитвы по умершем.

Каждый день, утром и вечером, старый монах приходил к гробу, читал псалмы, ставил новые свечи и, немного поплакав, уходил.

Однажды под вечер, после молитвы, старый монах уже было собрался закрыть дверь, как вдруг увидел какого-то юношу лет восемнадцати в одежде слуги. В одной руке юноша держал сложенную гармошкой тетрадь, в другой — книгу.

Войдя в молельню, он опустился перед изображением святого Вэйто и при свете лампады принялся читать. Монах постеснялся спросить, кто он. Юноша ушел почти перед второй стражей, и только тогда монаху удалось закрыть дверь.

На следующий день и в то же самое время юноша пришел снова. Так продолжалось дней пять. Как-то монах не выдержал и, едва юноша появился у входа, спросил: