Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты

Сын того, за кем история, конечно, признает смягчающие обстоятельства, но в такой же мере достойный уважения, как отец- порицания, он обладал всеми достоинствами частного лица и некоторыми достоинствами общественного деятеля; заботился о своем здоровье, о своем состоянии, о своей особе, о своих делах, знал цену минуты и не всегда цену года; воздержанный, спокойный, миролюбивый, терпеливый; добряк и добрый государь, был верен жене и держал в своем дворце лакеев, обязанных показывать буржуа его супружеское ложе, - хвастовство добропорядочной брачной жизнью стало полезным после выставлявшихся напоказ незаконных связей старшей ветви; знал все европейские языки и, что еще реже, язык всех интересов и умел говорить на нем; был восхитительным представителем "среднего сословия", но превосходил его, будучи во всех отношениях более значительным, чем оно; отличаясь незаурядным умом и отдавая должное своей родословной, он прежде всего ценил свои внутренние качества и даже в вопросе о своем происхождении занимал весьма своеобразную позицию, объявляя себя Орлеаном, а не Бурбоном; когда он был только "светлейшим", он держался как первый принц крови, а в тот день, когда стал "величеством", превратился в настоящего буржуа; многоречивый на людях, но скупой на слова в тесном кругу близких; по общему мнению - скряга, но не уличенный; в сущности это был один из тех бережливых людей, которые становятся расточительными, когда дело идет об их прихотях или выполнении долга; начитанный, но не разбиравшийся в литературе; дворянин, но не рыцарь; простой, спокойный и сильный; обожаемый своей семьей и слугами; обворожительный собеседник, трезвый государственный деятель, внутренне холодный, всегда поглощенный только насущной необходимостью, всегда учитывавший только сегодняшний день, не способный ни на

злопамятство, ни на благодарность, он

безжалостно пользовался лицами выдающимися, оставляя в покое посредственность, и умел при помощи парламентского большинства

перекладывать вину на тайные объединения,

которые глухо рокочут где-то под тронами; откровенный, порой неосторожный в своей откровенности, но в этой неосторожности

удивительно ловкий; неистощимый в выборе средств, личин и масок; он пугал Францию Европой, а Европу Францией; бесспорно любил свою родину, но преимущественно свою семью; предпочитал власть авторитету, а авторитет достоинству - склонность, пагубная в том смысле, что, ставя все на службу успеху, она допускает

Utopia, to chim?ras, to wrath, to vanity, to fear; possessing all the forms of personal intrepidity; a general at Valmy; a soldier at Jemappes; attacked eight times by regicides and always smiling. Brave as a grenadier, courageous as a thinker; uneasy only in the face of the chances of a European shaking up, and unfitted for great political adventures; always ready to risk his life, never his work; disguising his will in influence, in order that he might be obeyed as an intelligence rather than as a king; endowed with observation and not with divination; not very attentive to minds, but knowing men, that is to say requiring to see in order to judge; prompt and penetrating good sense, practical wisdom, easy speech, prodigious memory; drawing incessantly on this memory, his only point of resemblance with C?sar, Alexander, and Napoleon; knowing deeds, facts, details, dates, proper names, ignorant of tendencies, passions, the diverse geniuses of the crowd, the interior aspirations, the hidden and obscure uprisings of souls, in a word, all that can be designated as the invisible currents of consciences; accepted by the surface, but little in accord with France lower down; extricating himself by dint of tact; governing too much and not enough; his own first minister; excellent at creating out of the pettiness of realities an obstacle to the immensity of ideas; mingling a genuine creative faculty of civilization, of order and organization, an indescribable spirit of proceedings and chicanery, the founder and lawyer of a dynasty; having something of Charlemagne and something of an attorney; in short, a lofty and original figure, a prince who understood how to create authority in spite of the uneasiness of France, and power in spite of the jealousy of Europe. Louis Philippe will be classed among the eminent men of his century, and would be ranked among the most illustrious governors of history had he loved glory but a little, and if he had had the sentiment of what is great to the same degree as the feeling for what is useful.

хитрость и не всегда отрицает низость, но зато в ней есть то преимущество, что она предохраняет политику от резких толчков, государство от ломки, общество от катастроф; это был человек мелочный, вежливый, бдительный, внимательный, проницательный, неутомимый, иногда

противоречивший самому себе и бравший свое слово обратно; смелый по отношению к Австрии в Анконе, упрямый по отношению к Англии в Испании, он бомбардирует Антверпен и платит Притчарду; убежденно поет марсельезу; недоступен унынию, усталости, увлечению красотой и идеалом, безрассудному великодушию, утопиям, химерам, гневу, тщеславию, боязни; он обладал всеми формами неустрашимости, генерал - при Вальми, солдат-при Жемапе; восемь раз его покушались убить, но он всегда улыбался; смелый, как гренадер, неустрашимый, как мыслитель, он испытывал тревогу лишь пред возможностью потрясения основ европейских государств и был не способен на крупные политические авантюры; всегда готовый подвергнуть опасности свою жизнь и никогда - свое дело; проявлял свою волю в форме влияния, предпочитая, чтобы ему повиновались как умному человеку, а не как королю; был одарен наблюдательностью, но не прозорливостью; мало интересовался духами, но был отличным знатоком людей, иначе говоря, мог судить только о том, что видел; обладал здравым смыслом, живым и проницательным практическим умом, даром слова, огромной памятью; всегда черпал из запаса этой памяти, -единственная черта сходства с Цезарем, Александром и Наполеоном; зная факты, подробности, даты, собственные имена, он не знал устремлений, страстей, духовной многоликости толпы, тайных упований, сокровенных и темных порывов душ -одним словом, всего того, что можно назвать подводными течениями сознания; признанный верхними слоями Франции, но имевший мало общего с ее низами, он выходил из затруднений с помощью хитрости; слишком много управлял и недостаточно царствовал; был своим собственным первым министром; неподражаемо умел создавать из мелких фактов препятствия для великих идей; соединял с подлинным умением способствовать прогрессу, порядку и организации дух формализма и крючкотворства; наделенный чем-то от Карла Великого и чем-то от ходатая по делам, он был основателем династии и ее стряпчим; в целом, личность значительная и своеобразная, государь, который сумел упрочить власть, вопреки тревоге Франции, и мощь, вопреки недоброжелательству Европы, Луи -Филипп будет причислен к выдающимся людям своего века; он занял бы в