Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Let them say so- and heavens! I should be the first to rejoice if it were so!	Пусть, пусть, - и Боже, как бы я был рад тому первый!
Oh, don't believe me, think of me as morbid, but remember my words; if only a tenth, if only a twentieth part of what I say is true- even so it's awful!	О, не верьте мне, считайте меня за больного, но все-таки запомните слова мои: ведь если только хоть десятая, хоть двадцатая доля в словах моих правда, то ведь и тогда ужасно!
Look how our young people commit suicide, without asking themselves Hamlet's question what there is beyond, without a sign of such a question, as though all that relates to the soul and to what awaits us beyond the grave had long been erased in their minds and buried under the sands.	Посмотрите, господа, посмотрите, как у нас застреливаются молодые люди: о, без малейших гамлетовских вопросов о том: "Что будет там?", без признаков этих вопросов, как будто эта статья о духе нашем и о всем, что ждет нас за гробом, давно похерена в их природе, похоронена и песком засыпана.
Look at our vice, at our profligates.	Посмотрите, наконец, на наш разврат, на наших сладострастников.
Fyodor Pavlovitch, the luckless victim in the present case, was almost an innocent babe compared with many of them.	Федор Павлович, несчастная жертва текущего процесса, есть пред иными из них почти невинный младенец.
And yet we all knew him, 'he lived among us!'... "Yes, one day perhaps the leading intellects of Russia and of Europe will study the psychology of Russian crime, for the subject is worth it.	А ведь мы все его знали, "он между нами жил"... Да, психологией русского преступления займутся, может быть, когда-нибудь первенствующие умы, и наши и европейские, ибо тема стоит того.
But this study will come later, at leisure, when all the tragic topsy-turvydom of to-day is farther behind us, so that it's possible to examine it with more insight and more impartiality than I can do.	Но это изучение произойдет когда-нибудь после, уже на досуге, и когда вся трагическая безалаберщина нашей настоящей минуты отойдет на более отдаленный план, так что ее уже можно будет рассмотреть и умнее, и беспристрастнее, чем, например, люди, как я, могут сделать.
Now we are either horrified or pretend to be horrified, though we really gloat over the spectacle, and love strong and eccentric sensations which tickle our cynical, pampered idleness. Or, like little children, we brush the dreadful ghosts away and hide our heads in the pillow so as to return to our sports and merriment as soon as they have vanished.	Теперь же мы или ужасаемся, или притворяемся, что ужасаемся, сами, напротив, смакуем зрелище как любители ощущений сильных, эксцентрических, шевелящих нашу цинически-ленивую праздность, или, наконец, как малые дети, отмахиваем от себя руками страшные призраки и прячем голову в подушку, пока пройдет страшное видение, с тем чтобы потом тотчас же забыть его в веселии и играх.
But we must one day begin life in sober earnest, we must look at ourselves as a society; it's time we tried to grasp something of our social position, or at least to make a beginning in that direction.	Но когда-нибудь надо же и нам начать нашу жизнь трезво и вдумчиво, надо же и нам бросить взгляд на себя как на общество, надо же и нам хоть что-нибудь в нашем общественном деле осмыслить или только хоть начать осмысление наше.
"A great writer* of the last epoch, comparing Russia to a swift troika galloping to an unknown goal, exclaims,	Великий писатель предшествовавшей эпохи, в финале величайшего из произведений своих, олицетворяя всю Россию в виде скачущей к неведомой цели удалой русской тройки, восклицает:

'Oh, troika, birdlike troika, who invented thee!' and adds, in proud ecstasy, that all the peoples of the world stand aside respectfully to make way for the recklessly galloping troika to pass.	"Ах, тройка, птица тройка, кто тебя выдумал!" - и в гордом восторге прибавляет, что пред скачущею сломя голову тройкой почтительно сторонятся все народы.
That may be, they may stand aside, respectfully or no, but in my poor opinion the great writer ended his book in this way either in an excess of childish and naive optimism, or simply in fear of the censorship of the day.	Так, господа, это пусть, пусть сторонятся, почтительно или нет, но, на мой грешный взгляд, гениальный художник закончил так или в припадке младенчески невинного прекрасномыслия, или просто боясь тогдашней цензуры.
For if the troika were drawn by his heroes, Sobakevitch, Nozdryov, Tchitchikov, it could reach no rational goal, whoever might be driving it.	Ибо если в его тройку впрячь только его же героев, Собакевичей, Ноздревых и Чичиковых, то кого бы ни посадить ямщиком, ни до чего путного на таких конях не доедешь!
And those were the heroes of an older generation, ours are worse specimens still...." * Gogol.	А это только еще прежние кони, которым далеко до теперешних, у нас почище..."
At this point Ippolit Kirillovitch's speech was interrupted by applause.	Здесь речь Ипполита Кирилловича была прервана рукоплесканиями.
The liberal significance of this simile was appreciated.	Либерализм изображения русской тройки понравился.
The applause was, it's true, of brief duration, so that the President did not think it necessary to caution the public, and only looked severely in the direction of the offenders.	Правда, сорвалось лишь два-три клака, так что председатель не нашел даже нужным обратиться к публике с угрозою "очистить залу" и лишь строго поглядел в сторону клакеров.
But Ippolit Kirillovitch was encouraged; he had never been applauded before!	Но Ипполит Кириллович был ободрен: никогда-то ему до сих пор не аплодировали!
He had been all his life unable to get a hearing, and now he suddenly had an opportunity of securing the ear of all Russia.	Человека столько лет не хотели слушать, и вдруг возможность на всю Россию высказаться!
"What, after all, is this Karamazov family, which has gained such an unenviable notoriety throughout Russia?" he continued.	"В самом деле, - продолжал он, - что такое это семейство Карамазовых, заслужившее вдруг такую печальную известность по всей даже России?
"Perhaps I am exaggerating, but it seems to me that certain fundamental features of the educated class of to-day are reflected in this family picture- only, of course, in miniature, 'like the sun in a drop of water.'	Может быть, я слишком преувеличиваю, но мне кажется, что в картине этой семейки как бы мелькают некоторые общие основные элементы нашего современного интеллигентного общества -о, не все элементы, да и мелькнуло лишь в микроскопическом виде, "как солнце в малой капле вод", но все же нечто отразилось, все же нечто сказалось.
Think of that unhappy, vicious, unbridled old man, who has met with such a melancholy end, the head of a family!	Посмотрите на этого несчастного, разнузданного и развратного старика, этого "отца семейства", столь печально покончившего свое существование.

Beginning life of noble birth, but in a poor dependent position, through an unexpected marriage he came into a small fortune. A petty knave, a toady and buffoon, of fairly good, though undeveloped, intelligence, he was, above all, a moneylender, who grew bolder with growing prosperity.	Родовой дворянин, начавший карьеру бедненьким приживальщиком, чрез нечаянную и неожиданную женитьбу схвативший в приданое небольшой капитальчик, вначале мелкий плут и льстивый шут, с зародышем умственных способностей, довольно, впрочем, неслабых, и прежде всего ростовщик. С годами, то есть с нарастанием капитальчика, он ободряется.
His abject and servile characteristics disappeared, his, malicious and sarcastic cynicism was all that remained.	Приниженность и заискивание исчезают, остается лишь насмешливый и злой циник и сладострастник.
On the spiritual side he was undeveloped, while his vitality was excessive.	Духовная сторона вся похерена, а жажда жизни чрезвычайная.
He saw nothing in life but sensual pleasure, and he brought his children up to be the same.	Свелось на то, что, кроме сладострастных наслаждений, он ничего в жизни и не видит, так учит и детей своих.
He had no feelings for his duties as a father.	Отеческих духовных каких-нибудь обязанностей -никаких.
He ridiculed those duties. He left his little children to the servants, and was glad to be rid of them, forgot about them completely.	Он над ними смеется, он воспитывает своих маленьких детей на заднем дворе и рад, что их от него увозят. Забывает об них даже вовсе.
The old man's maxim was Apres moi le deluge.* He was an example of everything that is opposed to civic duty, of the most complete and malignant individualism.	Все нравственные правила старика - après moi le déluge.[56 - после меня хоть потоп (фр.).] Все, что есть обратного понятию о гражданине, полнейшее, даже враждебное отъединение от общества:
'The world may burn for aught I care, so long as I am all right,' and he was all right; he was content, he was eager to go on living in the same way for another twenty or thirty years.	"Гори хоть весь свет огнем, было бы одному мне хорошо". И ему хорошо, он вполне доволен, он жаждет прожить так еще двадцать - тридцать лет.
He swindled his own son and spent his money, his maternal inheritance, on trying to get his mistress from him.	Он обсчитывает родного сына и на его же деньги, на наследство матери его, которые не хочет отдать ему, отбивает у него, у сына же своего, любовницу.
No, I don't intend to leave the prisoner's defence altogether to my talented colleague from Petersburg.	Нет, я не хочу уступать защиту подсудимого высокоталантливому защитнику, прибывшему из Петербурга.
I will speak the truth myself, I can well understand what resentment he had heaped up in his son's heart against him. * After me, the deluge.	Я и сам скажу правду, я и сам понимаю ту сумму негодования, которую он накопил в сердце своего сына.
"But enough, enough of that unhappy old man; he has paid the penalty.	Но довольно, довольно об этом несчастном старике, он получил свою мзду.
Let us remember, however, that he was a father, and one of the typical fathers of to-day.	Вспомним, однако, что это отец, и один из современных отцов.
Am I unjust, indeed, in saying that he is typical of many modern fathers?	Обижу ли я общество, сказав, что это один даже из многих современных отцов?