Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

On hearing this fact, the priest dropped the subject, though he would have done well to put into words his doubt whether, if Samsonov had sent him to that peasant, calling him Lyagavy, there was not something wrong about it and he was turning him into ridicule.	Услышав про это обстоятельство, батюшка тотчас же этот разговор замял, хотя и хорошо бы сделал, если бы разъяснил тогда же Дмитрию Федоровичу догадку свою: что если сам Самсонов послал его к этому мужичку как к Лягавому, то не сделал ли сего почему-либо на смех и что нет ли чего тут неладного?
But Mitya had no time to pause over such trifles.	Но Мите некогда было останавливаться "на таких мелочах".
He hurried, striding along, and only when he reached Suhoy Possyolok did he realise that they had come not one verst, nor one and a half, but at least three. This annoyed him, but he controlled himself.	Он спешил, шагал и, только придя в Сухой Поселок, догадался, что прошли они не версту и не полторы, а наверное три; это его раздосадовало, но он стерпел.
They went into the hut.	Вошли в избу.
The forester lived in one half of the hut, and Gorstkin was lodging in the other, the better room the other side of the passage.	Лесник, знакомый батюшки, помещался в одной половине избы, а в другой, чистой половине, через сени, расположился Горсткин.
They went into that room and lighted a tallow candle.	Вошли в эту чистую избу и засветили сальную свечку.
The hut was extremely overheated.	Изба была сильно натоплена.
On the table there was a samovar that had gone out, a tray with cups, an empty rum bottle, a bottle of vodka partly full, and some half-eaten crusts of wheaten bread.	На сосновом столе стоял потухший самовар, тут же поднос с чашками, допитая бутылка рому, не совсем допитый штоф водки и объедки пшеничного хлеба.
The visitor himself lay stretched at full length on the bench, with his coat crushed up under his head for a pillow, snoring heavily.	Сам же приезжий лежал протянувшись на скамье, со скомканною верхнею одежонкой под головами вместо подушки, и грузно храпел.
Mitya stood in perplexity.	Митя стал в недоумении.
"Of course, I must wake him. My business is too important. I've come in such haste. I'm in a hurry to get back to-day," he said in great agitation. But the priest and the forester stood in silence, not giving their opinion.	"Конечно, надо будить: мое дело слишком важное, я так спешил, я спешу сегодня же воротиться", - затревожился Митя; но батюшка и сторож стояли молча, не высказывая своего мнения.
Mitya went up and began trying to wake him himself; he tried vigorously, but the sleeper did not wake.	Митя подошел и принялся будить сам, принялся энергически, но спящий не пробуждался.
"He's drunk," Mitya decided. "Good Lord! What am I to do? What am I to do?"	"Он пьян, - решил Митя, - но что же мне делать, Господи, что же мне делать!"
And, terribly impatient, he began pulling him by the arms, by the legs, shaking his head, lifting him up and making him sit on the bench. Yet, after prolonged exertions, he could only succeed in getting the drunken man to utter absurd grunts, and violent, but inarticulate oaths.	И вдруг в страшном нетерпении принялся дергать спящего за руки, за ноги, раскачивать его за голову, приподымать и садить на лавку и все-таки после весьма долгих усилий добился лишь того, что тот начал нелепо мычать и крепко, хотя и неясно выговаривая, ругаться.
"No, you'd better wait a little," the priest pronounced at last, "for he's obviously not in a fit state."	- Нет, уж вы лучше повремените, - изрек наконец батюшка, - потому он видимо не в состоянии.
"He's been drinking the whole day," the forester chimed in.	- Весь день пил, - отозвался сторож.

"Good heavens!" cried Mitya. "If only you knew how important it is to me and how desperate I am!"	- Боже! - вскрикивал Митя, - если бы вы только знали, как мне необходимо и в каком я теперь отчаянии!
"No, you'd better wait till morning," the priest repeated.	- Нет, уж лучше бы вам повременить до утра, -повторил батюшка.
"Till morning?	- До утра?
Mercy! that's impossible!" And in his despair he was on the point of attacking the sleeping man again, but stopped short at once, realising the uselessness of his efforts.	Помилосердуйте, это невозможно! - И в отчаянии он чуть было опять не бросился будить пьяницу, но тотчас оставил, поняв всю бесполезность усилий.
The priest said nothing, the sleepy forester looked gloomy.	Батюшка молчал, заспанный сторож был мрачен.
"What terrible tragedies real life contrives for people," said Mitya, in complete despair.	- Какие страшные трагедии устраивает с людьми реализм! - проговорил Митя в совершенном отчаянии.
The perspiration was streaming down his face.	Пот лился с его лица.
The priest seized the moment to put before him, very reasonably, that, even if he succeeded in wakening the man, he would still be drunk and incapable of conversation. "And your business is important," he said, "so you'd certainly better put it off till morning."	Воспользовавшись минутой, батюшка весьма резонно изложил, что хотя бы и удалось разбудить спящего, но, будучи пьяным, он все же не способен ни к какому разговору, "а у вас дело важное, так уж вернее бы оставить до утреца...".
With a gesture of despair Mitya agreed.	Митя развел руками и согласился.
"Father, I will stay here with a light, and seize the favourable moment.	- Я, батюшка, останусь здесь со свечой и буду ловить мгновение.
As soon as he wakes I'll begin. I'll pay you for the light," he said to the forester, "for the night's lodging, too; you'll remember Dmitri Karamazov.	Пробудится, и тогда я начну... За свечку я тебе заплачу, - обратился он к сторожу, - за постой тоже, будешь помнить Дмитрия Карамазова.
Only Father, I don't know what we're to do with you. Where will you sleep?"	Вот только с вами, батюшка, не знаю теперь как быть: где же вы ляжете?
"No, I'm going home.	- Нет, я уж к себе-с.
I'll take his horse and get home," he said, indicating the forester. "And now I'll say good-bye. I wish you all success."	Я вот на его кобылке и доеду, - показал он на сторожа. - Засим прощайте-с, желаю вам полное удовольствие получить.
So it was settled.	Так и порешили.
The priest rode off on the forester's horse, delighted to escape, though he shook his head uneasily, wondering whether he ought not next day to inform his benefactor Fyodor Pavlovitch of this curious incident, "or he may in an unlucky hour hear of it, be angry, and withdraw his favour."	Батюшка отправился на кобылке, обрадованный, что наконец отвязался, но все же смятенно покачивая головой и раздумывая: не надо ли будет завтра заблаговременно уведомить о сем любопытном случае благодетеля Федора Павловича, "а то, неровен час, узнает, осердится и милости прекратит".
The forester, scratching himself, went back to his room without a word, and Mitya sat on the bench to "catch the favourable moment," as he expressed it.	Сторож, почесавшись, молча отправился в свою избу, а Митя сел на лавку ловить, как он выразился, мгновение.
Profound dejection clung about his soul like a heavy mist.	Глубокая тоска облегла, как тяжелый туман, его душу.

A profound, intense dejection!	Глубокая, страшная тоска!
He sat thinking, but could reach no conclusion.	Он сидел, думал, но обдумать ничего не мог.
The candle burnt dimly, a cricket chirped; it became insufferably close in the overheated room.	Свечка нагорала, затрещал сверчок, в натопленной комнате становилось нестерпимо душно.
He suddenly pictured the garden, the path behind the garden, the door of his father's house mysteriously opening and Grushenka running in. He leapt up from the bench.	Ему вдруг представился сад, ход за садом, у отца в доме таинственно отворяется дверь, а в дверь пробегает Грушенька... Он вскочил с лавки.
"It's a tragedy!" he said, grinding his teeth. Mechanically he went up to the sleeping man and looked in his face.	- Трагедия! - проговорил он, скрежеща зубами, машинально подошел к спящему и стал смотреть на его лицо.
He was a lean, middle-aged peasant, with a very long face, flaxen curls, and a long, thin, reddish beard, wearing a blue cotton shirt and a black waistcoat, from the pocket of which peeped the chain of a silver watch.	Это был сухопарый, еще не старый мужик, с весьма продолговатым лицом, в русых кудрях и с длинною тоненькою рыжеватою бородкой, в ситцевой рубахе и в черном жилете, из кармана которого выглядывала цепочка от серебряных часов.
Mitya looked at his face with intense hatred, and for some unknown reason his curly hair particularly irritated him.	Митя рассматривал эту физиономию со страшною ненавистью, и ему почему-то особенно ненавистно было, что он в кудрях.
What was insufferably humiliating was that, after leaving things of such importance and making such sacrifices, he, Mitya, utterly worn out, should with business of such urgency be standing over this dolt on whom his whole fate depended, while he snored as though there were nothing the matter, as though he'd dropped from another planet.	Главное то было нестерпимо обидно, что вот он, Митя, стоит над ним со своим неотложным делом, столько пожертвовав, столько бросив, весь измученный, а этот тунеядец, "от которого зависит теперь вся судьба моя, храпит как ни в чем не бывало, точно с другой планеты".
"Oh, the irony of fate!" cried Mitya, and, quite losing his head, he fell again to rousing the tipsy peasant.	"О, ирония судьбы!" - воскликнул Митя и вдруг, совсем потеряв голову, бросился опять будить пьяного мужика.
He roused him with a sort of ferocity, pulled at him, pushed him, even beat him; but after five minutes of vain exertions, he returned to his bench in helpless despair, and sat down.	Он будил его с каким-то остервенением, рвал его, толкал, даже бил, но, провозившись минут пять и опять ничего не добившись, в бессильном отчаянии воротился на свою лавку и сел.
"Stupid! Stupid!" cried Mitya. "And how dishonourable it all is!" something made him add.	- Глупо, глупо! - восклицал Митя, - и... как это все бесчестно! - прибавил он вдруг почему-то.
His head began to ache horribly.	У него страшно начала болеть голова:
"Should he fling it up and go away altogether?" he wondered. "No, wait till to-morrow now.	"Бросить разве? Уехать совсем, - мелькнуло в уме его. - Нет уж, до утра.
I'll stay on purpose.	Вот нарочно же останусь, нарочно!
What else did I come for? Besides, I've no means of going. How am I to get away from here now? Oh, the idiocy of it" But his head ached more and more.	Зачем же я и приехал после того? Да и уехать не на чем, как теперь отсюда уедешь, о, бессмыслица!" Голова его, однако, разбаливалась все больше и больше.
He sat without moving, and unconsciously dozed off and fell asleep as he sat.	Неподвижно сидел он и уже не помнил, как задремал и вдруг сидя заснул.