Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| The hour when history speaks with its free and venerable accent, has not yet sounded for him; the moment has not come to pronounce a definite judgment on this king; the austere and illustrious historian Louis Blanc has himself recently softened his first verdict; Louis Philippe was elected by those two almosts which are called the 221 and 1830, that is to say, by a half-Parliament, and a half-revolution; and in any case, from the superior point of view where philosophy must place itself, we cannot judge him here, as the reader has seen above, except with certain reservations in the name of the absolute democratic principle; in the eyes of the absolute, outside these two rights, the right of man in the first place, the right of the people in the second, all is usurpation; but what we can say, even at the present day, that after making these reserves is, that to sum up the whole, and in whatever manner he is considered, Louis Philippe, taken in himself, and from the point of view of human goodness, will remain, to use the antique language of ancient history, one of the best princes who ever sat on a throne. | Час, когда история вещает свободным и внушительным голосом, еще для него не пробил; не настало еще время, когда она произнесет об этом короле окончательное суждение; строгий, прославленный историк Луи Блан сам недавно смягчил прежний приговор, который вынес ему; Луи -Филипп был избран теми двумя недоносками, которые именуются большинством двухсот двадцати одного и 1830 годом, то есть полупарламентом и полуреволюцией; во всяком случае, с той нелицеприятной точки зрения, на которой должна стоять философия, мы могли судить его здесь, как это вытекает из сказанного нами выше, лишь с известными оговорками, во имя абсолютного демократического принципа. Пред лицом абсолютного всякое право, помимо права человека и права народа, есть незаконный захват. Но уже в настоящее время, сделав эти оговорки и взвесив все обстоятельства, мы можем сказать, что Луи -Филипп, как бы о нем ни судили, сам по себе, по своей человеческой доброте, останется, если пользоваться языком древней истории, одним из лучших государей, когда-либо занимавших престол. |
| What is there against him? | Что же свидетельствует против него? |
| That throne. | Именно этот престол. |
| Take away Louis Philippe the king, there remains the man. | Отделите ЛуиФилиппа от его королевского сана, он останется человеком. |
| And the man is good. | И человеком добрым. |
| He is good at times even to the point of being admirable. | Порою добрым на удивление. |
| Often, in the midst of his gravest souvenirs, after a day of conflict with the whole diplomacy of the continent, he returned at night to his apartments, and there, exhausted with fatigue, overwhelmed with sleep, what did he do? | Часто, среди самых тяжких забот, после дня, проведенного в борьбе против дипломатии Европы, он вечером возвращался в свои покои и там, изнемогая от усталости и желания уснуть, -чем он занимался? |
| He took a death sentence and passed the night in revising a criminal suit, considering it something to hold his own against Europe, but that it was a still greater matter to rescue a man from the executioner. | Он брал судебное дело и проводил всю ночь за пересмотром какого-нибудь процесса, полагая, что дать отпор Европе - это очень важно, но еще важнее -вырвать человека из рук палача. |
| He obstinately maintained his opinion against his keeper of the seals; he disputed the ground with the guillotine foot by foot against the crown attorneys, those chatterers of the law, as he called them. | Он возражал своему министру юстиции, он оспаривал шаг за шагом владения, захваченные гильотиной, у прокуроров, этих "присяжных болтунов правосудия", как он их называл. |
| Sometimes the pile of sentences covered his table; he examined them all; it was anguish to him to abandon these miserable, condemned heads. | Иногда груды судебных дел заваливали его стол; он просматривал их все; ему было мучительно тяжело предоставлять несчастные обреченные головы их участи. |
| One day, he said to the same witness to whom we have recently referred: | Однажды он сказал тому же свидетелю, на которого мы ссылались: |
| "I won seven last night." | "Сегодня ночью я отыграл семерых". |
| During the early years of his reign, the death penalty was as good as abolished, and the erection of a scaffold was a violence committed against the King. | В первые годы его царствования смертная казнь была как бы отменена, и вновь воздвигнутый эшафот был насилием над волей короля. |
| The Greve having disappeared with the elder branch, a bourgeois place of execution was instituted under the name of the Barriere-Saint-Jacques; "practical men" felt the necessity of a quasi-legitimate guillotine; and this was one of the victories of Casimir Perier, who represented the narrow sides of the bourgeoisie, over Louis Philippe, who represented its liberal sides. | Гревская площадь исчезла вместе со старшею ветвью, но вместо нее появилась застава Сен -Жак - Гревская площадь буржуазии; "люди деловые" чувствовали необходимость в какой-нибудь хоть с виду узаконенной гильотине; то была одна из побед Казимира Перье, представителя узко корыстных интересов буржуазии, над Луи -Филиппом, представителем ее либеральных сторон. |
| Louis Philippe annotated Beccaria with his own hand. | Луи -Филипп собственноручно делал пометки на полях книги Беккарии. |
| After the Fieschi machine, he exclaimed: | После взрыва адской машины Фиески он воскликнул: |
| "What a pity that I was not wounded! | "Как жаль, что я не был ранен! |
| Then I might have pardoned!" | Я мог бы его помиловать". |
| On another occasion, alluding to the resistance offered by his ministry, he wrote in connection with a political criminal, who is one of the most generous figures of our day: | В другой раз, намекая на сопротивление своих министров, он написал по поводу политического осужденного, который представлял собой одну из наиболее благородных личностей нашего времени: |
| "His pardon is granted; it only remains for me to obtain it." | "Помилование ему даровано, мне остается только добиться его". |
| Louis Philippe was as gentle as Louis IX. and as kindly as Henri IV. | Луи -Филипп был мягок, как Людовик IX, и добр, как Генрих IV. |
| Now, to our mind, in history, where kindness is the rarest of pearls, the man who is kindly almost takes precedence of the man who is great. | А для нас, знающих, что в истории доброта -редкая жемчужина, тот, кто добр, едва ли не стоит выше того, кто велик. |
| Louis Philippe having been severely judged by some, harshly, perhaps, by others, it is quite natural that a man, himself a phantom at the present day, who knew that king, should come and testify in his favor before history; this deposition, whatever else it may be, is evidently and above all things, entirely disinterested; an epitaph penned by a dead man is sincere; one shade may console another shade; the sharing of the same shadows confers the right to praise it; it is not greatly to be feared that it will ever be said of two tombs in exile: | Луи -Филипп был строго осужден одними и, быть может, слишком жестоко другими, поэтому вполне понятно, что человек, знавший этого короля и сам ставший призраком сегодня, предстательствует за него перед историей; это предстательство, каково бы оно ни было, несомненно и прежде всего бескорыстно; Эпитафия, написанная умершим, искренна; тени дозволено утешить другую тень; пребывание в одном и том же мраке дает право воздать хвалу; вряд ли нужно опасаться, что когда-нибудь скажут о двух могилах изгнанников: |
| "This one flattered the other." | "Обитатель одной польстил другому". |
| CHAPTER IV-CRACKS BENEATH THE FOUNDATION | Глава четвертая ТРЕЩИНЫ ПОД ОСНОВАНИЕМ |
| At the moment when the drama which we are narrating is on the point of penetrating into the depths of one of the tragic clouds which envelop the beginning of Louis Philippe's reign, it was necessary that there should be no equivoque, and it became requisite that this book should offer some explanation with regard to this king. | Поскольку драма, о которой мы повествуем в этой книге, вот-вот взорвет толщу одной из мрачных туч, заволакивающих начало царствования Луи -Филиппа, мы решили, избегнув недомолвок, охарактеризовать личность короля. |
| Louis Philippe had entered into possession of his royal authority without violence, without any direct action on his part, by virtue of a revolutionary change, evidently quite distinct from the real aim of the Revolution, but in which he, the Duc d'Orleans, exercised no personal initiative. | Луи -Филипп взошел на престол, не применяя насилия, без прямого воздействия со своей стороны, благодаря революционному повороту, несомненно очень далекому от действительной цели революции, но в котором он, герцог Орлеанский, лично не участвовал. |
| He had been born a Prince, and he believed himself to have been elected King. | Он родился принцем и считал себя избранным королем. |
| He had not served this mandate on himself; he had not taken it; it had been offered to him, and he had accepted it; convinced, wrongly, to be sure, but convinced nevertheless, that the offer was in accordance with right and that the acceptance of it was in accordance with duty. | Он не сам дал себе эти полномочия, он не присваивал их; они были ему предложены, и он их принял, пусть ошибочно, но глубоко убежденный, что предложение соответствовало его праву, а согласие принять -его долгу. |
| Hence his possession was in good faith. | Отсюда его уверенность в законности своей власти. |
| Now, we say it in good conscience, Louis Philippe being in possession in perfect good faith, and the democracy being in good faith in its attack, the amount of terror discharged by the social conflicts weighs neither on the King nor on the democracy. | Да, мы говорим это, положа руку на сердце: Луи -Филипп был уверен в законности своей власти, а демократия была уверена в законности своей борьбы с нею, поэтому вина за то страшное, что порождает социальные битвы, не падает ни на короля, ни на демократию. |
| A clash of principles resembles a clash of elements. | Столкновение принципов подобно столкновению стихий. |
| The ocean defends the water, the hurricane defends the air, the King defends Royalty, the democracy defends the people; the relative, which is the monarchy, resists the absolute, which is the republic; society bleeds in this conflict, but that which constitutes its suffering to-day will constitute its safety later on; and, in any case, those who combat are not to be blamed; one of the two parties is evidently mistaken; the right is not, like the Colossus of Rhodes, on two shores at once, with one foot on the republic, and one in Royalty; it is indivisible, and all on one side; but those who are in error are so sincerely; a blind man is no more a criminal than a Vendean is a ruffian. | Океан защищает воду, ураган защищает воздух; король защищает королевскую власть, демократия защищает народ; относительное, то есть монархия, сопротивляется абсолютному, то есть республике; общество истекает кровью в этой борьбе, но то, что сейчас является его страданием, станет позднее спасением. Во всяком случае, порицать борющихся не следует: одна из двух сторон явно заблуждается; право не стоит, подобно колоссу Родосскому, сразу на двух берегах - одной ногой опираясь на республику, другою -на монархию; оно неделимо и целиком находится на одной стороне; но заблуждающиеся заблуждаются искренне; слепой- не преступник, вандеец - не разбойник. |
| Let us, then, impute to the fatality of things alone these formidable collisions. | Припишем же эти страшные столкновения роковому стечению обстоятельств. |
| Whatever the nature of these tempests may be, human irresponsibility is mingled with them. | Каковы бы ни были эти бури, люди за них не отвечают. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
