У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

При виде Ню Юй-пу он подскочил от испуга.

— Уважаемый младший брат!..

— Это вы, старший брат? — удивился Ню Юй-пу, и они поклонились друг другу.

— А это кто такой?

— Это мой внук, — ответил Ню Юй-пу и обратился к юноше: — Кланяйся ему! Это мой названый брат… Уже двадцать лет как мы побратались… Его зовут Ван И-ань. Он служит в большом ямыне. Ну, кланяйся же!

Ню Пу-лан поклонился. Все трое заняли места, каждый соответственно своему положению. Слуга принес лапшу, рубленое мясо, и они принялись за еду.

— Мы простились с вами в тот год, когда были у господина Ци, и с тех пор не виделись, — сказал Юй-пу.

— Кто этот господин Ци? — спросил Ван И-ань.

— Начальник охраны Девяти Ворот в столице.

— Да, ничего не скажешь, господин Ци принял нас тогда отменно!

Пока они предавались воспоминаниям, в харчевню поднялись два сюцая в шляпах ученых. Первый был одет в длинный шелковый халат, замасленный на груди; второй — в длинный черный халат прямого покроя с рукавами, изорванными до такой степени, что они походили на бахрому. При виде Ван И-аня первый сюцай закричал:

— Смотри, а ведь это ублюдок Ван И-ань, что служит сводником у шлюхи из переулка Фынцзясян?

— Конечно, он! — завопил второй. — Как он смел надеть шляпу ученого и безобразничать здесь?

Недолго думая они сорвали с головы Ван И-аня шляпу и закатили ему звонкую затрещину. Ван И-ань опустился перед ними на колени и принялся отбивать частые поклоны. Однако сюцаи распалялись все больше.

Ню Юй-пу принялся было их уговаривать, но сюцаи заорали на него:

— Вы же чиновник! Почему вы сидите за одним столом с этим ублюдком! Ваше счастье, что вы не знаете его, а если бы знали, кто он таков, и принялись бы его защищать, то и вас следовало бы прикончить! Ну, что ты сидишь! — снова набросились они на Ван И-аня. — Убирайся живей!

Убедившись, что дело принимает серьезный оборот, Ню Юй-пу потянул юношу за рукав. Спустившись вниз, оба торопливо расплатились и опрометью бросились к лодке.

Сюцаи продолжали лупить Ван И-аня и так избили его, что он потерял человеческий облик. Хозяин харчевни просил Ван И-аня признать вину, пытался также уговорить сюцаев, но те продолжали колотить свою жертву, да еще угрожали, что поведут его к властям. Наконец измученный Ван И-ань не выдержал и начал молить о пощаде. Он вытащил из-за пазухи три ляна и семь цяней серебра и протянул их своим палачам. Те взяли деньги и отпустили его.

Тем временем Ню Юй-пу и Ню Пу-лан сели в лодку и поплыли в Янчжоу. Когда они пристали к храму Цзыугун, их встретил даосский монах и понес их вещи. На следующее утро Ню Юй-пу достал старую шляпу ученого, синий шелковый халат и протянул все это Ню Пу-лану.

— Сегодня мы вместе посетим господина Вань Сюэ-чжая. Одевайся!

Ню Юй-пу приказал подать два паланкина, и они отправились в гости. Их сопровождали двое слуг; один из них нес скатанный войлочный коврик. Паланкины приблизились к высокому дому у реки. Перед ним на длинной скамейке сидели восемь слуг и болтали с дородной кормилицей, восседавшей посредине. У ворот паланкины остановились, и Ню Юй-пу с юношей направились в дом.

— Господин Ню уже вернулся? Посидите, пожалуйста, в кабинете, — сказали слуги, узнав Ню Юй-пу.

Гости вошли в ворота с изображением тигров, миновали выложенный кирпичом двор и приблизились к залу. Над дверьми красовалась надпись, сделанная большими золотыми иероглифами: «Зал утонченного размышления», — а сбоку сбегали вертикально вниз иероглифы: «Написано Сюань Мэем, помощником начальника соляного приказа двух Хуай». Тут же висели парные надписи на позолоченной бумаге со следующим изречением: «Учиться — хорошо, пахать землю — хорошо; когда постигнешь все это — жизнь пойдет как нельзя лучше. Нажить состояние трудно, сохранить его не легче, но когда понимаешь, что это трудно, все становится нетрудным».

На стене висела картина Ни Юнь-линя. На книжном столике лежал большой кусок неотшлифованной яшмы. В комнате стояло двенадцать дорогих стульев из сливового дерева, высилось зеркало в шесть чи высотой, через раскрытую дверь виднелась дорожка, выложенная гладким булыжником. Вдоль дорожки, огибающей пруд, тянулась красная изгородь. Дорожка упиралась в павильон из трех комнат. Дверь между решетчатыми стенками павильона была закрыта шторами из пятнистого бамбука. Когда Ню Юй-пу и Пу-лан подошли к дверям, их встретили двое слуг. Они откинули шторы и проводили гостей в комнату, посреди которой стоял стол из полированного кедра и несколько стульев, а на стене висел белый лист с черными иероглифами: «Изучай изысканный слог и оттачивай фразы».

Гости сели за стол и принялись пить чай. В это время в дверях появился и сам хозяин Вань Сюэ-чжай в шелковом чжэнсянском халате и красных туфлях. Обмахиваясь позолоченным веером, он подошел к гостям и поклонился.

— А это мой внук, — сказал Ню Юй-пу, показывая на Ню Пу-лана.

Гости и хозяин дома заняли свои места, слуги снова принесли чай.

— Почему вы так задержались в столице? — спросил Вань Сюэ-чжай.

— Во всем виновата моя слава, — ответил Ню Юй-пу. — Едва я приехал в столицу и остановился в храме Чэнэньсы, как меня сразу же стали осаждать знакомые. Один приходит с бумагой, другой с веером, третий с альбомом, и все просят, чтобы я поставил свое имя или написал стихи. А то начнут умолять, чтобы я научил их писать на заранее заданные рифмы. И так продолжалось день за днем, пока, наконец, я не отделался от всех. А тут еще Второй Сюй из дома гогуна [164] Гогун — княжеский титул. проведал, что я приехал в столицу, и несколько раз посылал за мной. Его посланцы ни больше, ни меньше как начальники дворцовой стражи пятого класса. Несколько раз он приходил ко мне, ну и, понятно, пришлось пожить у этого Сюя несколько дней. Я было уже собрался уезжать, а он ни в какую — не отпускает, и только. С грехом пополам я наконец вырвался от него — сказал, что у меня важное дело к вам. Второму Сюю очень понравились ваши сочинения, он сам просмотрел ваши стихи, собственноручно написал свое имя. Ему очень хочется познакомиться с вами.

С этими словами Ню Юй-пу вынул из рукава две книги стихов и протянул их Сюэ-чжаю. Принимая их, тот спросил:

— Раньше я никогда не видел вашего внука. Сколько ему лет? Как его прозвище?

Ню Пу-лан не решался что-нибудь ответить.

— Ему исполнилось двадцать лет, и у него еще нет прозвища, — поторопился ответить за него Ню Юй-пу.

Ван Сюэ-чжай собрался было открыть книгу, но в этот момент в комнату вбежал слуга и доложил:

— Пожаловал господин Сун.

— Извините меня, уважаемый Юй-пу, — сказал Вань Сюэ-чжай, поднимаясь. — Но дело в том, что моя седьмая наложница заболела, и я попросил прийти лекаря Сун Жэня. Мне нужно поговорить с ним, и я вынужден на некоторое время покинуть вас. Располагайтесь поудобнее, кушайте. Я скоро вернусь, и мы посидим еще до вечера.