Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| While a battle that was still wholly political was in preparation in the same locality which had already witnessed so many revolutionary events, while youth, the secret associations, the schools, in the name of principles, and the middle classes, in the name of interests, were approaching preparatory to dashing themselves together, clasping and throwing each other, while each one hastened and invited the last and decisive hour of the crisis, far away and quite outside of this fatal quarter, in the most profound depths of the unfathomable cavities of that wretched old Paris which disappears under the splendor of happy and opulent Paris, the sombre voice of the people could be heard giving utterance to a dull roar. | Пока битва, еще всецело политическая битва, подготовлялась на том самом месте, которое уже видело столько революционных событий, пока юношество, тайные общества, школы -во имя принципов, а средний класс -во имя корысти, приближались друг к другу, чтобы столкнуться и повергнуть друг друга во прах, пока все торопили и призывали последний и решительный час, -вдали и вне рокового квартала, в бездонных глубинах того старого отверженного Парижа, который теряется в блеске Парижа счастливого и пышущего изобилием, слышалось глухое рокотанье сурового голоса народа. |
| A fearful and sacred voice which is composed of the roar of the brute and of the word of God, which terrifies the weak and which warns the wise, which comes both from below like the voice of the lion, and from on high like the voice of the thunder. | Голоса, устрашающего и священного, который слагается из рычания зверя и из слова божьего, который ужасает слабых и предостерегает мудрых, который одновременно звучит снизу, как львиный рык, и с высоты, как глас громовый. |
| CHAPTER III-THE EXTREME EDGE | Глава третья ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ |
| Marius had reached the Halles. | Мариус дошел до Центрального рынка. |
| There everything was still calmer, more obscure and more motionless than in the neighboring streets. One would have said that the glacial peace of the sepulchre had sprung forth from the earth and had spread over the heavens. | Здесь все было еще безмолвнее, еще мрачнее и неподвижнее, чем на соседних улицах Казалось, леденящий покой гробницы изошел от земли и распростерся под небом. |
| Nevertheless, a red glow brought out against this black background the lofty roofs of the houses which barred the Rue de la Chanvrerie on the Saint-Eustache side. | Какое-то красноватое зарево, однако, вырисовывало на этом черном фоне высокие кровли домов, заграждавших улицу Шанврери со стороны церкви СентЭсташ. |
| It was the reflection of the torch which was burning in the Corinthe barricade. | То был отблеск факела, горевшего на баррикаде "Коринфа". |
| Marius directed his steps towards that red light. | Мариус двинулся по направлению к зареву. |
| It had drawn him to the Marche-aux-Poirees, and he caught a glimpse of the dark mouth of the Rue des Precheurs. | Оно привело его к Свекольному рынку, и Мариус разглядел мрачное устье улицы Проповедников. |
| He entered it. | Он вошел туда. |
| The insurgents' sentinel, who was guarding the other end, did not see him. | Сторожевой пост повстанцев, карауливший на другом конце, не заметил его. |
| He felt that he was very close to that which he had come in search of, and he walked on tiptoe. | Он чувствовал близость того, что искал, и шел, легко и бесшумно ступая. |
| In this manner he reached the elbow of that short section of the Rue Mondetour which was, as the reader will remember, the only communication which Enjolras had preserved with the outside world. | Так он добрался до крутого поворота улочки Мондетур, короткий отрезок которой, как помнит читатель, служил единственным средством сообщения с внешним миром, которое сохранил Анжольрас. |
| At the corner of the last house, on his left, he thrust his head forward, and looked into the fragment of the Rue Mondetour. | Выглянув из-за угла последнего дома с левой стороны, Мариус осмотрел отрезок Мондетур. |
| A little beyond the angle of the lane and the Rue de la Chanvrerie which cast a broad curtain of shadow, in which he was himself engulfed, he perceived some light on the pavement, a bit of the wine-shop, and beyond, a flickering lamp within a sort of shapeless wall, and men crouching down with guns on their knees. | Немного дальше от черного угла этого переулка и улицы Шанврери, отбрасывавшего широкое полотнище тени туда, где он схоронился, он увидел тусклый блик на мостовой, с трудом различил кабачок, а за ним мигавшую плошку, которая стояла на какой-то бесформенной стене, и людей, прикорнувших с ружьями на коленях. |
| All this was ten fathoms distant from him. | Все это находилось туазах в десяти от него. |
| It was the interior of the barricade. | То была внутренная часть баррикады. |
| The houses which bordered the lane on the right concealed the rest of the wine-shop, the large barricade, and the flag from him. | Дома, окаймлявшие улочку справа, скрывали от него остальную часть кабачка, большую баррикаду и знамя. |
| Marius had but a step more to take. | Мариусу оставалось сделать всего один шаг. |
| Then the unhappy young man seated himself on a post, folded his arms, and fell to thinking about his father. | Несчастный юноша присел на тумбу, скрестил руки и стал думать о своем отце. |
| He thought of that heroic Colonel Pontmercy, who had been so proud a soldier, who had guarded the frontier of France under the Republic, and had touched the frontier of Asia under Napoleon, who had beheld Genoa, Alexandria, Milan, Turin, Madrid, Vienna, Dresden, Berlin, Moscow, who had left on all the victorious battle-fields of Europe drops of that same blood, which he, Marius, had in his veins, who had grown gray before his time in discipline and command, who had lived with his sword-belt buckled, his epaulets falling on his breast, his cockade blackened with powder, his brow furrowed with his helmet, in barracks, in camp, in the bivouac, in ambulances, and who, at the expiration of twenty years, had returned from the great wars with a scarred cheek, a smiling countenance, tranquil, admirable, pure as a child, having done everything for France and nothing against her. | Он думал о героическом полковнике Понмерси, об отважном солдате, который при Республике охранял границы Франции, а при императоре достиг границ Азии, который видел Геную, Александрию, Милан, Турин, Мадрид, Вену, Дрезден, Берлин, Москву, который проливал свою кровь на всех бранных полях Европы, -ту же кровь, что текла в жилах Мариуса, -и поседел раньше времени, подчиняясь сам и подчиняй других жесткой дисциплине; который прожил жизнь в мундире, с застегнутой портупеей, с густой, свисавшей на грудь бахромой эполет, с почерневшей от пороха кокардой, с каской, давившей на лоб, в полевых бараках, в лагерях, на биваках, в госпиталях и который после двадцати лет великих войн вернулся со шрамами на лице, улыбающийся, простой, спокойный, ясный и чистый, как дитя, сделав для Франции все, а против нее, - ничего. |
| He said to himself that his day had also come now, that his hour had struck, that following his father, he too was about to show himself brave, intrepid, bold, to run to meet the bullets, to offer his breast to bayonets, to shed his blood, to seek the enemy, to seek death, that he was about to wage war in his turn and descend to the field of battle, and that the field of battle upon which he was to descend was the street, and that the war in which he was about to engage was civil war! | Мариус говорил себе, что и его день настал, и его час, наконец, пробил, что по примеру отца он тоже должен быть смелым, неустрашимым, отважным, должен идти навстречу пулям, подставлять свою грудь под штыки, проливать свою кровь, искать врага, искать смерти, что и он будет воевать и выйдет на поле битвы, что это поле битвы - улица, а эта война - война гражданская. |
| He beheld civil war laid open like a gulf before him, and into this he was about to fall. | Он увидел гражданскую войну, разверзшуюся перед ним, подобно пропасти, и в эту пропасть ему предстояло ринуться. |
| Then he shuddered. | И тут он содрогнулся. |
| He thought of his father's sword, which his grandfather had sold to a second-hand dealer, and which he had so mournfully regretted. | Он вспомнил отцовскую шпагу, которую его дед продал старьевщику и которую ему было так жаль. |
| He said to himself that that chaste and valiant sword had done well to escape from him, and to depart in wrath into the gloom; that if it had thus fled, it was because it was intelligent and because it had foreseen the future; that it had had a presentiment of this rebellion, the war of the gutters, the war of the pavements, fusillades through cellar-windows, blows given and received in the rear; it was because, coming from Marengo and Friedland, it did not wish to go to the Rue de la Chanvrerie; it was because, after what it had done with the father, it did not wish to do this for the son! | Он говорил себе, что она правильно поступила, эта доблестная и незапятнанная шпага, ускользнув от него и гневно уйдя во мрак; что, если она бежала, значит, она была одарена разумом и предвидела будущее, значит, она предчувствовала мятеж, войну в сточных канавах, уличную войну, стрельбу через отдушины погребов, удары, наносимые и получаемые в спину, что она, эта шпага, вернувшаяся с полей Маренго и Фридланда, не хотела идти па улицу Шанврери и, после подвигов, свершенных вместе с отцом, свершать вместе с сыном иной подвиг не желала! |
| He told himself that if that sword were there, if after taking possession of it at his father's pillow, he had dared to take it and carry it off for this combat of darkness between Frenchmen in the streets, it would assuredly have scorched his hands and burst out aflame before his eyes, like the sword of the angel! | Он говорил себе, что если бы эта шпага была с ним, если бы, взяв ее с изголовья умершего отца, он осмелился бы принести ее с собой на это ночное сражение французов с французами на уличном перекрестке, она, наверное, обожгла бы ему руки и запылала перед ним, как меч архангела! |
| He told himself that it was fortunate that it was not there and that it had disappeared, that that was well, that that was just, that his grandfather had been the true guardian of his father's glory, and that it was far better that the colonel's sword should be sold at auction, sold to the old-clothes man, thrown among the old junk, than that it should, to-day, wound the side of his country. | Какое счастье, говорил он себе, что она исчезла! Как это хорошо, как справедливо! Какое счастье, что дед его оказался подлинным хранителем славы отца: лучше шпаге полковника быть проданной с молотка, достаться старьевщику, быть отданной в лом, чем обагрять кровью грудь отечества. |
| And then he fell to weeping bitterly. | Мариус горько заплакал. |
| This was horrible. | Все это было ужасно. |
| But what was he to do? | Но что же делать? |
| Live without Cosette he could not. | Жить без Козетты он не мог. |
| Since she was gone, he must needs die. | Раз она уехала, остается только умереть. |
| Had he not given her his word of honor that he would die? | Ведь он поклялся ей, что умрет! |
| She had gone knowing that; this meant that it pleased her that Marius should die. | Она уехала, зная об этом, значит, она хочет, чтобы он умер. |
| And then, it was clear that she no longer loved him, since she had departed thus without warning, without a word, without a letter, although she knew his address! | Ясно, что она его больше не любит, если исчезла, даже не уведомив его, не сказав ни слова, не послав письма, хотя знала его адрес! |
| What was the good of living, and why should he live now? | Ради чего и зачем теперь жить? |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
