Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Гарриет Бичер-Стоу, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Роман известной американской писательницы Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) «Хижина дяди Тома» появился отдельным изданием в 1852 году, когда борьба против рабства стала уже настоятельной необходимостью и, по словам президента Линкольна, была одной из причин «большой войны» — вооруженного столкновения между Севером и Югом за освобождение негритянского населения.
Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Гарриет Бичер-Стоу
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
stealing!" said Rosa. "I han't, neither!" vociferated Topsy, sobbing with passion. "Give me that, whatever it is!" said Miss Ophelia, firmly. Topsy hesitated; but, on a second order, pulled out of her bosom a little parcel done up in the foot of one of her own old stockings. Miss Ophelia turned it out. There was a small book, which had been given to Topsy by Eva, containing a single verse of Scripture, arranged for every day in the year, and in a paper the curl of hair that she had given her on that memorable day when she had taken her last farewell. St. Clare was a good deal affected at the sight of it; the little book had been rolled in a long strip of black crape, torn from the funeral weeds. "What did you wrap this round the book for?" said St. Clare, holding up the crape. "Cause,-cause,-cause 't was Miss Eva. O, don't take 'em away, please!" she said; and, sitting flat down on the floor, and putting her apron over her head, she began to sob vehemently. It was a curious mixture of the pathetic and the ludicrous,-the little old stockings,-black crape,-text-book,-fair, soft curl,-and Topsy's utter distress. St. Clare smiled; but there were tears in his eyes, as he said, "Come, come,-don't cry; you shall have them!" and, putting them together, he threw them into her lap, and drew Miss Ophelia with him into the parlor.
- Мне кажется, вам в самом деле удастся сделать из Топси человека, - сказал однажды Сен-Клер. -Не покидайте ее, Офелия...
| "I really think you can make something of that concern," he said, pointing with his thumb backward over his shoulder. "Any mind that is capable of a real sorrow is capable of good. You must try and do something with her." | - Девочка делает успехи, - согласилась мисс Офелия. - Но, Огюстэн, - добавила она, касаясь руки Сен-Клера, - я хочу спросить вас об одной вещи... Кому принадлежит Топси - вам или мне? |
| "The child has improved greatly," said Miss Ophelia. "I have great hopes of her; but, Augustine," she said, laying her hand on his arm, "one thing I want to ask; whose is this child to be?-yours or mine?" | - Что за вопрос! Я подарил ее вам. |
| "Why, I gave her to you," said Augustine. | - Но не законным путем. Я хотела бы, чтобы она была моей легально. |
| "But not legally;-I want her to be mine legally," said Miss Ophelia. | - О-о, кузина! |
| "Whew! cousin," said Augustine. | А что скажет на это объединение аболиционистов? |
| "What will the Abolition Society think? | Вы в роли рабовладельца! Боюсь, что в покаяние за такой грех будет учрежден однодневный пост. |
| They'll have a day of fasting appointed for this backsliding, if you become a slaveholder!" | - Не говорите пустяков! |
| "O, nonsense! | Я хочу, чтобы Топси была моей для того, чтобы увезти ее в свободные штаты и там освободить. Тогда все сделанное мною не пропадет понапрасну. |
| I want her mine, that I may have a right to take her to the free States, and give her her liberty, that all I am trying to do be not undone." | - Кузина, кузина, планы у вас прямо бунтовщические! |
| "O, cousin, what an awful 'doing evil that good may come'! | Я не имею права поддерживать вас на этом пути. |
| I can't encourage it." | - Бросьте шутить, Огюстэн! Поговорим серьезно. |
| "I don't want you to joke, but to reason," said Miss Ophelia. | Все мои старания сделать из нее порядочную девушку пропадут даром, если мне не удастся оградить ее от роковых условий рабства. Если вы хотите, чтобы она действительно стала моей, составьте формальную дарственную, официальный акт. |
| "There is no use in my trying to make this child a Christian child, unless I save her from all the chances and reverses of slavery; and, if you really are willing I should have her, I want you to give me a deed of gift, or some legal paper." | - Хорошо, хорошо, обязательно сделаю. - И, усевшись в кресло, он спокойно развернул газету. |
| "Well, well," said St. Clare, "I will;" and he sat down, and unfolded a newspaper to read. | - Сделайте это сейчас! - попросила Офелия. |
| "But I want it done now," said Miss Ophelia. | - Что за поспешность? |
| "What's your hurry?" | - Сейчас как раз подходящий момент. |
| "Because now is the only time there ever is to do a thing in," said Miss Ophelia. | Вот вам перо, чернила, бумага... Пишите! |
| "Come, now, here's paper, pen, and ink; just write a paper." | Сен-Клер, как и большинство людей такого склада, не любил, чтобы его торопили с делом, спешность которого для него не была очевидной. Его раздражали педантичность и настойчивость мисс Офелии. |
| St. Clare, like most men of his class of mind, cordially hated the present tense of action, generally; and, therefore, he was considerably annoyed by Miss Ophelia's downrightness. | - Господи, не понимаю, неужели вам мало моего слова! |
| "Why, what's the matter?" said he. "Can't you take my word? | - Я хочу иметь полную уверенность, - сказала Офелия. - Вы можете умереть, разориться, и тогда, несмотря на все мои старания, Топси может быть продана с аукциона. |
| One would think you had taken lessons of the Jews, coming at a fellow so!" "I want to make sure of it," said Miss Ophelia. "You may die, or fail, and then Topsy be hustled off to auction, spite of all I can do." | - Какая предусмотрительность! |
| "Really, you are quite provident. | Ничего не поделаешь: раз уж я попал в вашу власть, мне остается только подчиниться. Сен-Клер быстро составил акт. Он был знаком с необходимыми формальностями, и это не представило для него трудности. |
| Well, seeing I'm in the hands of a Yankee, there is nothing for it but to concede;" and St. Clare rapidly wrote off a deed of gift, which, as he was well versed in the forms of law, he could easily do, and signed his name to it in sprawling capitals, concluding by a tremendous flourish. | - Вот, мисс Вермонт, все в порядке. - Он протянул ей бумагу. |
| "There, isn't that black and white, now, Miss Vermont?" he said, as he handed it to her. | - Давно бы так, - с улыбкой похвалила его Офелия. - Но разве не нужна еще подпись свидетеля? |
| "Good boy," said Miss Ophelia, smiling. "But must it not be witnessed?" | - Вы правы. |
| "O, bother!-yes. | Мари, - произнес он, приоткрывая дверь в комнату жены, - кузине хочется иметь ваш автограф. Не подпишете ли вы этот документ? |
| Here," he said, opening the door into Marie's apartment, "Marie, Cousin wants your autograph; just put your name down here." | - Что это? - спросила Мари, пробегая бумагу. - Да ведь это просто забавно! |
| "What's this?" said Marie, as she ran over the paper. "Ridiculous! | Я считала, что кузина такая противница рабства, и вдруг она допускает... Впрочем... - И она небрежно поставила на документе свое имя. |
| I thought Cousin was too pious for such horrid things," she added, as she carelessly wrote her name; "but, if she has a fancy for that article, I am sure she's welcome." | - Теперь она душой и телом принадлежит вам, -сказал Сен-Клер, подавая документ мисс Офелии. |
| "There, now, she's yours, body and soul," said St. Clare, handing the paper. | - Она принадлежит мне не более, чем принадлежала до этого, - сказала Офелия. - Но теперь я имею возможность защитить ее, если это будет нужно. |
| "No more mine now than she was before," Miss Ophelia. "Nobody but God has a right to give her to me; but I can protect her now." | - Она ваша по всем правилам закона, - сказал Сен-Клер и, вернувшись в гостиную, снова взялся за газету. |
| "Well, she's yours by a fiction of law, then," said St. Clare, as he turned back into the parlor, and sat down to his paper. | Мисс Офелия, избегавшая по возможности оставаться в обществе Мари, последовала за ним, не забыв, однако, убрать дарственную. |
| Miss Ophelia, who seldom sat much in Marie's company, followed him into the parlor, having first carefully laid away the paper. | Усевшись в кресло, она принялась за вязанье. -Огюстэн, - сказала она неожиданно, - сделали ли вы что-нибудь для ваших слуг на случай вашей смерти? |
| "Augustine," she said, suddenly, as she sat knitting, "have you ever made any provision for your servants, in case of your death?" | - Нет. |
| "No," said St. Clare, as he read on. | - Ведь может наступить момент, когда ваша снисходительность по отношению к ним принесет им большой вред... |
| "Then all your indulgence to them may prove a great cruelty, by and by." | Эта мысль не раз приходила самому Сен-Клеру, но он ответил небрежно, продолжая читать газету: |
| St. Clare had often thought the same thing himself; but he answered, negligently. | - Я займусь этим как-нибудь на днях... |
| "Well, I mean to make a provision, by and by." | - Когда? |
| "When?" said Miss Ophelia. | - Когда-нибудь... позже... |
| "O, one of these days." | - А если вы умрете до этого? |
| "What if you should die first?" | - Да что вы, кузина! Что это значит? |
| "Cousin, what's the matter?" said St. Clare, laying down his paper and looking at her. | Отложив газету, он вплотную подошел к ней и заглянул ей в глаза. - Не находите ли вы у меня признаков желтой лихорадки или холеры? -спросил он. - Почему вы так настойчиво хотите заставить меня заняться моими предсмертными делами? |
| "Do you think I show symptoms of yellow fever or cholera, that you are making post mortem arrangements with such zeal?" | - И в расцвете жизни смерть стоит у нас за плечами, - проговорила Офелия. |
| "'In the midst of life we are in death,'" said Miss Ophelia. | Сен-Клер прошелся по комнате и остановился у дверей, которые вели на веранду. Он хотел оборвать этот разговор, который был ему неприятен. |
| St. Clare rose up, and laying the paper down, carelessly, walked to the door that stood open on the verandah, to put an end to a conversation that was not agreeable to him. | Но про себя он все время машинально повторял: "Смерть!" Он оперся о балюстраду и остановил свой взор на струях фонтана, которые взлетали вверх и, рассыпавшись на тысячу сверкающих брызг, падали обратно в бассейн. Затем, словно сквозь густой туман, он увидел цветы, деревья, расставленные во дворе вазы. Снова он повторил это таинственное, пугающее слово "смерть". |
| Mechanically, he repeated the last word again,-"Death!"-and, as he leaned against the railings, and watched the sparkling water as it rose and fell in the fountain; and, as in a dim and dizzy haze, saw flowers and trees and vases of the courts, he repeated, again the mystic word so common in every mouth, yet of such fearful power,-"DEATH!" "Strange that there should be such a word," he said, "and such a thing, and we ever forget it; that one should be living, warm and beautiful, full of hopes, desires and wants, one day, and the next be gone, utterly gone, and forever!" It was a warm, golden evening; and, as he walked to the other end of the verandah, he saw Tom busily intent on his Bible, pointing, as he did so, with his finger to each successive word, and whispering them to himself with an earnest air. "Want me to read to you, Tom?" said St. Clare, seating himself carelessly by him. "If Mas'r pleases," said Tom, gratefully, "Mas'r makes it so much plainer." St. Clare took the book and glanced at the place, and began reading one of the passages which Tom had designated by the heavy marks around it. It ran as follows: "When the Son of man shall come in his glory, and all his holy angels with him, then shall he sit upon the throne of his glory: and before him shall be gathered all nations; and he shall separate them one from another, as a shepherd divideth his sheep from the goats." St. Clare read on in an animated voice, till he came to the last of the verses. "Then shall the king say unto him on his left hand, Depart from me, ye cursed, into everlasting fire: for I was an hungered, and ye gave me no meat: I was thirsty, and ye gave me no drink: I was a stranger, and ye took me not in: naked, and ye clothed me not: I was sick, and in prison, and ye visited me not. Then shall they answer unto Him, Lord when saw we thee an hungered, or athirst, or a stranger, or naked, or sick, or in prison, and did not minister unto thee? Then shall he say unto them, Inasmuch as ye did it not to one of the least of these my brethren, ye did it not to me." St. Clare seemed struck with this last passage, for he read it twice,-the second time slowly, and as if he were revolving the words in his mind. "Tom," he said, "these folks that get such hard measure seem to have been doing just what I have,-living good, easy, respectable lives; and not troubling themselves to inquire how many of their brethren were hungry or athirst, or sick, or in prison." Tom did not answer. | Долго просидел он на террасе. Затем встал и, углубившись в свои мысли, стал ходить взад и вперед по веранде. Казалось, он забыл обо всем окружающем, и Тому пришлось напомнить ему, что уже дважды звонили к чаю. |
| St. Clare rose up and walked thoughtfully up and down the verandah, seeming to forget everything in his own thoughts; so absorbed was he, that Tom had to remind him twice that the teabell had rung, before he could get his attention. | За столом Сен-Клер сидел все такой же задумчивый и рассеянный. |
| St. Clare was absent and thoughtful, all tea-time. | После чая Мари, Офелия и он перешли в гостиную. Никто не произносил ни слова. |
| After tea, he and Marie and Miss Ophelia took possession of the parlor almost in silence. | Мари улеглась на кушетку и вскоре уснула. |
| Marie disposed herself on a lounge, under a silken mosquito curtain, and was soon sound asleep. | Мисс Офелия вязала. |
| Miss Ophelia silently busied herself with her knitting. | Сен-Клер сел за рояль и сыграл несколько грустных мелодий. |
| St. Clare sat down to the piano, and began playing a soft and melancholy movement with the AEolian accompaniment. He seemed in a deep reverie, and to be soliloquizing to himself by music. | Спустя некоторое время он встал, выдвинул какой-то ящик и достал из него старую тетрадь нот с пожелтевшими листами. Опустившись на стул, он перелистал несколько страниц. |
| After a little, he opened one of the drawers, took out an old music-book whose leaves were yellow with age, and began turning it over. | - Взгляните, - сказал он мисс Офелии. - Эти ноты принадлежали моей матери. Посмотрите, вот это вписано ее рукой... Это выдержки из "Реквиема" Моцарта. Она переписала это сама. |
| "There," he said to Miss Ophelia, "this was one of my mother's books,-and here is her handwriting,-come and look at it. She copied and arranged this from Mozart's Requiem." | Мисс Офелия, поднявшись, подошла к нему и заглянула в ноты. |
| Miss Ophelia came accordingly. | - Она часто пела это, - сказал Сен-Клер. - Мне кажется, я и сейчас слышу ее... |
| "It was something she used to sing often," said St. Clare. "I think I can hear her now." | Он взял несколько торжественных аккордов и вполголоса запел. |
| He struck a few majestic chords, and began singing that grand old Latin piece, the "Dies Irae." | Услышав пение, Том вошел в гостиную и остановился у дверей. |
| Tom, who was listening in the outer verandah, was drawn by the sound to the very door, where he stood earnestly. He did not understand the words, of course; but the music and manner of singing appeared to affect him strongly, especially when St. Clare sang the more pathetic parts. Tom would have sympathized more heartily, if he had known the meaning of the beautiful words:- "Recordare Jesu pie Quod sum causa tuaer viae Ne me perdas, illa die Quaerens me sedisti lassus Redemisti crucem passus Tantus labor non sit cassus." [21] | Исполнение Сен-Клера было проникнуто страстью. |
| St. Clare threw a deep and pathetic expression into the words; for the shadowy veil of years seemed drawn away, and he seemed to hear his mother's voice leading his. | Голос и инструмент изливали поток глубокой и чарующей гармонии, тайну которой Моцарт гениально раскрыл в своем изумительном реквиеме. |
| Voice and instrument seemed both living, and threw out with vivid sympathy those strains which the ethereal Mozart first conceived as his own dying requiem. | Умолкнув, Сен-Клер некоторое время продолжал сидеть за роялем, опершись головой на руку. Затем он поднялся и зашагал взад и вперед по комнате. |
| When St. Clare had done singing, he sat leaning his head upon his hand a few moments, and then began walking up and down the floor. "What a sublime conception is that of a last judgment!" said he,-"a righting of all the wrongs of ages!-a solving of all moral problems, by an unanswerable wisdom! It is, indeed, a wonderful image." "It is a fearful one to us," said Miss Ophelia. "It ought to be to me, I suppose," said St. Clare stopping, thoughtfully. "I was reading to Tom, this afternoon, that chapter in Matthew that gives an account of it, and I have been quite struck with it. One should have expected some terrible enormities charged to those who are excluded from Heaven, as the reason; but no,-they are condemned for not doing positive good, as if that included every possible harm." "Perhaps," said Miss Ophelia, "it is impossible for a person who does no good not to do harm." "And what," said St. Clare, speaking abstractedly, but with deep feeling, "what shall be said of one whose own heart, whose education, and the wants of society, have called in vain to some noble purpose; who has floated on, a dreamy, neutral spectator of the struggles, agonies, and wrongs of man, when he should have been a worker?" "I should say," said Miss Ophelia, "that he ought to repent, and begin now." "Always practical and to the point!" said St. Clare, his face breaking out into a smile. "You never leave me any time for general reflections, Cousin; you always bring me short up against the actual present; you have a kind of eternal now, always in your mind." "Now is all the time I have anything to do with," said Miss Ophelia. | - Дорогая моя маленькая Ева! Бедная детка! -произнес он. - Это ты толкнула меня на путь больших перемен... |
| "Dear little Eva,-poor child!" said St. Clare, "she had set her little simple soul on a good work for me." | Впервые после смерти дочери он заговорил о ней, и видно было, что ему с трудом удавалось преодолеть волнение. |
| It was the first time since Eva's death that he had ever said as many words as these to her, and he spoke now evidently repressing very strong feeling. | - Вот, - продолжал он, - как я понимаю долг человека: он обязан отдать все силы свои и способности на борьбу с чудовищной системой подлости и несправедливости, на которой зиждется наш общественный порядок. Он обязан даже быть готовым к тому, чтобы пожертвовать своей жизнью, если это окажется необходимым. |
| "My view of Christianity is such," he added, "that I think no man can consistently profess it without throwing the whole weight of his being against this monstrous system of injustice that lies at the foundation of all our society; and, if need be, sacrificing himself in the battle. That is, I mean that I could not be a Christian otherwise, though I have certainly had intercourse with a great many enlightened and Christian people who did no such thing; and I confess that the apathy of religious people on this subject, their want of perception of wrongs that filled me with horror, have engendered in me more scepticism than any other thing." | - Почему же вы до сих пор бездействовали? - тихо спросила Офелия. |
| "If you knew all this," said Miss Ophelia, "why didn't you do it?" | - Потому, что благих намерений хватало только на то, чтобы лечь на кушетку и проклинать всех, в частности духовенство, за то, что они не способны на жертвы. |
| "O, because I have had only that kind of benevolence which consists in lying on a sofa, and cursing the church and clergy for not being martyrs and confessors. | Требовать же от других, чтобы они шли на мученичество, легче всего! |
| One can see, you know, very easily, how others ought to be martyrs." | - А теперь вы готовы действовать? |
| "Well, are you going to do differently now?" said Miss Ophelia. | - Никому не ведомо будущее... Я сейчас смелее, чем прежде. Я утратил все, а тот, кому нечего терять, спокойнее идет на риск. |
| "God only knows the future," said St. Clare. "I am braver than I was, because I have lost all; and he who has nothing to lose can afford all risks." | - Что же вы рассчитываете делать? |
| "And what are you going to do?" | - Выполнить свой долг по отношению к слабым и бедным так, как я его понимаю. Начну со своих слуг, для которых до сих пор ничего не делал. А позже, кто знает, я, может быть, постараюсь быть полезным целой категории людей... Попытаюсь сделать что-нибудь, чтобы спасти мою страну от позора, тяготеющего над ней. |
| "My duty, I hope, to the poor and lowly, as fast as I find it out," said St. Clare, "beginning with my own servants, for whom I have yet done nothing; and, perhaps, at some future day, it may appear that I can do something for a whole class; something to save my country from the disgrace of that false position in which she now stands before all civilized nations." | - Считаете ли вы возможным, чтобы все рабовладельцы согласились на освобождение своих невольников? |
| "Do you suppose it possible that a nation ever will voluntarily emancipate?" said Miss Ophelia. | - Не знаю... Но настало время решительных действий. |
| "I don't know," said St. Clare. "This is a day of great deeds. | То тут, то там на земном шаре проявляются героизм и готовность к жертвам. |
| Heroism and disinterestedness are rising up, here and there, in the earth. | Быть может, и среди нас найдутся благородные сердца, которые не будут расценивать людей в долларах и центах. |
| The Hungarian nobles set free millions of serfs, at an immense pecuniary loss; and, perhaps, among us may be found generous spirits, who do not estimate honor and justice by dollars and cents." | - Трудно этому поверить, - недоверчиво произнесла Офелия. |
| "I hardly think so," said Miss Ophelia. | - Но предположите, что в одно прекрасное утро мы возьмем да освободим тысячи наших рабов. Кто займется их воспитанием? Кто научит их правильно использовать свою свободу? |
| "But, suppose we should rise up tomorrow and emancipate, who would educate these millions, and teach them how to use their freedom? | Оставаясь среди нас, они ничему не научатся. |
| They never would rise to do much among us. | Мы, южане, сами слишком ленивы и неподвижны, чтобы воспитать в них энергию и работоспособность, без которых из них не выйдет настоящих людей. |
| The fact is, we are too lazy and unpractical, ourselves, ever to give them much of an idea of that industry and energy which is necessary to form them into men. | Они отправятся на Север, где труд в моде и все люди работают. Но скажите откровенно: достаточно ли сильно у вас на Севере чувство долга и любви к ближнему, чтобы вы согласились взять на себя роль опекунов и воспитателей? |
| They will have to go north, where labor is the fashion,-the universal custom; and tell me, now, is there enough Christian philanthropy, among your northern states, to bear with the process of their education and elevation? | Вы посылаете сотни тысяч долларов на содержание всяких миссионеров, но согласитесь ли вы на то, чтобы в ваши города и поселки хлынули эти чернокожие? |
| You send thousands of dollars to foreign missions; but could you endure to have the heathen sent into your towns and villages, and give your time, and thoughts, and money, to raise them to the Christian standard? That's what I want to know. | Если мы освободим их, займетесь ли вы их воспитанием? |
| If we emancipate, are you willing to educate? | Сколько семейств в ваших городах согласится приютить у себя семью негров? |
| How many families, in your town, would take a negro man and woman, teach them, bear with them, and seek to make them Christians? | Найдется ли хоть один коммерсант, который согласится принять к себе Адольфа, если я сделаю из него приказчика? |
| How many merchants would take Adolph, if I wanted to make him a clerk; or mechanics, if I wanted him taught a trade? | Если б я захотел поместить Джэн и Розу в школу, сколько школ в ваших свободных штатах согласится принять их? А между тем они по цвету своей кожи такие же белые, как многие наши северянки и южанки. |
| If I wanted to put Jane and Rosa to a school, how many schools are there in the northern states that would take them in? how many families that would board them? and yet they are as white as many a woman, north or south. | Вы видите, кузина, что я рассуждаю здраво. |
| You see, Cousin, I want justice done us. | Наше положение неприятно. |
| We are in a bad position. | Мы, южане, официальные угнетатели негров, но закоренелые предрассудки северян гнетут негров не менее жестоко. |
| We are the more obvious oppressors of the negro; but the unchristian prejudice of the north is an oppressor almost equally severe." | - Это правда, кузен. Это правда, и я испытывала это сама... Но я преодолела эти предрассудки, и мне кажется, что на Севере есть люди, которым достаточно будет разъяснить, в чем заключается их долг... Я думаю все же, что мы это сделаем. |
| "Well, Cousin, I know it is so," said Miss Ophelia,-"I know it was so with me, till I saw that it was my duty to overcome it; but, I trust I have overcome it; and I know there are many good people at the north, who in this matter need only to be taught what their duty is, to do it. It would certainly be a greater self-denial to receive heathen among us, than to send missionaries to them; but I think we would do it." | - Вы - безусловно! Я знаю, что вы сделаете все, что сочтете своим долгом. |
| "You would, I know," said St. Clare. "I'd like to see anything you wouldn't do, if you thought it your duty!" | - Господи боже мой, я уж вовсе не такая особенная, - сказала мисс Офелия. - Другие поступят так же, как я. |
| "Well, I'm not uncommonly good," said Miss Ophelia. "Others would, if they saw things as I do. | Например, я собираюсь взять Топси к себе домой... Кроме того, Огюстэн, мне известно, что на Севере есть много людей, которые стремятся именно к тому, о чем мы говорим. |
| I intend to take Topsy home, when I go. I suppose our folks will wonder, at first; but I think they will be brought to see as I do. Besides, I know there are many people at the north who do exactly what you said." | - Да, но их ничтожное меньшинство. А если число освобождаемых будет значительно, мы услышим, как они заговорят! |
| "Yes, but they are a minority; and, if we should begin to emancipate to any extent, we should soon hear from you." | Мисс Офелия ничего не ответила. |
| Miss Ophelia did not reply. | Несколько минут длилось молчание. Тень мрачной задумчивости лежала на лице Сен-Клера. |
| There was a pause of some moments; and St. Clare's countenance was overcast by a sad, dreamy expression. | - Не знаю, - произнес он наконец, - почему я сегодня все время вспоминаю свою мать... Как странно, что прошлое подчас встает перед нами, как живое. |
| "I don't know what makes me think of my mother so much, tonight," he said. "I have a strange kind of feeling, as if she were near me. I keep thinking of things she used to say. Strange, what brings these past things so vividly back to us, sometimes!" | Я, пожалуй, пройдусь немного, - сказал он вдруг, -и заодно посмотрю, что пишут в вечерних газетах. |
| St. Clare walked up and down the room for some minutes more, and then said, "I believe I'll go down street, a few moments, and hear the news, tonight." | Взяв шляпу, он вышел из комнаты. |
| He took his hat, and passed out. | Том последовал за ним до ворот и спросил, не желает ли хозяин, чтобы он сопровождал его. |
| Tom followed him to the passage, out of the court, and asked if he should attend him. | - Не нужно, друг мой, я вернусь через час. |
| "No, my boy," said St. Clare. "I shall be back in an hour." | Том уселся под навесом веранды. |
| Tom sat down in the verandah. | Вечер был ясный и теплый. Том глядел на фонтан, струи которого серебрились при свете луны, и прислушивался к журчанью воды. |
| It was a beautiful moonlight evening, and he sat watching the rising and falling spray of the fountain, and listening to its murmur. | Он думал о своем доме, о семье. |
| Tom thought of his home, and that he should soon be a free man, and able to return to it at will. | Ведь скоро он будет свободен, скоро увидится с ними. |
| He thought how he should work to buy his wife and boys. | Думал о том, как он будет работать, заработает деньги на то, чтобы выкупить жену и детей. |
| He felt the muscles of his brawny arms with a sort of joy, as he thought they would soon belong to himself, and how much they could do to work out the freedom of his family. | Затем он вспомнил Еву, и ему стало казаться, что прекрасное лицо ее и золотистые волосы мелькнули в сверкающей водяной пене. |
| Then he thought of his noble young master, and, ever second to that, came the habitual prayer that he had always offered for him; and then his thoughts passed on to the beautiful Eva, whom he now thought of among the angels; and he thought till he almost fancied that that bright face and golden hair were looking upon him, out of the spray of the fountain. | Он уснул, и ему приснилось, что она приближается к нему, воздушная и легкая, как при жизни... Тома разбудил громкий стук в ворота, шум голосов и шагов. Он бросился отпирать. Вошли какие-то незнакомые люди. Они внесли на носилках чье-то тело, закутанное в плащ. |
| And, so musing, he fell asleep, and dreamed he saw her coming bounding towards him, just as she used to come, with a wreath of jessamine in her hair, her cheeks bright, and her eyes radiant with delight; but, as he looked, she seemed to rise from the ground; her cheeks wore a paler hue,-her eyes had a deep, divine radiance, a golden halo seemed around her head,-and she vanished from his sight; and Tom was awakened by a loud knocking, and a sound of many voices at the gate. He hastened to undo it; and, with smothered voices and heavy tread, came several men, bringing a body, wrapped in a cloak, and lying on a shutter. | Свет фонаря резко осветил лицо лежащего. Том пронзительно вскрикнул. Это был крик отчаяния и ужаса. Люди с носилками двинулись к дому, достигли дверей гостиной, где сидела Офелия, занятая вязаньем... |
| The light of the lamp fell full on the face; and Tom gave a wild cry of amazement and despair, that rung through all the galleries, as the men advanced, with their burden, to the open parlor door, where Miss Ophelia still sat knitting. | Как узнали позже, Сен-Клер зашел в кафе, чтобы просмотреть вечернюю газету. |
| St. Clare had turned into a cafe, to look over an evening paper. | Пока он читал, в зале произошла драка. |
| As he was reading, an affray arose between two gentlemen in the room, who were both partially intoxicated. | Сен-Клер и кое-кто из сидевших за столиками бросились разнимать дерущихся, и Сен-Клер был ранен в бок кривым ножом, который он пытался отнять у одного из дерущихся. |
| St. Clare and one or two others made an effort to separate them, and St. Clare received a fatal stab in the side with a bowie-knife, which he was attempting to wrest from one of them. | Дом наполнился плачем и жалобами. Рабы в отчаянии бросались на землю, рвали на себе волосы, бесцельно бегали взад и вперед. Мари лежала в полуобморочном состоянии. |
| The house was full of cries and lamentations, shrieks and screams, servants frantically tearing their hair, throwing themselves on the ground, or running distractedly about, lamenting. | Только Том и мисс Офелия в какой-то степени сохраняли присутствие духа. |
| Tom and Miss Ophelia alone seemed to have any presence of mind; for Marie was in strong hysteric convulsions. | Мисс Офелия превратила одну из кушеток в постель. На ней уложили раненого, обливавшегося кровью. |
| At Miss Ophelia's direction, one of the lounges in the parlor was hastily prepared, and the bleeding form laid upon it. | Сен-Клер лишился чувств от боли и слабости. Кроме того, он потерял много крови. Мисс Офелия поднесла к его носу ароматическую соль. Сен-Клер пришел в себя, раскрыл глаза, обвел взглядом комнату и остановил его на портрете матери. |
| St. Clare had fainted, through pain and loss of blood; but, as Miss Ophelia applied restoratives, he revived, opened his eyes, looked fixedly on them, looked earnestly around the room, his eyes travelling wistfully over every object, and finally they rested on his mother's picture. | Приехал врач и, осмотрев больного с помощью мисс Офелии и Тома, тщательно наложил повязку. |
| The physician now arrived, and made his examination. | По его виду все поняли, что надежды нет. Рыдая, слуги толпились у дверей. |
| It was evident, from the expression of his face, that there was no hope; but he applied himself to dressing the wound, and he and Miss Ophelia and Tom proceeded composedly with this work, amid the lamentations and sobs and cries of the affrighted servants, who had clustered about the doors and windows of the verandah. | - Их необходимо удалить, - сказал доктор. -Помочь ему сейчас может лишь полный покой. |
| "Now," said the physician, "we must turn all these creatures out; all depends on his being kept quiet." | Сен-Клер открыл глаза и взглянул на людей, которых мисс Офелия и врач пытались выпроводить из комнаты. |
| St. Clare opened his eyes, and looked fixedly on the distressed beings, whom Miss Ophelia and the doctor were trying to urge from the apartment. | - Бедные... - проговорил он, и по лицу его скользнуло выражение раскаяния. |
| "Poor creatures!" he said, and an expression of bitter self-reproach passed over his face. Adolph absolutely refused to go. Terror had deprived him of all presence of mind; he threw himself along the floor, and nothing could persuade him to rise. The rest yielded to Miss Ophelia's urgent representations, that their master's safety depended on their stillness and obedience. St. Clare could say but little; he lay with his eyes shut, but it was evident that he wrestled with bitter thoughts. | Прошло некоторое время, вдруг Сен-Клер положил свою руку на руку Тома, стоявшего у его постели, и прошептал: |
| After a while, he laid his hand on Tom's, who was kneeling beside him, and said, | - Бедный Том... Я умираю... |
| "Tom! poor fellow!" "What, Mas'r?" said Tom, earnestly. "I am dying!" said St. Clare, pressing his hand; "pray!" | - Позвать священника? - спросил врач. |
| "If you would like a clergyman-" said the physician. | Сен-Клер отрицательно покачал головой. Губы его что-то беззвучно шептали. |
| St. Clare hastily shook his head, and said again to Tom, more earnestly, "Pray!" And Tom did pray, with all his mind and strength, for the soul that was passing,-the soul that seemed looking so steadily and mournfully from those large, melancholy blue eyes. It was literally prayer offered with strong crying and tears. When Tom ceased to speak, St. Clare reached out and took his hand, looking earnestly at him, but saying nothing. He closed his eyes, but still retained his hold; for, in the gates of eternity, the black hand and the white hold each other with an equal clasp. He murmured softly to himself, at broken intervals, "Recordare Jesu pie- * * * * Ne me perdas-illa die Quaerens me-sedisti lassus." It was evident that the words he had been singing that evening were passing through his mind,-words of entreaty addressed to Infinite Pity. His lips moved at intervals, as parts of the hymn fell brokenly from them. | - Сознание затемняется... - тихо произнес врач. |
| "His mind is wandering," said the doctor. | - Напротив, - с неожиданной энергией проговорил Сен-Клер. - Только сейчас оно прояснилось! |
| "No! it is coming HOME, at last!" said St. Clare, energetically; "at last! at last!" The effort of speaking exhausted him. | Смертельная бледность покрыла его лицо, и вместе с нею выражение умиротворенности и покоя появилось в его чертах, будто у засыпающего ребенка. |
| The sinking paleness of death fell on him; but with it there fell, as if shed from the wings of some pitying spirit, a beautiful expression of peace, like that of a wearied child who sleeps. | Несколько минут он лежал совершенно неподвижно. |
| So he lay for a few moments. | Том видел, что рука смерти опускается на чело его хозяина. |
| They saw that the mighty hand was on him. | Но Сен-Клер еще раз открыл глаза. Отсвет радости мелькнул в его глазах, той радости, которую испытывают при свидании с любимым человеком. "Мать моя..." - прошептал он, и все было кончено. |
| Just before the spirit parted, he opened his eyes, with a sudden light, as of joy and recognition, and said "Mother!" and then he was gone! | Глава XXIX |
| CHAPTER XXIX | Беззащитные |
| The Unprotected | Часто рассказывают об отчаянии негров, которые теряют доброго хозяина. Удивляться тут нечему. Нет на свете существа более несчастного и заслуживающего большего сострадания, чем раб при таких обстоятельствах. |
| We hear often of the distress of the negro servants, on the loss of a kind master; and with good reason, for no creature on God's earth is left more utterly unprotected and desolate than the slave in these circumstances. | Ребенок, потерявший отца, может рассчитывать на защиту закона, на поддержку со стороны друзей умершего. Он что-то представляет собой, на что-то может надеяться. Он занимает какое-то положение, имеет какие-то права. Раб - ничто! |
| The child who has lost a father has still the protection of friends, and of the law; he is something, and can do something,-has acknowledged rights and position; the slave has none. | Закон не признает за ним никаких прав. Это -товар. |
| The law regards him, in every respect, as devoid of rights as a bale of merchandise. | Если когда-либо за ним признавали право на какие-то человеческие желания и потребности, он был обязан этим лишь доброй воле своего хозяина. Не стало хозяина - и все идет прахом. |
| The only possible acknowledgment of any of the longings and wants of a human and immortal creature, which are given to him, comes to him through the sovereign and irresponsible will of his master; and when that master is stricken down, nothing remains. | Невелико число тех, кто своей неограниченной и безответственной властью умеет пользоваться человечно. |
| The number of those men who know how to use wholly irresponsible power humanely and generously is small. | Это известно всем, а рабу - лучше всех. Девяносто девять шансов за то, чтобы попасть в руки жестокого и деспотичного хозяина. Один шанс - встретить хозяина доброго и справедливого. Смерть доброго хозяина приходится долго и тяжко оплакивать. |
| Everybody knows this, and the slave knows it best of all; so that he feels that there are ten chances of his finding an abusive and tyrannical master, to one of his finding a considerate and kind one. Therefore is it that the wail over a kind master is loud and long, as well it may be. | Отчаяние и ужас охватили дом, когда скончался Сен-Клер. Он был скошен смертью в расцвете сил. |
| When St. Clare breathed his last, terror and consternation took hold of all his household. He had been stricken down so in a moment, in the flower and strength of his youth! Every room and gallery of the house resounded with sobs and shrieks of despair. | У Мари, пока длилась агония ее супруга, обморок следовал за обмороком, и тот, с кем она была связана узами брака, покинул ее навсегда, не обменявшись с нею даже единым прощальным словом. |
| Marie, whose nervous system had been enervated by a constant course of self-indulgence, had nothing to support the terror of the shock, and, at the time her husband breathed his last, was passing from one fainting fit to another; and he to whom she had been joined in the mysterious tie of marriage passed from her forever, without the possibility of even a parting word. | Мисс Офелия, со свойственной ей выдержкой и силой воли, до последней минуты не покидала своего кузена. Все внимание свое она сосредоточила на том, чтобы предупредить малейшее его желание и сделать все необходимое для него. Том также не отходил от постели умирающего. |
| Miss Ophelia, with characteristic strength and self-control, had remained with her kinsman to the last,-all eye, all ear, all attention; doing everything of the little that could be done, and joining with her whole soul in the tender and impassioned prayers which the poor slave had poured forth for the soul of his dying master. When they were arranging him for his last rest, they found upon his bosom a small, plain miniature case, opening with a spring. It was the miniature of a noble and beautiful female face; and on the reverse, under a crystal, a lock of dark hair. They laid them back on the lifeless breast,-dust to dust,-poor mournful relics of early dreams, which once made that cold heart beat so warmly! | Он был полон мыслями о безвременной кончине Сен-Клера и, отдавая последний долг праху своего господина, не задумывался над тем, что эта нежданная смерть обрекает на рабство, от которого ему уже не найти избавления. |
| Tom's whole soul was filled with thoughts of eternity; and while he ministered around the lifeless clay, he did not once think that the sudden stroke had left him in hopeless slavery. He felt at peace about his master; for in that hour, when he had poured forth his prayer into the bosom of his Father, he had found an answer of quietness and assurance springing up within himself. In the depths of his own affectionate nature, he felt able to perceive something of the fulness of Divine love; for an old oracle hath thus written,-"He that dwelleth in love dwelleth in God, and God in him." Tom hoped and trusted, and was at peace. | Похороны были обставлены со всей подобающей пышностью: торжественные лица и молитвы, креп и черные драпировки... Затем холодные, мутные волны повседневной жизни потекли по своему обычному руслу. Вскоре перед всеми встал печальный вопрос: что же делать дальше? |
| But the funeral passed, with all its pageant of black crape, and prayers, and solemn faces; and back rolled the cool, muddy waves of every-day life; and up came the everlasting hard inquiry of "What is to be done next?" | Этот вопрос задавала себе и Мари, которая, сидя в длинном траурном одеянии среди своих встревоженных рабов, рассматривала образцы крепа и всевозможных черных тканей. |
| It rose to the mind of Marie, as, dressed in loose morning-robes, and surrounded by anxious servants, she sat up in a great easy-chair, and inspected samples of crape and bombazine. | Этот же вопрос задавала себе и мисс Офелия, помыслы которой уже устремлялись к ее дому на Севере. |
| It rose to Miss Ophelia, who began to turn her thoughts towards her northern home. | Этот вопрос с ужасом задавали себе и невольники, хорошо знавшие жестокий и бесчувственный нрав госпожи, в руках которой они теперь находились. |
| It rose, in silent terrors, to the minds of the servants, who well knew the unfeeling, tyrannical character of the mistress in whose hands they were left. | Всем было известно, что снисходительность, до сих пор проявлявшаяся по отношению к ним, зависела не от хозяйки, а от хозяина, и что теперь, когда его не стало, ничто уже не оградит их от тирании этой женщины, которую горе еще более ожесточило. |
| All knew, very well, that the indulgences which had been accorded to them were not from their mistress, but from their master; and that, now he was gone, there would be no screen between them and every tyrannous infliction which a temper soured by affliction might devise. | Прошло недели две после похорон. Мисс Офелия работала у себя в комнате. Раздался робкий стук в дверь: вошла Роза, хорошенькая маленькая квартеронка, о которой мы уже неоднократно упоминали. Волосы ее были растрепаны, а глаза вспухли от слез. |
| It was about a fortnight after the funeral, that Miss Ophelia, busied one day in her apartment, heard a gentle tap at the door. She opened it, and there stood Rosa, the pretty young quadroon, whom we have before often noticed, her hair in disorder, and her eyes swelled with crying. | - О мисс Фили! - воскликнула она, падая на колени и хватаясь за складки платья Офелии. -Пойдите, пойдите к госпоже, заступитесь за меня! О, горе мне, горе! Она хочет отправить меня в исправительный дом, чтобы меня там выпороли... Вот, посмотрите! - И она протянула мисс Офелии какую-то бумажку. |
| "O, Miss Feeley," she said, falling on her knees, and catching the skirt of her dress, "do, do go to Miss Marie for me! do plead for me! She's goin' to send me out to be whipped-look there!" And she handed to Miss Ophelia a paper. | Это был приказ, написанный нежной и белой ручкой Мари и адресованный содержателю дома для бичевания рабов с требованием нанести предъявительнице пятнадцать ударов кнутом. |
| It was an order, written in Marie's delicate Italian hand, to the master of a whipping-establishment to give the bearer fifteen lashes. | - Что ты натворила? - спросила мисс Офелия. |
| "What have you been doing?" said Miss Ophelia. | - Вы ведь знаете, мисс Фили, у меня такой скверный характер... Я, конечно, виновата. |
| "You know, Miss Feely, I've got such a bad temper; it's very bad of me. | Я примеряла миссис Мари платье... Она дала мне пощечину. Я не удержалась и сказала... Я была невежлива... Она объявила, что сумеет справиться со мной и раз навсегда отучит слишком высоко поднимать голову. И она написала вот это и приказала отнести. |
| I was trying on Miss Marie's dress, and she slapped my face; and I spoke out before I thought, and was saucy; and she said that she'd bring me down, and have me know, once for all, that I wasn't going to be so topping as I had been; and she wrote this, and says I shall carry it. | Лучше уж меня убили бы на месте! |
| I'd rather she'd kill me, right out." | Мисс Офелия сидела, в нерешительности держа бумажку в руках. |
| Miss Ophelia stood considering, with the paper in her hand. | - Видите, мисс Фили, - продолжала между тем Роза срывающимся голосом, - я не кнута боюсь... если бы секли меня вы или миссис Мари... Но ведь пороть меня будет мужчина, да еще такой ужасный! О мисс Фили, стыд, стыд-то какой! |
| "You see, Miss Feely," said Rosa, "I don't mind the whipping so much, if Miss Marie or you was to do it; but, to be sent to a man! and such a horrid man,-the shame of it, Miss Feely!" | Мисс Офелии и до этого было известно, что существовал общепринятый обычай посылать женщин и даже молодых девушек в специальные заведения, где их пороли мужчины, достаточно подлые и гнусные, чтобы заниматься таким ремеслом. |
| Miss Ophelia well knew that it was the universal custom to send women and young girls to whipping-houses, to the hands of the lowest of men,-men vile enough to make this their profession,-there to be subjected to brutal exposure and shameful correction. | Поэтому, когда к ней прибежала Роза, в душе мисс Офелии вспыхнуло чувство оскорбленной женской чести. |
| She had known it before; but hitherto she had never realized it, till she saw the slender form of Rosa almost convulsed with distress. | Но, как всегда, осторожная и умеющая владеть собой, она сдержалась. |
| All the honest blood of womanhood, the strong New England blood of liberty, flushed to her cheeks, and throbbed bitterly in her indignant heart; but, with habitual prudence and self-control, she mastered herself, and, crushing the paper firmly in her hand, she merely said to Rosa, | - Побудь здесь, дитя мое, - сказала она внешне спокойно, скомкав в руке бумажку, - я попробую поговорить с твоей госпожой. |
| "Sit down, child, while I go to your mistress." | - Позор! Возмутительно, чудовищно! - шептала она, направляясь в комнату Мари. |
| "Shameful! monstrous! outrageous!" she said to herself, as she was crossing the parlor. | Она застала Мари сидящей в глубоком кресле. Мэмми расчесывала ей волосы, Джэн растирала ноги. |
| She found Marie sitting up in her easy-chair, with Mammy standing by her, combing her hair; Jane sat on the ground before her, busy in chafing her feet. | - Как вы чувствуете себя сегодня? - спросила мисс Офелия. |
| "How do you find yourself, today?" said Miss Ophelia. | Глубокий вздох, глаза полузакрылись - таков был первый ответ Мари. |
| A deep sigh, and a closing of the eyes, was the only reply, for a moment; and then Marie answered, | - О, я и сама не знаю, кузина, - томно произнесла она спустя несколько мгновений. - Не хуже, чем мне вообще дано себя чувствовать... - И она вытерла глаза батистовым платочком с черной каймой в палец шириной. |
| "O, I don't know, Cousin; I suppose I'm as well as I ever shall be!" and Marie wiped her eyes with a cambric handkerchief, bordered with an inch deep of black. | - Я зашла к вам, - начала мисс Офелия с тем легким и сухим покашливанием, которое нередко служит предисловием к затруднительному разговору, - я зашла к вам поговорить об этой несчастной Розе... |
| "I came," said Miss Ophelia, with a short, dry cough, such as commonly introduces a difficult subject,-"I came to speak with you about poor Rosa." | Глаза Мари широко раскрылись, кровь залила ее бледные щеки, и она резким тоном произнесла: |
| Marie's eyes were open wide enough now, and a flush rose to her sallow cheeks, as she answered, sharply, | - Не понимаю! В чем дело? |
| "Well, what about her?" | - Она раскаивается в своем проступке. |
| "She is very sorry for her fault." | - Неужели? |
| "She is, is she? | Она еще не так будет раскаиваться! Слишком долго я терпела наглость этой твари. |
| She'll be sorrier, before I've done with her! I've endured that child's impudence long enough; and now I'll bring her down,-I'll make her lie in the dust!" | - Но не можете ли вы наказать ее как-нибудь по-другому? Не так позорно? |
| "But could not you punish her some other way,-some way that would be less shameful?" | - Наоборот! Чем позорнее, тем лучше! Этого-то я и хочу. |
| "I mean to shame her; that's just what I want. | Всю жизнь она кичилась тем, какая она хрупкая, нежная, гордилась своей смазливой физиономией и господскими манерами. Она, в конце концов, совершенно забыла, кто она такая. Я дам ей такой урок, который сразу сломит ее гордость! |
| She has all her life presumed on her delicacy, and her good looks, and her lady-like airs, till she forgets who she is;-and I'll give her one lesson that will bring her down, I fancy!" | - Но, кузина, если вы уничтожите у молодой девушки чувство стыдливости, вы тем самым развратите ее... |
| "But, Cousin, consider that, if you destroy delicacy and a sense of shame in a young girl, you deprave her very fast." | - Стыдливость? - воскликнула Мари, презрительно засмеявшись. - Подходящее слово, нечего сказать, для такой твари! |
| "Delicacy!" said Marie, with a scornful laugh,-"a fine word for such as she! | Я заставлю ее понять, что она, несмотря на все свои ужимки, ничем не лучше любой потаскушки, которая в лохмотьях шатается по улицам... Не посмеет она больше задирать передо мной нос! |
| I'll teach her, with all her airs, that she's no better than the raggedest black wench that walks the streets! She'll take no more airs with me!" | - Я уверена, что потом вы пожалеете об этой жестокости, - все еще сдерживаясь, проговорила мисс Офелия. |
| "You will answer to God for such cruelty!" said Miss Ophelia, with energy. | - Хотела бы я знать, в чем здесь жестокость! -воскликнула Мари. - Я приказала нанести ей всего пятнадцать ударов и добавила, чтобы ее били не слишком сильно. |
| "Cruelty,-I'd like to know what the cruelty is! I wrote orders for only fifteen lashes, and told him to put them on lightly. | Какая же тут жестокость? |
| I'm sure there's no cruelty there!" | - Вы не видите здесь жестокости? |
| "No cruelty!" said Miss Ophelia. | Так будьте уверены: любая молодая девушка предпочтет смерть такому наказанию. |
| "I'm sure any girl might rather be killed outright!" | - Возможно, но только девушка, обладающая вашей чувствительностью. Эти твари к таким вещам привыкли. Нет другого способа справиться с ними. |
| "It might seem so to anybody with your feeling; but all these creatures get used to it; it's the only way they can be kept in order. | Дайте им только волю, и они так зазнаются, что с ними не будет никакого сладу. Это и случилось с моими рабами. |
| Once let them feel that they are to take any airs about delicacy, and all that, and they'll run all over you, just as my servants always have. | Но теперь я уже начинаю с ними справляться по-своему, и пусть они знают, что им грозит порка, если они не изменят своего поведения. Мари угрожающим взглядом обвела комнату. |
| I've begun now to bring them under; and I'll have them all to know that I'll send one out to be whipped, as soon as another, if they don't mind themselves!" said Marie, looking around her decidedly. | Джэн вздрогнула, склонив голову, словно понимая, что эта угроза относится и к ней. |
| Jane hung her head and cowered at this, for she felt as if it was particularly directed to her. | Мисс Офелия стояла с таким видом, будто проглотила какую-то смесь, готовую вот-вот взорваться. |
| Miss Ophelia sat for a moment, as if she had swallowed some explosive mixture, and were ready to burst. | Казалось, она не выдержит, но, понимая всю бесцельность спора с Мари, она постаралась овладеть собой и молча вышла из комнаты. |
| Then, recollecting the utter uselessness of contention with such a nature, she shut her lips resolutely, gathered herself up, and walked out of the room. | Как ни тяжело это было, но мисс Офелии предстояло сообщить Розе, что ничего не удалось сделать для облегчения ее участи. Не прошло и минуты, как вошел слуга и заявил, что хозяйка приказала немедленно отвести Розу в помещение для порки, и ее потащили туда, невзирая на слезы и сопротивление. |
| It was hard to go back and tell Rosa that she could do nothing for her; and, shortly after, one of the man-servants came to say that her mistress had ordered him to take Rosa with him to the whipping-house, whither she was hurried, in spite of her tears and entreaties. | Несколько дней спустя Том, задумавшись, стоял на веранде. К нему подошел Адольф, который со дня смерти своего хозяина находился в страшно подавленном состоянии. |
| A few days after, Tom was standing musing by the balconies, when he was joined by Adolph, who, since the death of his master, had been entirely crest-fallen and disconsolate. | Адольф хорошо знал, что хозяйка терпеть его не может, но при жизни хозяина он не обращал на это внимания. |
| Adolph knew that he had always been an object of dislike to Marie; but while his master lived he had paid but little attention to it. | Зато теперь он трепетал от страха, не зная, что его ожидает. |
| Now that he was gone, he had moved about in daily dread and trembling, not knowing what might befall him next. | Мари уже несколько раз совещалась со своим поверенным. Посоветовавшись еще с братом своего мужа, она решила продать дом и всех рабов, оставив только тех, кто принадлежал ей лично: их она предполагала увезти с собой на плантацию своего отца. |
| Marie had held several consultations with her lawyer; after communicating with St. Clare's brother, it was determined to sell the place, and all the servants, except her own personal property, and these she intended to take with her, and go back to her father's plantation. | - Знаешь ли ты, Том, - сказал Адольф, - что всех нас собираются продать? |
| "Do ye know, Tom, that we've all got to be sold?" said Adolph. | - Кто тебе сказал? |
| "How did you hear that?" said Tom. | - Я спрятался за портьерой, когда хозяйка беседовала со своим поверенным. |
| "I hid myself behind the curtains when Missis was talking with the lawyer. | Через несколько дней нас всех отправят на аукцион. |
| In a few days we shall be sent off to auction, Tom." | - Да исполнится воля всевышнего, - сказал Том, скрестив на груди руки и глубоко вздохнув. |
| "The Lord's will be done!" said Tom, folding his arms and sighing heavily. | - Никогда уж нам не найти такого хозяина! -робко проговорил Адольф. - Но уж лучше быть проданным, чем оставаться у нашей госпожи. |
| "We'll never get another such a master," said Adolph, apprehensively; "but I'd rather be sold than take my chance under Missis." | Том отвернулся, сердце его было полно тоской. |
| Tom turned away; his heart was full. | Надежда на свободу, смутная мечта о свидании с женой и детьми, картина встречи с ними возникали перед ним так, как моряку на идущем ко дну корабле мерещатся острый шпиль церкви и близкие сердцу крыши родной деревни. |
| The hope of liberty, the thought of distant wife and children, rose up before his patient soul, as to the mariner shipwrecked almost in port rises the vision of the church-spire and loving roofs of his native village, seen over the top of some black wave only for one last farewell. | Том крепче прижал руки к груди, стараясь подавить подступающие к горлу слезы и найти утешение в молитве; но чем настойчивее он заставлял себя повторять: |
| He drew his arms tightly over his bosom, and choked back the bitter tears, and tried to pray. | "Господи, да будет воля твоя!" - тем мучительнее становилось его отчаяние, тем сильнее он жаждал свободы. |
| The poor old soul had such a singular, unaccountable prejudice in favor of liberty, that it was a hard wrench for him; and the more he said, "Thy will be done," the worse he felt. | Он отправился к мисс Офелии, которая после смерти Евы особенно сердечно относилась к нему. |
| He sought Miss Ophelia, who, ever since Eva's death, had treated him with marked and respectful kindness. | - Мисс Фили, - сказал он, - мистер Сен-Клер обещал отпустить меня на свободу. |
| "Miss Feely," he said, "Mas'r St. Clare promised me my freedom. | Он даже предпринял кое-какие шаги для этого. И вот я хотел попросить вас быть такой доброй и поговорить с хозяйкой... Может быть, хозяйка доведет до конца... раз мистер Сен-Клер желал этого... |
| He told me that he had begun to take it out for me; and now, perhaps, if Miss Feely would be good enough to speak bout it to Missis, she would feel like goin' on with it, was it as Mas'r St. Clare's wish." | - Я поговорю с нею, Том. Но если это зависит от миссис Сен-Клер, у меня мало надежды на успех... Попытаться я все же попытаюсь. |
| "I'll speak for you, Tom, and do my best," said Miss Ophelia; "but, if it depends on Mrs. St. Clare, I can't hope much for you;-nevertheless, I will try." | Разговор этот произошел через несколько дней после истории с Розой и в то время, как мисс Офелия деятельно готовилась к отъезду. |
| This incident occurred a few days after that of Rosa, while Miss Ophelia was busied in preparations to return north. | Подумав хорошенько, мисс Офелия пришла к заключению, что при своем первом разговоре с Мари она проявила чрезмерную горячность, и решила на этот раз быть возможно сдержаннее и уступчивее. |
| Seriously reflecting within herself, she considered that perhaps she had shown too hasty a warmth of language in her former interview with Marie; and she resolved that she would now endeavor to moderate her zeal, and to be as conciliatory as possible. | Собравшись с духом, она взяла свое вязанье и направилась в комнату Мари с твердым намерением быть как можно любезнее и вести переговоры о Томе со всей дипломатической ловкостью, на какую только была способна. |
| So the good soul gathered herself up, and, taking her knitting, resolved to go into Marie's room, be as agreeable as possible, and negotiate Tom's case with all the diplomatic skill of which she was mistress. | Мари лежала, вытянувшись на кушетке. Джэн, ходившая в город по ее поручению, раскладывала перед ней образчики темных материй. |
| She found Marie reclining at length upon a lounge, supporting herself on one elbow by pillows, while Jane, who had been out shopping, was displaying before her certain samples of thin black stuffs. | - Вот это как раз то, что подошло бы мне, -произнесла Мари. - Но я не уверена, что это годится для траура. |
| "That will do," said Marie, selecting one; "only I'm not sure about its being properly mourning." | - Как же, миссис, - поспешила ответить Джэн. -Разумеется, подойдет! |
| "Laws, Missis," said Jane, volubly, | Вдова генерала Добернон носила платье из такой же материи прошлым летом после смерти своего мужа, и как это ей было к лицу! |
| "Mrs. General Derbennon wore just this very thing, after the General died, last summer; it makes up lovely!" | - А вы какого мнения, мисс Офелия? |
| "What do you think?" said Marie to Miss Ophelia. | - Это целиком зависит от моды, и вы больше знаете в этом толк, чем я. |
| "It's a matter of custom, I suppose," said Miss Ophelia. "You can judge about it better than I." | - Дело в том, - сказала Мари, - что мне просто нечего надеть. На будущей неделе я уезжаю. Нужно на чем-нибудь остановиться. |
| "The fact is," said Marie, "that I haven't a dress in the world that I can wear; and, as I am going to break up the establishment, and go off, next week, I must decide upon something." | - Вот как? Вы так скоро уезжаете? |
| "Are you going so soon?" | - Да, брат Сен-Клера писал мне. Он того же мнения, что и мой поверенный: нужно немедленно продать мебель и рабов. Что же касается дома, то лучше подождать подходящего случая. |
| "Yes. St. Clare's brother has written, and he and the lawyer think that the servants and furniture had better be put up at auction, and the place left with our lawyer." | - Мне хотелось бы поговорить с вами по одному вопросу, - начала мисс Офелия. - Огюстэн обещал Тому отпустить его на волю. Он начал даже хлопотать об этом. |
| "There's one thing I wanted to speak with you about," said Miss Ophelia. "Augustine promised Tom his liberty, and began the legal forms necessary to it. | Надеюсь, что вы доведете это дело до конца. |
| I hope you will use your influence to have it perfected." | - Я этого, разумеется, не сделаю, - резко возразила Мари. - Том - один из лучших наших рабов, и стоит он дороже всех. Нет, нет! |
| "Indeed, I shall do no such thing!" said Marie, sharply. "Tom is one of the most valuable servants on the place,-it couldn't be afforded, any way. | Да и на что ему нужна свобода? |
| Besides, what does he want of liberty? | Ему гораздо лучше в том положении, в каком он находится. |
| He's a great deal better off as he is." | - Но Огюстэн обещал ему свободу, и Том надеется, что его отпустят домой. |
| "But he does desire it, very earnestly, and his master promised it," said Miss Ophelia. | - Господи боже мой! Ну, конечно, все они желают, чтобы их отпустили! Уж такая это порода - вечно всем недовольны и всегда желают того, чего у них нет! |
| "I dare say he does want it," said Marie; "they all want it, just because they are a discontented set,-always wanting what they haven't got. | Да я принципиально, при всех условиях, против освобождения негров! |
| Now, I'm principled against emancipating, in any case. | Пока вы держите негра в рабстве - он работает и ведет себя прилично; отпустите его - и он сразу обленится, бросит работать, начнет пьянствовать... станет преступником! У меня перед глазами была сотня примеров. |
| Keep a negro under the care of a master, and he does well enough, and is respectable; but set them free, and they get lazy, and won't work, and take to drinking, and go all down to be mean, worthless fellows, I've seen it tried, hundreds of times. | Нет никакого смысла освобождать их! |
| It's no favor to set them free." | - Но Том, он такой работящий, такой преданный... |
| "But Tom is so steady, industrious, and pious." | - Не к чему мне об этом говорить! |
| "O, you needn't tell me! | Я видела сотни таких, как он. |
| I've see a hundred like him. | Он хорош, пока знает, что он раб. Вот и все. |
| He'll do very well, as long as he's taken care of,-that's all." | - Но если вы продадите его... если он попадет в руки к дурному хозяину? |
| "But, then, consider," said Miss Ophelia, "when you set him up for sale, the chances of his getting a bad master." | - Глупости! Один шанс против ста, чтобы хороший парень попал к дурному хозяину. Хозяева гораздо лучше, чем о них принято говорить. |
| "O, that's all humbug!" said Marie; "it isn't one time in a hundred that a good fellow gets a bad master; most masters are good, for all the talk that is made. | Я родилась и выросла на Юге. Мне никогда не приходилось встречать хозяина, который бы плохо обращался со своими рабами. |
| I've lived and grown up here, in the South, and I never yet was acquainted with a master that didn't treat his servants well,-quite as well as is worth while. | В этом отношении я вполне спокойна. |
| I don't feel any fears on that head." | - Пусть так, - с твердостью произнесла мисс Офелия, - но я знаю, что одним из последних желаний вашего мужа было отпустить Тома на волю. Он дал обещание сделать это у смертного одра нашей дорогой маленькой Евы... и я никак не думала, что вы пойдете наперекор... |
| "Well," said Miss Ophelia, energetically, "I know it was one of the last wishes of your husband that Tom should have his liberty; it was one of the promises that he made to dear little Eva on her death-bed, and I should not think you would feel at liberty to disregard it." | Мари при этих словах закрыла лицо платком и, рыдая, поднесла к носу флакон с нюхательной солью. |
| Marie had her face covered with her handkerchief at this appeal, and began sobbing and using her smelling-bottle, with great vehemence. | - Все, все против меня! - заныла она. - Никто не щадит меня. |
| "Everybody goes against me!" she said. "Everybody is so inconsiderate! | Я никак не подумала бы, что вы так безжалостно напомните мне о моих бедных умерших. |
| I shouldn't have expected that you would bring up all these remembrances of my troubles to me,-it's so inconsiderate! | Это так жестоко, так жестоко... Никто меня не жалеет! |
| But nobody ever does consider,-my trials are so peculiar! | О, как я несчастна! У меня была единственная дочь - я потеряла ее! У меня был муж, который вполне подходил мне, и мужа тоже уносит смерть! |
| It's so hard, that when I had only one daughter, she should have been taken!-and when I had a husband that just exactly suited me,-and I'm so hard to be suited!-he should be taken! | А вы так бессердечны, что напоминаете мне о них, хотя знаете, что эти воспоминания меня убивают... Да, конечно, у вас были добрые намерения, но вы поступили неосторожно, очень неосторожно! |
| And you seem to have so little feeling for me, and keep bringing it up to me so carelessly,-when you know how it overcomes me! I suppose you mean well; but it is very inconsiderate,-very!" | И Мари, рыдая, позвала Мэмми, чтобы та распахнула окно, подала бы ей флакон с камфарой. |
| And Marie sobbed, and gasped for breath, and called Mammy to open the window, and to bring her the camphor-bottle, and to bathe her head, and unhook her dress. | Воспользовавшись начавшейся суматохой, мисс Офелия вернулась к себе. |
| And, in the general confusion that ensued, Miss Ophelia made her escape to her apartment. | Она понимала, что все ее старания напрасны. У Мари всегда был наготове неистощимый запас нервных припадков и обмороков. К ним она теперь прибегала всякий раз, лишь только мисс Офелия пыталась упомянуть о предсмертных желаниях ее мужа или Евы. |
| She saw, at once, that it would do no good to say anything more; for Marie had an indefinite capacity for hysteric fits; and, after this, whenever her husband's or Eva's wishes with regard to the servants were alluded to, she always found it convenient to set one in operation. | Мисс Офелия прибегла к единственному выходу, остававшемуся ей: она написала миссис Шельби письмо, в котором, рассказав о несчастии, постигшем Тома, просила прийти ему на помощь и прислать как можно скорее деньги на его выкуп. |
| Miss Ophelia, therefore, did the next best thing she could for Tom,-she wrote a letter to Mrs. Shelby for him, stating his troubles, and urging them to send to his relief. The next day, Tom and Adolph, and some half a dozen other servants, were marched down to a slave-warehouse, to await the convenience of the trader, who was going to make up a lot for auction. | Глава XXX |
| CHAPTER XXX | Склад живого товара |
| The Slave Warehouse | Склад невольников! |
| A slave warehouse! | Одно это выражение, возможно, вызовет перед глазами некоторых из наших читателей страшную картину. |
| Perhaps some of my readers conjure up horrible visions of such a place. | Им будет мерещиться какое-то мрачное подобие ада, лишенное воздуха и света. |
| They fancy some foul, obscure den, some horrible Tartarus "informis, ingens, cui lumen ademptum." | Но нет, наивный читатель! В наши дни люди научились совершать преступления с большой ловкостью, без шума и так, чтобы не оскорблять зрения и слуха утонченных зрителей. |
| But no, innocent friend; in these days men have learned the art of sinning expertly and genteelly, so as not to shock the eyes and senses of respectable society. | Человеческий товар высоко ценится на рынке. Поэтому принимают меры, чтобы он был достаточно упитан, прилично одет, чтобы за ним был хороший уход и с ним хорошо обращались. Тогда он появится на рынке в таком виде, который произведет наиболее выгодное впечатление. |
| Human property is high in the market; and is, therefore, well fed, well cleaned, tended, and looked after, that it may come to sale sleek, and strong, and shining. | Склад невольников в Новом Орлеане ничем не отличается по внешнему виду от любого другого дома. Он содержится в чистоте. Только с наружной стороны на каком-то подобии крытой галереи ежедневно можно видеть выставленных напоказ мужчин, женщин и детей - образцы товара, имеющегося в продаже на том складе. |
| A slave-warehouse in New Orleans is a house externally not much unlike many others, kept with neatness; and where every day you may see arranged, under a sort of shed along the outside, rows of men and women, who stand there as a sign of the property sold within. | Вас учтиво приглашают войти и осмотреть товар. Вам сообщают, что вы найдете здесь большой выбор мужей, жен, братьев, сестер, отцов, матерей и малолетних детей, которых вы можете приобрести вместе или порознь, в полной зависимости от желания покупателя. Человека продают, закладывают, отдают внаем, обменивают в случае надобности на бакалейные товары или на любые другие, как пожелает торговец или как того потребуют его коммерческие интересы. |
| Then you shall be courteously entreated to call and examine, and shall find an abundance of husbands, wives, brothers, sisters, fathers, mothers, and young children, to be "sold separately, or in lots to suit the convenience of the purchaser;" and that soul immortal, once bought with blood and anguish by the Son of God, when the earth shook, and the rocks rent, and the graves were opened, can be sold, leased, mortgaged, exchanged for groceries or dry goods, to suit the phases of trade, or the fancy of the purchaser. | Дня через два после разговора между мисс Офелией и миссис Сен-Клер Том, Адольф и еще с полдюжины невольников, принадлежавших мистеру Сен-Клеру, были поручены вниманию и заботам некоего мистера Скеггса, содержателя скЧитать дальше
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал: ↓
↑
Закладка: Сделать
Похожие книги на "Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты", Гарриет Бичер-Стоу
Книги похожие на "Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты отзывыОтзывы читателей о книге Хижина дяди Тома - английский и русский параллельные тексты, автор: Гарриет Бичер-Стоу. Читайте комментарии и мнения людей о произведении. Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям
x
|
