Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Оноре Бальзак, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Оноре Бальзак
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| Since this morning, a conspirator's life is the only one I covet. | Нынче, с самого утра, я стал завидовать только заговорщикам. |
| I don't know that the fancy will last over to-morrow, but to-night at least my gorge rises at the anaemic life of our civilization and its railroad evenness. I am seized with a passion for the miseries of retreat from Moscow, for the excitements of the Red Corsair, or for a smuggler's life. | Не знаю, доживет ли эта моя фантазия до завтра, но мне просто душу воротит от этой бесцветной жизни в условиях нашей цивилизации - жизни однообразной, как рельсы железной дороги, -меня влекут к себе такие несчастья, как те, что испытали французы, отступавшие от Москвы, тревоги "Красного корсара" , жизнь контрабандистов. |
| I should like to go to Botany Bay, as we have no Chartreaux left us here in France; it is a sort of infirmary reserved for little Lord Byrons who, having crumpled up their lives like a serviette after dinner, have nothing left to do but to set their country ablaze, blow their own brains out, plot for a republic or clamor for a war--" | Раз во Франции нет больше монахов-картезианцев, я жажду по крайней мере Ботани-бэй , этого своеобразного лазарета для маленьких лордов Байронов, которые, скомкав жизнь, как салфетку после обеда, обнаруживают, что делать им больше нечего, - разве только разжечь пожар в своей стране, пустить себе пулю в лоб, вступить в республиканский заговор или требовать войны... |
| "Emile," Raphael's neighbor called eagerly to the speaker, "on my honor, but for the revolution of July I would have taken orders, and gone off down into the country somewhere to lead the life of an animal, and--" | - Эмиль, - с жаром начал другой спутник Рафаэля, - честное слово, не будь Июльской революции, я сделался бы священником, жил бы животной жизнью где-нибудь в деревенской глуши и... |
| "And you would have read your breviary through every day." | - И каждый день читал бы требник? |
| "Yes." | -Да. |
| "You are a coxcomb!" | - Хвастун! |
| "Why, we read the newspapers as it is!" | - Читаем же мы газеты! |
| "Not bad that, for a journalist! | - Недурно для журналиста! |
| But hold your tongue, we are going through a crowd of subscribers. | Но молчи, ведь толпа вокруг нас - это наши подписчики. |
| Journalism, look you, is the religion of modern society, and has even gone a little further." | Журнализм, видишь ли, стал религией современного общества, и тут достигнут прогресс. |
| "What do you mean?" | - Каким образом? |
| "Its pontiffs are not obliged to believe in it any more than the people are." | - Первосвященники нисколько не обязаны верить, да и народ тоже... |
| Chatting thus, like good fellows who have known their De Viris illustribus for years past, they reached a mansion in the Rue Joubert. | Продолжая беседовать, как добрые малые, которые давно уже изучили "De viris illustribus" , они подошли к особняку на улице Жубер. |
| Emile was a journalist who had acquired more reputation by dint of doing nothing than others had derived from their achievements. | Эмиль был журналист, бездельем стяжавший себе больше славы, нежели другие - удачами. |
| A bold, caustic, and powerful critic, he possessed all the qualities that his defects permitted. | Смелый критик, остроумный и колкий, он обладал всеми достоинствами, какие могли ужиться с его недостатками. |
| An outspoken giber, he made numberless epigrams on a friend to his face; but would defend him, if absent, with courage and loyalty. | Насмешливый и откровенный, он произносил тысячу эпиграмм в глаза другу, а за глаза защищал его бесстрашно и честно. |
| He laughed at everything, even at his own career. | Он смеялся над всем, даже над своим будущим. |
| Always impecunious, he yet lived, like all men of his calibre, plunged in unspeakable indolence. He would fling some word containing volumes in the teeth of folk who could not put a syllable of sense into their books. | Вечно сидя без денег, он, как все люди, не лишенные способностей, мог погрязнуть в неописуемой лени и вдруг бросал одно-единственное слово, стоившее целой книги, на зависть тем господам, у которых в целой книге не было ни одного живого слова. |
| He lavished promises that he never fulfilled; he made a pillow of his luck and reputation, on which he slept, and ran the risk of waking up to old age in a workhouse. | Щедрый на обещания, которых никогда не исполнял, он сделал себе из своей удачи и славы подушку и преспокойно почивал на лаврах, рискуя таким образом на старости лет проснуться в богадельне. |
| A steadfast friend to the gallows foot, a cynical swaggerer with a child's simplicity, a worker only from necessity or caprice. | При всем том за друзей он пошел бы на плаху, похвалялся своим цинизмом, а был простодушен, как дитя, работал же только по вдохновению или из-за куска хлеба. |
| "In the language of Maitre Alcofribas, we are about to make a famous troncon de chiere lie," he remarked to Raphael as he pointed out the flower-stands that made a perfumed forest of the staircase. | - Тут и нам перепадет, по выражению мэтра Алькофрибаса , малая толика с пиршественного стола, - сказал он Рафаэлю, указывая на ящики с цветами, которые украшали лестницу своей зеленью и разливали благоуханье. |
| "I like a vestibule to be well warmed and richly carpeted," Raphael said. | - Люблю, когда прихожая хорошо натоплена и убрана богатыми коврами, - заметил Рафаэль. |
| "Luxury in the peristyle is not common in France. | - Это редкость во Франции. |
| I feel as if life had begun anew here." | Чувствую, что я здесь возрождаюсь. |
| "And up above we are going to drink and make merry once more, my dear Raphael. | - А там, наверху, мы выпьем и посмеемся, бедный мой Рафаэль. |
| Ah! yes," he went on, "and I hope we are going to come off conquerors, too, and walk over everybody else's head." | И еще как! - продолжал Эмиль. - Надеюсь, мы выйдем победителями над всеми этими головами! |
| As he spoke, he jestingly pointed to the guests. They were entering a large room which shone with gilding and lights, and there all the younger men of note in Paris welcomed them. | И он насмешливым жестом указал на гостей, входя в залу, блиставшую огнями и позолотой; тотчас же их окружили молодые люди, пользовавшиеся в Париже наибольшей известностью. |
| Here was one who had just revealed fresh powers, his first picture vied with the glories of Imperial art. | Об одном из них говорили как о новом таланте -первая его картина поставила его в один ряд с лучшими живописцами времен Империи. |
| There, another, who but yesterday had launched forth a volume, an acrid book filled with a sort of literary arrogance, which opened up new ways to the modern school. | Другой только что отважился выпустить очень яркую книгу, проникнутую своего рода литературным презрением и открывавшую перед современной школой новые пути. |
| A sculptor, not far away, with vigorous power visible in his rough features, was chatting with one of those unenthusiastic scoffers who can either see excellence anywhere or nowhere, as it happens. | Скульптор, суровое лицо которого соответствовало его мужественному гению, беседовал с одним из тех холодных насмешников, которые, смотря по обстоятельствам, или ни в ком не хотят видеть превосходства, или признают его всюду. |
| Here, the cleverest of our caricaturists, with mischievous eyes and bitter tongue, lay in wait for epigrams to translate into pencil strokes; there, stood the young and audacious writer, who distilled the quintessence of political ideas better than any other man, or compressed the work of some prolific writer as he held him up to ridicule; he was talking with the poet whose works would have eclipsed all the writings of the time if his ability had been as strenuous as his hatreds. | Остроумнейший из наших карикатуристов, со взглядом лукавым и языком язвительным, ловил эпиграммы, чтобы передать их штрихами карандаша. Молодой и смелый писатель, лучше, чем кто-нибудь другой, схватывающий суть политических идей и шутя, в двух-трех словах, умеющий выразить сущность какого-нибудь плодовитого автора, разговаривал с поэтом, который затмил бы всех своих современников, если бы обладал талантом, равным по силе его ненависти к соперникам. |
| Both were trying not to say the truth while they kept clear of lies, as they exchanged flattering speeches. | Оба, стараясь избегать и правды и лжи, обращались друг к другу со сладкими, льстивыми словами. |
| A famous musician administered soothing consolation in a rallying fashion, to a young politician who had just fallen quite unhurt, from his rostrum. | Знаменитый музыкант, взяв си бемоль, насмешливо утешал молодого политического деятеля, который недавно низвергся с трибуны, но не причинил себе никакого вреда. |
| Young writers who lacked style stood beside other young writers who lacked ideas, and authors of poetical prose by prosaic poets. | Молодые писатели без стиля стояли рядом с молодыми писателями без идей, прозаики, жадные до поэтических красот, - рядом с прозаичными поэтами. |
| At the sight of all these incomplete beings, a simple Saint Simonian, ingenuous enough to believe in his own doctrine, charitably paired them off, designing, no doubt, to convert them into monks of his order. | Бедный сен-симонист, достаточно наивный для того, чтобы верить в свою доктрину, из чувства милосердия примирял эти несовершенные существа, очевидно желая сделать из них монахов своего ордена. |
| A few men of science mingled in the conversation, like nitrogen in the atmosphere, and several vaudevillistes shed rays like the sparking diamonds that give neither light nor heat. | Здесь были, наконец, два-три ученых, созданных для того, чтобы разбавлять атмосферу беседы азотом , и несколько водевилистов, готовых в любую минуту сверкнуть эфемерными блестками, которые, подобно искрам алмаза, не светят и не греют. |
| A few paradox-mongers, laughing up their sleeves at any folk who embraced their likes or dislikes in men or affairs, had already begun a two-edged policy, conspiring against all systems, without committing themselves to any side. | Несколько парадоксалистов, исподтишка посмеиваясь над теми, кто разделял их презрительное или же восторженное отношение к людям и обстоятельствам, уже повели обоюдоострую политику, при помощи которой они вступают в заговор против всех систем, не становясь ни на чью сторону. |
| Then there was the self-appointed critic who admires nothing, and will blow his nose in the middle of a cavatina at the Bouffons, who applauds before any one else begins, and contradicts every one who says what he himself was about to say; he was there giving out the sayings of wittier men for his own. | Знаток, один из тех, кто ничему не удивляется, кто сморкается во время каватины в Итальянской опере, первым кричит "браво! ", возражает всякому высказавшему свое суждение прежде него, был уже здесь и повторял чужие остроты, выдавая их за свои собственные. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты", Оноре Бальзак
Книги похожие на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
