Эрих Ремарк - Время жить и время умирать - английский и русский параллельные тексты

"In good military fashion, the way it's supposed to be done. I felt fine. - По-военному. Чувствовал себя отлично. Жратва классная! Advance each day so-and-so many kilometers. Шпарили вперед без оглядки, каждый день столько-то километров! Thought I'd soon be home again. Думал, скоро и по домам. Now I piss like a civilian, half-heartedly and without pleasure." А теперь мочусь, как дохлый шпак, безо всякого вкуса и настроения. Immerman stuck his hand under his uniform and scratched himself comfortably. Иммерман сунул руку за пазуху и с наслаждением стал чесаться. "I wouldn't care how I pissed-if I were a civilian again." - А по-моему, все равно, как мочиться, лишь бы опять заделаться шпаком.

"Me either.	- И по-моему.
But it looks like we'd go on being soldiers forever."	Только похоже, мы так навек и останемся солдатами.
"Sure.	- Ясно.
Heroes to the grave.	Ходи в героях, пока не сдохнешь.
Only the S.S. still piss in great arcs."	Одним эсэсовцам можно еще мочиться, как людям.
Sauer buttoned up his trousers,	Зауэр застегнул брюки.
"They can do it too.	- Еще бы.
We do the dirty work and those beauties get all the honors.	Всю дерьмовую работу делаем мы, а им вся честь.
We fight for two or three weeks for some damn town and on the last day up come the S.S. and march into it triumphantly ahead of us.	Мы бьемся две, три недели за какой-нибудь поганый городишко, а в последний день являются эсэсовцы и вступают в него победителями раньше нас.
Just look at the way they're looked after!	Посмотри, как с ними нянчатся.
Always the thickest coats, the best boots, and the biggest chunks of meat!"	Шинели всегда самые теплые, сапоги самые крепкие и самый большой кусок мяса!
Immermann grinned.	Иммерман усмехнулся.
"Now even the S.S. aren't taking towns any more.	- Теперь и эсэсовцы уже не берут городов.
They're going back.	Теперь и они отступают.
Just like us."	В точности, как мы.
"Not like us.	- Нет, не так.
We don't burn and shoot what we can't carry off with us."	Мы не сжигаем и не расстреливаем все, что попадется на пути.
Immerman stopped scratching himself.	Иммерман перестал чесаться.
"What's got into you today?" he asked in surprise.	- Что это на тебя нашло сегодня? - спросил он удивленно.
"You're talking like a human being.	- Ни с того ни с сего какие-то человеческие нотки!
Take care Steinbrenner doesn't hear you or you'll soon find yourself in one of those disciplinary companies.	Смотри, Штейнбреннер услышит - живо в штрафную угодишь.
Look-the snow over there has settled!	А снег перед церковью продолжает оседать!
Now you can see a piece of the fellow's arm."	Руку уже до локтя видно.
Sauer looked over.	Зауэр взглянул в сторону церкви.
"If it goes on melting like this by tomorrow he'll be hanging on a cross.	- Если так будет таять, завтра покойник повиснет на каком-нибудь кресте.
He's in the right place.	Подходящее местечко, выбрал!
Right over the cemetery."	Как раз над кладбищем.
"Is that a cemetery there?"	- Разве там кладбище?

"Of course.	- Конечно.
Didn't you know?	Или забыл?
We were here once before.	Мы ведь тут уже были.
During our last counterattack.	Во время последнего наступления.
Around the end of October. Weren't you with us then?" "No." "Where were you? Hospital?" "Disciplinary company." Sauer whistled through his teeth. "Disciplinary company! I'll be damned! For what?" Immermann looked at him. "Former Communist," he said. "What? And they let you out? How did it happen?" "A fellow has to have luck. I'm a good mechanic. Apparently they are more useful now here than there." "Maybe. But as a Communist! And here in Russia! They're always sent somewhere else." Sauer suddenly looked at Immermann with suspicion. Immermann grinned derisively. "Take it easy," he said. "I haven't turned spy. And I won't report what you said about the S.S. That's what you meant, wasn't it?" "I? Not a bit of it. Never thought of such a thing!"	В конце октября.
Sauer reached for his mess kit.	Зауэр схватил свой котелок.
"There's the field kitchen!	-Вот и кухня!
Quick- otherwise we'll only get dishwater."	Живей, а то достанутся одни помои!
The hand grew and grew.	Рука росла и росла.
It was not as if the snow were melting but as if the hand were slowly stretching up out of the earth-like a pale threat or a paralyzed gesture for help.	Казалось, это уже не снег тает, а она медленно поднимается из земли - как смутная угроза, как окаменевшая мольба о помощи.
The company commander halted abruptly.	Командир роты остановился.
"What's that over there?"	- Что это там?
"Some Panje or other, sir."	- Какой-то мужик, господин лейтенант.
Rahe looked more intently.	Раз вгляделся.
He could recognize a piece of the faded cloth of the sleeve.	Он рассмотрел полинявший рукав.
"That's no Russian," he said.	- Это не русский, - сказал он.
Sergeant Muecke wriggled his toes in his boots.	Фельдфебель Мюкке пошевелил пальцами ног в сапогах.
He could not bear the company commander.	Он терпеть не мог ротного командира.
To be sure, he stood before him with irreproachable rigidity-discipline transcended personal feelings-but privately, to express his contempt, he kept wriggling his toes in his boots.	Правда, он и сейчас стоял перед ним руки по швам - дисциплина выше всяких личных чувств, -но чтобы выразить свое презрение, незаметно шевелил пальцами ног.
Stupid ass, he thought.	"Дурак безмозглый, - думал он.
Numbskull!	- Трепло!"

"Get him out," Rahe said.	- Прикажите вытащить его, - сказал Раз.
"Yes, sir."	- Слушаюсь!
"Get a couple of men to work at once.	- Сейчас же пошлите туда людей.
That sort of thing's not a pleasant sight!"	Зрелище не из приятных!
Babe in arms, Muecke thought.	"Эх ты, тряпка, - думал Мюкке.
Twaddler!	- Трусливый пачкун!
Not a pleasant sight!	Зрелище не из приятных!
As though that was the first dead man we've seen!	Будто нам впервой видеть мертвеца!"
"That's a German soldier," Rahe said.	- Это немецкий солдат, - добавил Раэ.
"Yes, sir.	- Слушаюсь, господин лейтенант!
For the last four days we've found nothing but Russians."	Последние четыре дня мы находили только русских.
"Have them get him out.	- Прикажите вытащить его.
Then we'll see what he is."	Тогда увидим, кто он.
Rahe walked across to his quarters.	Раэ пошел к себе на квартиру.
Conceited ass, Muecke thought.	"Осел надутый, - думал Мюкке.
Has an oven, a warm house, and the Ritterkreuz.	- У него печь, у него теплый дом и Железный крест на шее.
I haven't even the Iron Cross first class and I've done just as much to earn it as he has with his whole hardware store.	А у меня нет даже креста первой степени. Хоть я и заслужил его не меньше, чем этот - свой иконостас".
"Sauer!" he shouted.	- Зауэр! - крикнул он.
"Immermann!	- Иммерман!
Come here!	Сюда!
Bring shovels along!	Прихватите лопаты!
Who else is there?	Кто там еще?
Graeber!	Гребер!
Hirschland!	Гиршман!
Berning!	Бернинг!
Steinbrenner, take charge of the detail!	Штейнбреннер, примите командование!
That hand over there!	Видите руку?
Dig it out and bury it if it's a German!	Откопать и похоронить, если немец!
I bet it isn't."	Хотя пари держу, никакой он не немец.
Steinbrenner sauntered over.	Подошел Штейнбреннер.
"You're betting?" he asked.	- Пари? - спросил он.

He had a high, boyish voice which he vainly tried to keep low.	У него был звонкий мальчишеский голос, которому он безуспешно старался придать солидность.
"How much?"	- На сколько?
Muecke was disconcerted for a moment.	Мюкке заколебался.
' Three rubels," he said then.	- На три рубля, - сказал он, подумав.
"Three occupation rubels."	- Три оккупационных рубля.
"Five.	- Пять.
I don't bet less than five."	Меньше чем на пять я не иду.
"All right, five then.	- Ладно, пять.
But pay up."	Но только платить.
Steinbrenner laughed.	Штейнбреннер рассмеялся.
His teeth glistened in the pale sunlight.	Его зубы блеснули в лучах бледного солнца.
He was nineteen, years old, blond, with the face of a Gothic angel.	Это был девятнадцатилетний белокурый юноша с лицом готического ангела.
"Pay up of course.	- Ну, конечно, платить!
What else, Muecke?"	Как же иначе, Мюкке!
Muecke did not like Steinbrenner either; but he was afraid of him and therefore cautious.	Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, но боялся его и держал с ним ухо востро.
Steinbrenner came from the S.S. He possessed the golden insigne of the Hitler Youth. Now he belonged to the company, but everyone knew he was an informer and a Gestapo spy.	Было известно, что тот нацист "на все двести".
"All right, all right." Muecke pulled out of his pocket a cherry wood cigarette case that had a flower design burnt Into its lid.	- Ладно, ладно, - Мюкке достал из кармана черешневый портсигар с выжженными на крышке цветами.
"Cigarette?"	- Сигарету?
"Sure."	- Ну что ж!
"The Fuehrer doesn't smoke, Steinbrenner," Immermann said casually.	- А ведь фюрер не курит, Штейнбреннер, - как бы мимоходом уронил Иммерман.
"Shut your trap."	- Заткнись!
"Shut yours, you bastard."	- Сам заткнись!
Steinbrenner lifted his long eyelashes in a sidewise glance. "You seem to be feeling pretty good.	- Ты, видно, тут зажрался! - Штейнбреннер покосился на него сквозь пушистые ресницы.
Forgotten all sorts of things, haven't you?"	- Уже позабыл кое-что, а?
Immermann laughed.	Иммерман рассмеялся.
"I don't easily forget anything.	-Я не легко забываю.
And I know just what you mean, Max.	И мне понятно, на что ты намекаешь, Макс.
But don't you forget what it was I said: The Fuehrer doesn't smoke.	Но и ты не забудь, что сказал я: фюрер не курит.

Читать дальше