Эмиль Золя - Западня - английский и русский параллельные тексты

It was like a herd of plodding cattle, an endless throng widened by sudden stoppages into eddies that spilled off the sidewalks into the street, a steady procession of laborers on their way back to work with tools slung over their back and a loaf of bread under their arm. Оттуда доносился топот стада, топот толпы, которая, яри внезапных остановках на мостовой, растекалась бесконечными вереницами мастеровых, идущих на работу с инструментами на плече и хлебом под мышкой. This human inundation kept pouring down into Paris to be constantly swallowed up. Вся эта мешанина беспрерывно поглощалась Парижем, постепенно рассасываясь и растворяясь в нем. Gervaise leaned further out at the risk of falling when she thought she recognized Lantier among the throng. She pressed the handkerchief tighter against her mouth, as though to push back the pain within her. Когда Жервезе казалось, что среди идущих она узнает Лантье, она высовывалась из окна, рискуя упасть, а потом еще крепче прижимала платок к губам, как бы стараясь втиснуть в себя свое горе. The sound of a young and cheerful voice caused her to leave the window. Веселый молодой голос оторвал ее от окна. "So the old man isn't here, Madame Lantier?" - Что, хозяина нет, госпожа Лантье? "Why, no, Monsieur Coupeau," she replied, trying to smile. - Нет, господин Купо, - ответила Жервеза, силясь улыбнуться. Coupeau, a zinc-worker who occupied a ten franc room on the top floor, having seen the door unlocked, had walked in as friends will do. Это был рабочий-кровельщик, снимавший в номерах каморку за десять франков на самом верху. За плечами у него был мешок. Увидя ключ в двери, он вошел не постучав, на правах приятеля. "You know," he continued, "I'm now working over there in the hospital. What beautiful May weather, isn't it? - Знаете, - продолжал он, - я теперь работаю там, в больнице... Но как хорош, однако, май! The air is rather sharp this morning." Ядовитая погодка, а? And he looked at Gervaise's face, red with weeping. When he saw that the bed had not been slept in, he shook his head gently; then he went to the children's couch where they were sleeping, looking as rosy as cherubs, and, lowering his voice, he said, Он взглянул на заплаканное, покрасневшее лицо Жервезы, заметил смятую, но застланную кровать и тихонько покачал головой. Потом подошел к детям, которые все еще спали, розовые, как ангелочки, и сказал, понизив голос:

"Come, the old man's not been home, has he? Don't worry yourself, Madame Lantier.	-Так. Загулял, значит, хозяин... Да вы не расстраивайтесь, госпожа Лантье.
He's very much occupied with politics.	Ведь он очень политикой интересуется.
When they were voting for Eugene Sue the other day, he was acting almost crazy.	Когда на выборах голосовали за Эжена Сю, хорошего парня как будто, - он чуть с ума не сошел.
He has very likely spent the night with some friends blackguarding crapulous Bonaparte."	Может статься, и нынче он просидел где-нибудь с друзьями всю ночь напролет и крыл каналью Бонапарта.
"No, no," she murmured with an effort.	- Нет, нет, - с усилием прошептала Жервеза.
"You don't think that. I know where Lantier is. You see, we have our little troubles like the rest of the world!"	- Это совсем не то, что вы думаете: я знаю, где Лантье... Боже мой, у всякого свое горе!
Coupeau winked his eye, to indicate he was not a dupe of this falsehood; and he went off, after offering to fetch her milk, if she did not care to go out: she was a good and courageous woman, and might count upon him on any day of trouble.	Купо подмигнул ей, чтобы показать, что не верит этой выдумке. Он предложил сбегать для нее за молоком, если она не хочет выходить; потом сказал, что она прекрасная, достойная женщина, что в беде она всегда может рассчитывать на него.
As soon as he was gone, Gervaise again returned to the window.	Как только он ушел, Жервеза вернулась к окошку.
At the Barriere, the tramp of the drove still continued in the morning air: locksmiths in short blue blouses, masons in white jackets, house painters in overcoats over long smocks.	У заставы в холодном утреннем воздухе все еще раздавался топот. Можно было различить слесарей в синих куртках, каменщиков в белых штанах и маляров в "полупальто", из-под которых виднелись длинные блузы.
From a distance the crowd looked like a chalky smear of neutral hue composed chiefly of faded blue and dingy gray.	Вдали вся эта масса смешивалась, стиралась в один общий мутный тон с преобладанием грязно-серого и линялого синего.
When one of the workers occasionally stopped to light his pipe the others kept plodding past him, without sparing a laugh or a word to a comrade. With cheeks gray as clay, their eyes were continually drawn toward Paris which was swallowing them one by one.	Время от времени кто-нибудь из рабочих останавливался раскурить трубку, а другие шли мимо него не улыбаясь, не перекидываясь словечком; их землисто-серые лица были обращены к Парижу, и город проглатывал их одного за другим зияющим зевом улицы Фобур-Пуассоньер.
At both corners of the Rue des Poissonniers however, some of the men slackened their pace as they neared the doors of the two wine-dealers who were taking down their shutters; and, before entering, they stood on the edge of the pavement, looking sideways over Paris, with no strength in their arms and already inclined for a day of idleness.	Но на углу улицы Пуасоонье, у двух кабачков, расположенных друг против друга, где как раз открывались ставни, многие замедляли шаг. Прежде чем войти, люди останавливались на краю тротуара и искоса поглядывали на Париж. В руках появлялась какая-то слабость, овладевал соблазн погулять денек.
Inside various groups were already buying rounds of drinks, or just standing around, forgetting their troubles, crowding up the place, coughing, spitting, clearing their throats with sip after sip.	У прилавка, прочищая себе глотку, опрокидывали стаканчик, отхаркивались, плевали, потом чокались, пропускали по второму и толпились, не сходя с места и загромождая помещение.

Gervaise was watching Pere Colombe's wineshop to the left of the street, where she thought she had seen Lantier, when a stout woman, bareheaded and wearing an apron called to her from the middle of the roadway:	Жервеза не спускала глаз с кабачка дяди Коломба, на левой стороне: ей показалось, что Лантье вошел туда. Вдруг ее окликнула с улицы толстая простоволосая женщина в фартуке.
"Hey, Madame Lantier, you're up very early!"	- Раненько вы встали, госпожа Лантье!
Gervaise leaned out.	Жервеза нагнулась.
"Why! It's you, Madame Boche!	- А, это вы, госпожа Бош!..
Oh! I've got a lot of work to-day!"	У меня сегодня пропасть работы.
"Yes, things don't do themselves, do they?"	- Да, так вот оно и выходит. Само-то собой ничего не делается.
The conversation continued between roadway and window.	И начался разговор из окна на улицу.
Madame Boche was concierge of the building where the	Г-жа Бош была привратницей дома, в котором ресторан
"Two-Headed Calf" was on the ground floor.	"Двуголовый Теленок" занимал нижний этаж.
Gervaise had waited for Lantier more than once in the concierge's lodge, so as not to be alone at table with all the men who ate at the restaurant.	Жервеза часто поджидала Лантье в ее комнатушке, чтобы не сидеть одной с обедающими мужчинами.
Madame Boche was going to a tailor who was late in mending an overcoat for her husband. She mentioned one of her tenants who had come in with a woman the night before and kept everybody awake past three in the morning.	Привратница сказала, что идет на улицу Шарбоньер: она хотела застать еще в постели должника служащего, с которого ее муж никак не мог получить за починку сюртука. Потом она стала рассказывать, как вчера один жилец привел к себе женщину и до трех часов ночи никому не давал спать.
She looked at Gervaise with intense curiosity.	Но, не переставая тараторить, г-жа Бош пристально, с жадным любопытством оглядывала Жервезу. Казалось, она для того только и пришла, для того и стала под окошком, чтобы выведать что-то.
"Is Monsieur Lantier, then, still in bed?" she asked abruptly.	- Лантье еще не вставал? - внезапно спросила она.
"Yes, he's asleep," replied Gervaise, who could not avoid blushing.	- Да, он спит, - ответила Жервеза и невольно вспыхнула.
Madame Boche saw the tears come into her eyes; and, satisfied no doubt, she turned to go, declaring men to be a cursed, lazy set.	Г-жа Бош с удовлетворением заметила на ее глазах слезы и отошла, ругая мужчин паршивыми бездельниками.
As she went off, she called back:	Но она тут же вернулась и крикнула:
"It's this morning you go to the wash-house, isn't it?	- Ведь вы нынче идете в прачечную, правда?..
I've something to wash, too.	Мне тоже нужно кое-что постирать.
I'll keep you a place next to me, and we can chat together."	Я займу для вас место рядом, мы еще поболтаем.

Читать дальше