Сомерсет Моэм - Сон - английский и русский параллельные тексты

Однако она была ревнива по натуре и, к несчастью, до безумия меня любила. It was difficult for me to keep a straight face. Мне с трудом удалось сохранить на лице серьезную мину. He was one of the ugliest men I had ever seen. Мой собеседник был одним из самых уродливых людей, каких я только встречал. There is sometimes a certain charm in the rubicund and jovial fat man, but this saturnine obesity was repulsive. Иногда румяные и веселые толстяки бывают обаятельны, но тучность этого мрачного человека казалась отталкивающей. "I do not pretend that I was faithful to her. - Конечно, я не утверждаю, что всегда хранил ей верность. She was not young when I married her and we had been married for ten years. Она была уже немолода, когда мы поженились, да и брак наш длился целых десять лет. She was small and thin, and she had a bad complexion. Она была маленькая, худенькая и к тому же плохо сложена. She had a bitter tongue. Зато язычок у нее был острый. She was a woman who suffered from a fury of possession, and she could not bear me to be attracted to anyone but her. Меня она считала своей собственностью и приходила в ярость, когда я нравился кому-то другому. She was jealous not only of the women I knew, but of my friends, my cat, and my books. Она ревновала меня не только к женщинам, с которыми я был знаком, но и к моим друзьям, книгам, даже к моему коту. On one occasion in my absence she gave away a coat of mine merely because I liked none of my coats so well. Как-то раз в мое отсутствие она отдала кому-то мое любимое пальто только потому, что оно нравилось мне больше других. But I am of an equable temperament. Но я человек довольно уравновешенный.

I will not deny that she bored me, but I accepted her acrimonious disposition as an act of God and no more thought of rebelling against it than I would against bad weather or a cold in the head.	Не могу отрицать, что она меня раздражала, но я привык к ее язвительности - это свойство ведь было заложено в нее от природы - и не собирался восставать против жены, как не восстают люди против плохой погоды или насморка.
I denied her accusations as long as it was possible to deny them, and when it was impossible I shrugged my shoulders and smoked a cigarette.	Я отвергал ее обвинения, пока можно было отпираться, а когда это уже становилось невозможным, пожимал плечами и закуривал сигарету.
"The constant scenes she made me did not very much affect me.	Постоянные сцены, которые она мне закатывала, почти на меня не действовали.
I led my own life.	Я жил своей жизнью.
Sometimes, indeed, I wondered whether it was passionate love she felt for me or passionate hate.	Иногда, правда, я задумывался, питает ли жена ко мне страстную любовь или страстную ненависть.
It seemed to me that love and hate were very near allied.	Впрочем, эти две вещи ведь неразрывно связаны.
"So we might have continued to the end of the chapter if one night a very curious thing had not happened.	Мы могли бы продолжать так жить до конца наших дней, если бы однажды ночью не произошел один весьма странный случай.
I was awakened by a piercing scream from my wife.	Меня разбудил пронзительный вопль жены.
Startled, I asked her what was the matter.	Вздрогнув, я спросил ее, в чем дело.
She told me that she had had a fearful nightmare; she had dreamt that I was trying to kill her.	Она сказала, что видела страшный сон: ей приснилось, что я пытался ее убить.
We lived at the top of a large house and the well round which the stairs climbed was broad.	Жили мы на верхнем этаже большого дома; лестничная клетка там была с широкими пролетами, в центре же зиял глубокий колодец.
She had dreamt that just as we had arrived at our own floor I had caught hold of her and attempted to throw her over the balusters.	Жене приснилось, что, как только мы поднялись с нею на верхний этаж, я обхватил ее руками и попытался перебросить через перила.
It was six storeys to the stone floor at the bottom and it meant certain death.	Внизу был каменный пол, и такое падение означало верную смерть.
"She was much shaken. I did my best to soothe her.	Она явно была потрясена, и я сделал все возможное, чтобы ее успокоить.
But next morning, and for two or three days after, she referred to the subject again and, notwithstanding my laughter, I saw that it dwelt in her mind.	Однако и на следующее утро, и через день, и через два она то и дело заговаривала об этом, и, как я ни высмеивал ее фантазии, очевидно было, что они крепко засели в ее голове.
I could not help thinking of it either, for this dream showed me something that I had never suspected.	Я тоже не мог об этом не думать - ее сон открыл мне нечто, о чем я и не подозревал.
She thought I hated her, she thought I would gladly be rid of her; she knew of course that she was insufferable, and at some time or other the idea had evidently occurred to her that I was capable of murdering her.	Жене казалось, что я ее ненавижу, что я был бы рад от нее избавиться. Она, очевидно, понимала, что часто бывала невыносимой, и порою, должно быть, ей приходило в голову, что я способен ее убить.

The thoughts of men are incalculable and ideas enter our minds that we should be ashamed to confess.	Пути мысли человеческой неисповедимы; иной раз у нас возникают соображения, признаться в которых кому-нибудь было бы стыдно.
Sometimes I had wished that she might run away with a lover, sometimes that a painless and sudden death might give me my freedom; but never, never had the idea come to me that I might deliberately rid myself of an intolerable burden.	Иногда мне хотелось, чтобы моя жена завела любовника и сбежала с ним, иногда - чтобы внезапная и легкая смерть этой женщины дала мне свободу, но никогда, ни единого раза не посещала меня мысль о том, что я мог бы сам, своими руками избавить себя от тяжкого бремени.
"The dream made an extraordinary impression upon both of us.	Сон этот произвел большое впечатление на нас обоих.
It frightened my wife, and she became for a little less bitter and more tolerant.	Мою жену он напугал; она стала сдерживать свой язычок и проявлять уступчивость.
But when I walked up the stairs to our apartment it was impossible for me not to look over the balusters and reflect how easy it would be to do what she had dreamt.	Но когда я поднимался по лестнице в свою квартиру, то не мог не перегибаться через перила и не думать о том, как легко было бы совершить то, что видела во сне жена.
The balusters were dangerously low.	Перила были опасно низки.
A quick gesture and the thing was done.	Одно быстрое движение - и дело сделано.
It was hard to put the thought out of my mind.	Трудно было избавиться от этой навязчивой мысли.
Then some months later my wife awakened me one night.	Прошло несколько месяцев, и жена как-то разбудила меня среди ночи.
I was very tired and I was exasperated.	Я очень устал и был раздражен.
She was white and trembling.	Она побледнела как мел и вся дрожала.
She had had the dream again.	Ей снова привиделся тот же сон.
She burst into tears and asked me if I hated her.	Разразившись рыданиями, она спросила, действительно ли я ее ненавижу.
I swore by all the saints of the Russian calendar that I loved her.	Я поклялся всеми святыми, какие только упомянуты в святцах, что люблю ее.
At last she went to sleep again.	Наконец она заснула опять.
It was more than I could do.	Я сделал все, что мог.
I lay awake.	Потом я лежал без сна.
I seemed to see her falling down the well of the stairs, and I heard her shriek and the thud as she struck the stone floor.	Мне казалось, я вижу, как она падает в колодец лестницы, слышу ее вопль и звук удара ее тела о каменный пол.
I could not help shivering."	Невольно я содрогнулся.
The Russian stopped and beads of sweat stood on his forehead.	Мой собеседник умолк, на лбу его выступили капельки пота.
He had told the story well and fluently so that I had listened with attention.	Свою историю он рассказывал хорошо, связно, и я слушал с интересом.
There was still some vodka in the bottle; he poured it out and swallowed it at a gulp.	В бутылке все еще оставалось немного водки; русский вылил остатки в бокал и выпил залпом.

Читать дальше