Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The window opened at the signals given by the prisoner.	Ведь окно отворилось же на поданные подсудимым знаки.
Some word might have been uttered by Fyodor Pavlovitch, some exclamation which showed the prisoner that she was not there.	Тут могло быть произнесено одно какое-нибудь такое слово Федором Павловичем, мог вырваться какой-нибудь такой крик - и подсудимый мог вдруг удостовериться, что Светловой тут нет.
Why should we assume everything as we imagine it, as we make up our minds to imagine it?	Почему непременно предполагать так, как мы воображаем, как предположили воображать?
A thousand things may happen in reality which elude the subtlest imagination.	В действительности может мелькнуть тысяча вещей, ускользающих от наблюдения самого тонкого романиста.
"'Yes, but Grigory saw the door open and so the prisoner certainly was in the house, therefore he killed him.'	"Да, но Григорий видел дверь отворенною, а стало быть, подсудимый был в доме наверно, а стало быть, и убил".
Now about that door, gentlemen of the jury.... Observe that we have only the statement of one witness as to that door, and he was at the time in such a condition, that- but supposing the door was open; supposing the prisoner has lied in denying it, from an instinct of self-defence, natural in his position; supposing he did go into the house- well, what then? How does it follow that because he was there he committed the murder?	Об этой двери, господа присяжные... Видите ли, об отворенной этой двери свидетельствует лишь одно лицо, бывшее, однако, в то время в таком состоянии само, что... Но пусть, пусть была дверь отворена, пусть подсудимый отперся, солгал из чувства самозащиты, столь понятного в его положении, пусть, пусть он проник в дом, был в доме - ну и что же, почему же непременно коли был, то и убил?
He might have dashed in, run through the rooms; might have pushed his father away; might have struck him; but as soon as he had made sure Madame Svyetlov was not there, he may have run away rejoicing that she was not there and that he had not killed his father.	Он мог ворваться, пробежать по комнатам, мог оттолкнуть отца, мог даже ударить отца, но, удостоверившись, что Светловой нет у него, убежал, радуясь, что ее нет и что убежал, отца не убив.
And it was perhaps just because he had escaped from the temptation to kill his father, because he had a clear conscience and was rejoicing at not having killed him, that he was capable of a pure feeling, the feeling of pity and compassion, and leapt off the fence a minute later to the assistance of Grigory after he had, in his excitement, knocked him down.	Именно потому, может быть, и соскочил через минуту с забора к поверженному им в азарте Григорию, что в состоянии был ощущать чувство чистое, чувство сострадания и жалости, потому что убежал от искушения убить отца, потому что ощущал в себе сердце чистое и радость, что не убил отца.
"With terrible eloquence the prosecutor has described to us the dreadful state of the prisoner's mind at Mokroe when love again lay before him calling him to new life, while love was impossible for him because he had his father's bloodstained corpse behind him and beyond that corpse- retribution.	Красноречиво до ужаса описывает нам обвинитель страшное состояние подсудимого в селе Мокром, когда любовь вновь открылась ему, зовя его в новую жизнь, и когда ему уже нельзя было любить, потому что сзади был окровавленный труп отца его, а за трупом казнь.
And yet the prosecutor allowed him love, which he explained, according to his method, talking about this drunken condition, about a criminal being taken to execution, about it being still far off, and so on and so on.	И однако же, обвинитель все-таки допустил любовь, которую и объяснил по своей психологии: "Пьяное, дескать, состояние, преступника везут на казнь, еще долго ждать, и проч., и проч.".
But again I ask, Mr. Prosecutor, have you not invented a new personality?	Но не другое ли вы создали лицо, господин обвинитель, опять-таки спрашиваю?

Is the prisoner so coarse and heartless as to be able to think at that moment of love and of dodges to escape punishment, if his hands were really stained with his father's blood?	Так ли, так ли груб и бездушен подсудимый, что мог еще думать в тот момент о любви и о вилянии пред судом, если бы действительно на нем была кровь отца?
No, no, no!	Нет, нет и нет!
As soon as it was made plain to him that she loved him and called him to her side, promising him new happiness, oh! then, I protest he must have felt the impulse to suicide doubled, trebled, and must have killed himself, if he had his father's murder on his conscience.	Только что открылось, что она его любит, зовет с собою, сулит ему новое счастье, - о, клянусь, он должен был тогда почувствовать двойную, тройную потребность убить себя и убил бы себя непременно, если бы сзади его лежал труп отца!
Oh, no! he would not have forgotten where his pistols lay!	О нет, не забыл бы, где лежат его пистолеты!
I know the prisoner: the savage, stony heartlessness ascribed to him by the prosecutor is inconsistent with his character.	Я знаю подсудимого: дикая, деревянная бессердечность, взведенная на него обвинением, несовместна с его характером.
He would have killed himself, that's certain. He did not kill himself just because 'his mother's prayers had saved him,' and he was innocent of his father's blood.	Он бы убил себя, это наверно; он не убил себя именно потому, что "мать замолила о нем", и сердце его было неповинно в крови отца.
He was troubled, he was grieving that night at Mokroe only about old Grigory and praying to God that the old man would recover, that his blow had not been fatal, and that he would not have to suffer for it.	Он мучился, он горевал в ту ночь в Мокром лишь о поверженном старике Григории и молил про себя Бога, чтобы старик встал и очнулся, чтоб удар его был несмертелен и миновала бы казнь за него.
Why not accept such an interpretation of the facts?	Почему не принять такое толкование событий?
What trustworthy proof have we that the prisoner is lying?	Какое мы имеем твердое доказательство, что подсудимый нам лжет?
"But we shall be told at once again, 'There is his father's corpse! If he ran away without murdering him, who did murder him?'	А вот труп-то отца, укажут нам тотчас же снова: он выбежал, он не убил, ну так кто же убил старика?
Here, I repeat, you have the whole logic of the prosecution. Who murdered him, if not he?	Повторяю, тут вся логика обвинения: кто же убил, как не он?
There's no one to put in his place.	Некого, дескать, поставить вместо него.
"Gentlemen of the jury, is that really so?	Господа присяжные заседатели, так ли это?
Is it positively, actually true that there is no one else at all?	Впрямь ли, действительно ли уж так-таки совсем некого поставить?
We've heard the prosecutor count on his fingers all the persons who were in that house that night.	Мы слышали, как обвинение перечло по пальцам всех бывших и всех перебывавших в ту ночь в этом доме.
They were five in number; three of them, I agree, could not have been responsible- the murdered man himself, old Grigory, and his wife.	Нашлось пять человек. Трое из них, я согласен, вполне невменяемы: это сам убитый, старик Григорий и жена его.

There are left then the prisoner and Smerdyakov, and the prosecutor dramatically exclaims that the prisoner pointed to Smerdyakov because he had no one else to fix on, that had there been a sixth person, even a phantom of a sixth person, he would have abandoned the charge against Smerdyakov at once in shame and have accused that other.	Остаются, стало быть, подсудимый и Смердяков, и вот обвинитель с пафосом восклицает, что подсудимый потому указывает на Смердякова, что не на кого больше ему указать, что будь тут кто-нибудь шестой, даже призрак какого-либо шестого, то подсудимый сам бы тотчас бросил обвинять Смердякова, устыдившись сего, а показал бы на этого шестого.
But, gentlemen of the jury, why may I not draw the very opposite conclusion?	Но, господа присяжные, почему бы я не мог заключить совершенно обратно?
There are two persons- the prisoner and Smerdyakov. Why can I not say that you accuse my client, simply because you have no one else to accuse?	Стоят двое: подсудимый и Смердяков - почему же мне не сказать, что вы обвиняете моего клиента единственно потому, что вам некого обвинять?
And you have no one else only because you have determined to exclude Smerdyakov from all suspicion.	А некого лишь потому, что вы совершенно предвзято заранее исключили Смердякова из всякого подозрения.
"It's true, indeed, Smerdyakov is accused only by the prisoner, his two brothers, and Madame Svyetlov.	Да, правда, на Смердякова показывают лишь сам подсудимый, два брата его, Светлова, и только.
But there are others who accuse him: there are vague rumours of a question, of a suspicion, an obscure report, a feeling of expectation.	Но ведь есть же и еще кое-кто из показывающих: это некоторое, хотя и неясное брожение в обществе какого-то вопроса, какого-то подозрения, слышен какой-то неясный слух, чувствуется, что существует какое-то ожидание.
Finally, we have the evidence of a combination of facts very suggestive, though, I admit, inconclusive. In the first place we have precisely on the day of the catastrophe that fit, for the genuineness of which the prosecutor, for some reason, has felt obliged to make a careful defence.	Наконец, свидетельствует и некоторое сопоставление фактов, весьма характерное, хотя, признаюсь, и неопределенное: во-первых, этот припадок падучей болезни именно в день катастрофы, припадок, который так старательно принужден был почему-то защищать и отстаивать обвинитель.
Then Smerdyakov's sudden suicide on the eve of the trial.	Затем это внезапное самоубийство Смердякова накануне суда.
Then the equally startling evidence given in court to-day by the elder of the prisoner's brothers, who had believed in his guilt, but has to-day produced a bundle of notes and proclaimed Smerdyakov as the murderer.	Затем не менее внезапное показание старшего брата подсудимого, сегодня на суде, до сих пор верившего в виновность брата и вдруг приносящего деньги и тоже провозгласившего опять-таки имя Смердякова как убийцы!
Oh, I fully share the court's and the prosecutor's conviction that Ivan Karamazov is suffering from brain fever, that his statement may really be a desperate effort, planned in delirium, to save his brother by throwing the guilt on the dead man.	О, я вполне убежден вместе с судом и с прокуратурой, что Иван Карамазов - больной и в горячке, что показание его действительно могло быть отчаянною попыткой, замышленною притом же в бреду, спасти брата, свалив на умершего.
But again Smerdyakov's name is pronounced, again there is a suggestion of mystery.	Но, однако же, все-таки произнесено имя Смердякова, опять-таки как будто слышится что-то загадочное.
There is something unexplained, incomplete.	Что-то как будто тут не договорено, господа присяжные, и не покончено.
And perhaps it may one day be explained.	И, может быть, еще договорится.