Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| The eight of clubs, for instance, represented a huge tree bearing eight enormous trefoil leaves, a sort of fantastic personification of the forest. | Трефовая восьмерка, например, представляла собой большое дерево с восемью огромными трилистниками -род символического изображения леса. |
| At the foot of this tree a fire was burning, over which three hares were roasting a huntsman on a spit, and behind him, on another fire, hung a steaming pot, whence emerged the head of a dog. | У подножия этого дерева разложен костер, на котором три зайца поджаривают воздетого на вертел охотника, а позади, на другом костре, стоит дымящийся котелок, из которого высовывается голова собаки. |
| Nothing can be more melancholy than these reprisals in painting, by a pack of cards, in the presence of stakes for the roasting of smugglers and of the cauldron for the boiling of counterfeiters. | Нет ничего более зловещего, чем это возмездие в живописи, на игральных картах, во времена костров для поджаривания контрабандистов и кипящих котлов, куда бросали фальшивомонетчиков. |
| The diverse forms assumed by thought in the realm of slang, even song, even raillery, even menace, all partook of this powerless and dejected character. | Различные формы, в которые облекалась мысль в царстве арго, даже песня, даже насмешка, отмечена печатью бессилия и подавленности. |
| All the songs, the melodies of some of which have been collected, were humble and lamentable to the point of evoking tears. | Все песни, напевы которых сохранились, смиренны и жалостны до слез. |
| The pegre is always the poor pegre, and he is always the hare in hiding, the fugitive mouse, the flying bird. | Вор называется бедным вором, и всегда он прячущийся заяц, спасающаяся мышь, улетающая птица. |
| He hardly complains, he contents himself with sighing; one of his moans has come down to us: | Арго почти не жалуется, оно ограничивается вздохами; одно из его стенаний дошло до нас: |
| "I do not understand how God, the father of men, can torture his children and his grandchildren and hear them cry, without himself suffering torture. "43 The wretch, whenever he has time to think, makes himself small before the low, and frail in the presence of society; he lies down flat on his face, he entreats, he appeals to the side of compassion; we feel that he is conscious of his guilt. | "Je n'entiave que le dail comment meck, le daron des orgues, peut atiger ses momes et ses momignards et les locher criblant sans etre atige luimeme"^ не понимаю, как господь, отец людей, может мучить своих детей и внуков и слушать их вопли, не мучаясь сам.). Отверженный, всякий раз, когда у него есть время подумать, осознает, как он ничтожен перед лицом закона и незначителен перед лицом общества; он пресмыкается, он умоляет, он взывает о сострадании; чувствуется, что он сознает свою вину. |
| Towards the middle of the last century a change took place, prison songs and thieves' ritournelles assumed, so to speak, an insolent and jovial mien. | В середине прошлого столетия произошла перемена. Тюремные песни, запевки воров приобрели, так сказать, дерзкие, разудалые ухватки. |
| The plaintive malure was replaced by the larifla. | Жалобный припев малюре заменился ларифла. |
| We find in the eighteenth century, in nearly all the songs of the galleys and prisons, a diabolical and enigmatical gayety. | В XVIII веке почти во всех песнях галер, каторги и ссылки обнаруживается дьявольская, загадочная веселость. |
| We hear this strident and lilting refrain which we should say had been lighted up by a phosphorescent gleam, and which seems to have been flung into the forest by a will-o'-the-wisp playing the fife:- | Их сопровождает точно светящийся фосфорическим блеском пронзительный, подпрыгивающий припев, который кажется заброшенной в лес песенкой дудящего в дудку блуждающего огонька: |
| Miralabi suslababo | Мирлябаби, сюрлабабо, |
| Mirliton ribonribette | Мирлитон рибон рибет. |
| Surlababi mirlababo | Сюрлябаби, мирлябабо, |
| Mirliton ribonribo. | Мирлитон рибон рибо. |
| This was sung in a cellar or in a nook of the forest while cutting a man's throat. | Так распевали, приканчивая человека где-нибудь в погребе или в лесной глуши. |
| A serious symptom. | Это серьезный симптом. |
| In the eighteenth century, the ancient melancholy of the dejected classes vanishes. | В XVIII веке стародавняя печаль этих угрюмых слоев общества рассеивается. |
| They began to laugh. | Они начинают смеяться. |
| They rally the grand meg and the grand dab. | Они осмеивают и великого бога и великого короля. |
| Given Louis XV. they call the King of France "le Marquis de Pantin." | В царствование Людовика XV они называют короля Франции "маркиз Плясун". |
| And behold, they are almost gay. | Они почти веселы. |
| A sort of gleam proceeds from these miserable wretches, as though their consciences were not heavy within them any more. | Какой-то слабый свет исходит от этих отверженных, точно совесть не тяготит их больше. |
| These lamentable tribes of darkness have no longer merely the desperate audacity of actions, they possess the heedless audacity of mind. | Эти жалкие племена потемок отличаются не только отчаянным мужеством своих поступков, но и беззаботной дерзновенностью духа. |
| A sign that they are losing the sense of their criminality, and that they feel, even among thinkers and dreamers, some indefinable support which the latter themselves know not of. | Это признак того, что они теряют сознание своей преступности и что они ощущают даже среди мыслителей и мечтателей неведомую им самим поддержку. |
| A sign that theft and pillage are beginning to filter into doctrines and sophisms, in such a way as to lose somewhat of their ugliness, while communicating much of it to sophisms and doctrines. | Это признак того, что грабеж и воровство начинают просачиваться даже в доктрины и софизмы, теряя при этом некоторую долю своего безобразия и щедро наделяя им доктрины и софизмы. |
| A sign, in short, of some outbreak which is prodigious and near unless some diversion shall arise. | Наконец это признак, -если только не возникнет какой-нибудь помехи, - близкого и пышного их расцвета. |
| Let us pause a moment. | Остановимся на мгновение. |
| Whom are we accusing here? Is it the eighteenth century? | Кого мы обвиняем здесь? XVIII век? |
| Is it philosophy? | Его философию? |
| Certainly not. | Конечно, нет. |
| The work of the eighteenth century is healthy and good and wholesome. | Дело XVIII века - доброе и полезное дело. |
| The encyclopedists, Diderot at their head; the physiocrates, Turgot at their head; the philosophers, Voltaire at their head; the Utopians, Rousseau at their head,-these are four sacred legions. | Энциклопедисты с Дидро во главе, физиократы с Тюрго во главе, философы с Вольтером во главе, утописты с Руссо во главе, -это четыре священных легиона. |
| Humanity's immense advance towards the light is due to them. | Огромный рывок человечества вперед, к свету, -их заслуга. |
| They are the four vanguards of the human race, marching towards the four cardinal points of progress. Diderot towards the beautiful, Turgot towards the useful, Voltaire towards the true, Rousseau towards the just. | Это четыре передовых отряда человеческого рода, движущихся к четырем основным пунктам прогресса: Дидро -к прекрасному, Тюрго -к полезному, Вольтер - к истинному, Руссо - к справедливому. |
| But by the side of and above the philosophers, there were the sophists, a venomous vegetation mingled with a healthy growth, hemlock in the virgin forest. | Но рядом с философами и ниже их благоденствовали софисты - ядовитая поросль, присосавшаяся к здоровым растениям, цикута в девственном лесу. |
| While the executioner was burning the great books of the liberators of the century on the grand staircase of the court-house, writers now forgotten were publishing, with the King's sanction, no one knows what strangely disorganizing writings, which were eagerly read by the unfortunate. | В то время как палач сжигал на главной леснице Дворца правосудия великие освободительные книги эпохи, писатели, ныне забытые, издавали с королевского разрешения бог знает какую литературу, оказывавшую странное, разлагающее действие и с жадностью проглатываемую отверженными. |
| Some of these publications, odd to say, which were patronized by a prince, are to be found in the Secret Library. | Некоторые из этих изданий, опекавшихся одним принцем, - забавная подробность! - числятся в Тайной библиотеке. |
| These facts, significant but unknown, were imperceptible on the surface. | Эти важные, но неизвестные факты остались незамеченными на поверхности. |
| Sometimes, in the very obscurity of a fact lurks its danger. | Порою именно самая тьма, окутывающая факт, уже говорит о его опасности. |
| It is obscure because it is underhand. | Он темен, потому что происходит в подземелье. |
| Of all these writers, the one who probably then excavated in the masses the most unhealthy gallery was Restif de La Bretonne. | Быть может, Ретиф де ла Бретон прорыл тогда в народных толщах самую гибельною для здоровья галерею. |
| This work, peculiar to the whole of Europe, effected more ravages in Germany than anywhere else. | Эта работа, совершавшаяся во всей Европе, произвела в Г ермании большие опустошения, чем где бы то ни было. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
